заплакала. Влада подошла к девушке и обняла.
— Марина, пожалуйста, не плачь. Клянусь тебе, мы ничего такого не делали, я даже не знала, что он собирался приехать. Мы просто смотрели фотографии…
— Я знаю, Влада. Я на тебя не злюсь, ты не подумай, — девушка вытерла слезы с лица. — Я злюсь на себя за свои глупые мечты. Нужно было давно смириться, что он никогда не посмотрит на меня и не строить иллюзий, а потом из-за себя же расстраиваться. Я больше никогда не взгляну на него и тоже буду его игнорировать. Кем он себя возомнил, что даже не удосужился поздороваться со мной? Считает себя выше меня? Я ему не ровня? Что за тупой характер! Бессовестный! Больше никогда не зови меня, если будешь рядом с ним. Не хочу его больше видеть!
Влада оторопела от гнева Марины и растерялась, не зная, что ей сказать. Но Марина лишь искусственно улыбнулась, делая вид, что все в порядке, а потом поцеловала подругу в щеку и сказала на прощание:
— Велес, кстати, передавал тебе привет.
— Спасибо и ему тоже передай от меня привет.
— Хорошо, подруга. Я поеду, позвоню тебе потом. Пока.
— Пока.
* * *
— Ну и что это было? — возмутилась девушка, войдя в дом. Адам стоял на пороге обутый, надевая сверху ветровку.
— О чем ты?
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Это было очень некрасиво по отношению к ней, и ты не должен был так поступать! Она тебе ничего плохого не сделала.
— Пусть лучше разочаруется и оставит меня в покое. И после этого и мне будет спокойнее, и она не будет из-за меня расстраиваться. Всем будет так лучше.
— Лучше от этого будет только тебе.
— Я не хочу ругаться, тем более из-за Марины.
— Хорошо, тогда поговорим в другой раз, а сейчас я на тебе очень злая, так что иди домой.
Адам нахмурился и вышел из дому, хлопнув дверью. Девушка еще минуту стояла в прихожей, возмущенная поведением друга, а потом тоже с психом ушла к себе в комнату.
* * *
В среду Влада прошла осмотр у терапевта и ей продлили больничный до конца недели. На улице до сих пор шли дожди и Владлена оставила дом бабушки, вернувшись в город. В квартире девушка навела порядок, приготовила обед и позвонила Ксении, чтобы узнать последние новости.
Екатерина Федоровна уехала в отпуск на месяц и теперь замещала начальницу ее старшая дочь, от которой по правде говоря, не все были в восторге. Владе, как и остальным сотрудникам выдали квитанции с щедрыми выплатами и дополнительными премиями, что несказанно обрадовало абсолютно всех.
— Посмотрим, может быть, и я тоже возьму отпуск. Поедем с мамой на море. Пусть немного подправит здоровье, — Влада вошла в комнату матери, чтобы положить в тумбочку квитанции по счетам. — А что там тетя Люда? Не оставила еще ночную смену?
Девушка открыла шкафчик и увидела внутри ксерокопии документов с логотипом компании, в которой работала мама. Девушка взяла бумагу в руку и неспешно принялась читать, стараясь одновременно понять, о чем говорит ей Ксюша.
— Тетя Люда сказала, что будет работать вплоть до отпуска, а потом договорится с начальством о переводе в другой корпус. Должность то не официальная, по документам все чисто, так что только по договоренности.
Влада внимательно читала заявление, написанное мамой об отпуске за свой счет и приложенную к нему справку о больничном. Указанные там числа привели девушку в ступор, поскольку Влада хорошо помнила, что именно в эти дни мама уезжала в командировку с начальником и ее не было дома около недели.
— Влада, ты слышишь меня?
— Да, извини, ко мне пришли гости, я тебе позже перезвоню, ладно? Прости пожалуйста.
— Хорошо, проблем нет. Спокойной ночи.
— И тебе тоже.
Влада села на пол у кровати матери, еще несколько раз перечитав документы и снова взглянув в календарь. Она была права, по числам все совпадало.
— Не понимаю… откуда взялся этот больничный? И что еще за отпуск за свой счет? Если мамы не было на работе все это время, как и дома, то где же она была? И почему я не в курсе?
Девушка встала и начала нервно ходить по комнате из одного угла в другой.
— Может… — Влада закрыла рот одной рукой, нахмурившись. — Если бы у мамы появился мужчина, она бы мне сказала… или не сказала, не зная, как я отреагирую? Нет, это точно бред. А может быть, что — то случилось? Чего я не знаю?
Девушка села на кровать и еще долго сидела в тишине, прислушиваясь лишь к тикающим на комоде часам. Однако ответа на свои вопросы она так и не нашла, и сомневалась, что сможет что-либо выпытать у матери или бабушки, которые, как она была уверенна, определенно не собирались ей рассказывать правду. Тогда Владлена решила, что узнает все сама и сможет прижать мать к стене, чтобы узнать, что та от нее скрывает.
В мертвой тишине еле слышно тикали часы, висящие на стене. Закрытые занавеси придавали гостиной таинственный полумрак, который, как казалось Владлене, буквально сковывал ее и мешал вдохнуть воздух полной грудью. Она долго разглядывала свои руки, сначала нервно теребившие футболку, а потом ногти, царапающие голые колени. У нее в глазах иногда расплывалось, и девушка быстро вытирала слезы, снова и снова продолжая разглядывать свои руки.
Она боялась посмотреть на мать, глядящую на нее со скорбью и сожалением, на бабушку, в глазах которой читалось раскаяние и стыд. Эти женщины были ее семьей и смыслом жизни, самыми родными и близкими, единственными, кто ее любил и кому она была нужна. И они врали. Долгие восемь месяцев мать молчала о своем самочувствии каждый раз на ходу сочиняя новые небылицы. А бабушка, которая догадывалась о состоянии дочери так и не решилась поделиться своими опасениями с внучкой. Почему? Потому что они считали ее слишком молодой и легкомысленной? Ранимой и слабой? На эти вопросы девушка знать ответа не хотела и ни разу не задала этих вопросов вслух.
Любовь Владимировну трясло, словно в состоянии озноба. Она чувствовала, как ее бросало в жар, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Когда ей позвонил лечащий врач и сообщил о том, что в больницу приезжала Влада, чтобы попытаться разузнать о состоянии матери, женщине стало нехорошо. Она прекрасно знала характер своей дочери. Влада всегда добивалась того, чего хотела и, если ставила себе цель, ее уже
