Жар приливает к щекам не только потому, что его взгляд темнеет, как небо перед летней грозой, но и от тех мыслей, что проносятся в моей голове.
— Эт-то временная мера, господин Сайланд, — бормочу я, отстраняясь и вставая на ноги. — Если не остановить кровь, может быть совсем плохо. Я пошлю за лекарем и принесу воды.
— Моя тень меня покидает? — ухмыляется он и запрокидывает голову.
— Считайте, что на короткий миг наступил полдень, и тень исчезла, чтобы вскоре вернуться, — отговариваюсь я.
Боги! Что за бред я несу… Будто я… Флиртую? Снова бросаю взгляд на сияющий цветок. Это все из-за него. Надо вести себя скромнее, я тут не в гостях и вообще на правах прислуги.
Возвращаюсь в кабинет и понимаю, что Ник пересел за стол и уже изучает какие-то бумаги. Ставлю перед ним стакан воды:
— Дело дороже собственной жизни? — отпускаю я едкий комментарий, а сама поражаюсь своей наглости.
— Вчера в стычке с нечистью на границе с владениями твоего мужа… — Ник облокачивается на стол рукой со стороны здорового бока. — Погибли несколько патрульных и довольно неплохо обученных солдат. Ничего не хочешь рассказать?
Эта новость ошарашивает меня и в то же время пугает. Мертвые — это по части моего мужа. Краем уха из разговоров я слышала сплетни о том, что клан одарен самим проклятым богом. Но ведь это же просто сплетни, так?
Качаю головой — про нечисть я точно ничего не знаю. Как и про планы своего мужа. Поджимаю губы и комкаю в руках юбку: вот так раз, и вся уверенность как будто исчезла. Стоило только Нику напомнить мне, что он все еще подозревает меня. Хотя я до сих пор не понимаю, чем удостоена столь нечестных обвинений.
Уже открываю рот, чтобы спросить, как в дверь стучат, и на пороге появляется лекарь. Только мазнув по Нику своим пронзительным старческим взглядом, он хмурится и тут же начинает распаковывать свой саквояж.
— Выйди, — твердо говорит Ник.
Но сейчас я замечаю, насколько белой стала его кожа. Это вызывает новый всплеск паники и страха. Надо же срочно что-то делать!
— Не думаю, что моего терпения достаточно, чтобы спорить сейчас с тобой, — Ник чуть наклоняет подбородок и смотрит исподлобья.
Готова кинуться сама менять все бинты, но лекарь кивает мне, подтверждая просьбу выйти. Сжимаю челюсти и на ватных ногах выхожу из кабинета.
Голова полностью занята мыслями о том, что с Ником. А что, если… Если с ним что-то случится? И дело даже не в том, что, как бы я ни страдала от предательства Ника, мое сердце разобьется на мелкие осколки.
Вопрос в том, что будет с моим сыном? Что произойдет в случае раннего оборота?
Меряю шагами коридор перед дверью кабинета. Кажется, я даже успела выучить все выбоинки на мраморном полу и подсчитать точное количество плиток от одного окна коридора до другого. Движущийся, зудящий ком тревоги в груди не дает спокойно стоять и ждать.
Позади меня слышу тихое покашливание. Оборачиваюсь, вижу лекаря, стоящего у дверей кабинета, и, спешно подхватив юбку, бегу к нему.
— Госпожа, — обращается он ко мне.
Собираюсь сказать ему, что никакая я не госпожа, но он поднимает руку, останавливая меня.
— Можете меня не переубеждать, лет мне много, видел многое, — говорит мужчина. — А теперь к делу. У господина Сайланда сильнейшее магическое истощение, из-за чего его дракон очень медленно залечивает рану, особенно учитывая, что в нее попал яд. Очень прошу вас позаботиться о том, чтобы сохранить покой господина сегодня и в идеале завтра. Никакой магии и минимум отрицательных эмоций.
Мои брови взмывают вверх, когда я слышу эту просьбу. Как будто он меня послушает! Что я могу сделать? Но, кажется, лекарь уверен в моих силах.
— А теперь, госпожа, пока господин спит, прошу вас, соберите вот эти травы для заживляющей мази, — он передает мне небольшой клочок бумаги с несколькими названиями. — Часть растет в саду, а вот эти два — в оранжерее. Потом принесите мне, я все сделаю.
Киваю и, заглянув в кабинет, убеждаюсь, что Ник дремлет на диване. Сейчас повязки на боку чистые, и я решаю, что ненадолго могу его оставить.
В саду все нужные травы находятся очень быстро, а, благодаря экономке в доме моих родителей, я знаю, как их правильно собрать. Больше времени требуется, чтобы отыскать растения в оранжерее: там, конечно, красиво, воздушно и солнце великолепно проникает сквозь огромные окна, но нужное я нахожу в самых неожиданных для себя местах.
Складываю все в захваченную на кухне холщовую сумочку и уже собираюсь уйти, как до меня доносится веселый детский смех и… голос Ника. Разве он не должен спать в своем кабинете?
Замираю как вкопанная, а потом, словно притягиваемая магнитом, иду на звук.
Сквозь ветви какого-то заморского растения вижу их. Ник сидит на полу рядом с Рианом и показывает тому простейшие детские фокусы с камешками. Они почти не требуют магии, зато вызывают искренний восторг моего сына. Он хлопает в ладошки, хохочет и снова и снова повторяет:
– Есё!
Перевожу взгляд с сына на Ника и удивляюсь красоте его лица, когда он вот так спокоен и умиротворен. Искренняя улыбка лучится не меньше, чем солнце в волосах Риана.
Сердце сжимается в плотный комочек и будто бы начинает плакать. Вот такой могла быть наша жизнь, если бы…
Идиллию прерывает грохот сапог по каменному полу и вошедший солдат.
— Господин Сайланд, — он хлопает себя по груди и склоняется. — Вам просили передать, что в деревне в трех часах отсюда у трехлетнего мальчика оборот. Отец погиб в одной из стычек, мать нестабильна.
Ник взъерошивает волосы Риана, немного испуганно смотрящего на солдата, будто изучающего, стоит ли расплакаться. Дракон медленно, слегка сморщившись, встает и задает короткий вопрос:
— Сколько?
— Уже сутки, господин Сайланд, — отводит взгляд солдат.
— И мне только сейчас говорят об этом? — возмущенно рычит Ник. — Собирай все нужное, вылетаем через пятнадцать минут. Берта, присмотри за малышом.
Вылетаем? Куда? Если там оборот, и дракон мальчика окажется нестабильным… Что будет делать Ник? Лекарь же сказал, что он истощен, ему никуда нельзя!
Ник направляется к выходу из оранжереи, а я, совершенно не понимая, что делаю, выскакиваю из-за кустов:
— Я вас никуда не отпущу!
Глава 23. Поездка
Ник застывает и оборачивается, а у меня все холодеет внутри. От собственной дерзости становится страшно, но лекарь сказал, что Нику нужно восстановиться, ему нужен покой, чтобы поправиться!
Немая сцена прерывается тем, что я беру Риана на руки и прижимаю к себе, целуя в лоб. В груди теплеет от того, как он обвивает мою шею ручками и тыкается мне в щеку своим носиком. Снова целую сына в лоб и задумываюсь.
Сердце сжимается от боли, как только я представляю маленького мальчика, которого сейчас разрывает буквально на части его собственный зверь, и которому некому помочь. Понимаю: будь на его месте мой собственный сын, стала бы я удерживать Николаса?
Нет. Я бы умоляла его о помощи. Закусываю губу и опускаю взгляд.
Чувствую, что Ник продолжает внимательно рассматривать меня. Серьезно, даже немного удивленно, но без гнева, который я ожидала увидеть в его глазах после моего наглого восклицания.
— Ты? Не отпустишь? — с насмешкой спрашивает дракон. — И каким же образом, интересно?
Я сжимаю кулаки и уверенно делаю шаг вперед. Раз решила стоять на своем, то надо придерживаться этого плана. Но я также понимаю то, что Ник не отступится и сейчас, когда решается судьба ребенка, не останется в стороне. Поэтому мне остается только одно:
— Я никуда не отпущу вас… одного, — вскидываю голову, уверенно ловя его серьезный, изучающий взгляд. — Лекарь дал мне указания на случай, если вам понадобится помощь. К тому же по вашему собственному распоряжению…
Я готовлюсь убеждать, потому что совсем не уверена, что он возьмет меня с собой. Но Ник лишь поднимает уголок губ.
