Я задался вопросом, всегда ли звезды планировали, что мы впятером окажемся здесь, или же любая судьба — это просто вращающаяся монетка, которая ждет своего часа. Пока звезды подмигивали и сверкали на нас, на меня снизошло видение будущего, открывающегося перед нами, совершенной сладости, ожидающей нас в нашей жизни. Но на периферии моего Зрения я видел Лайонела, ведущего все королевство к какой-то непроницаемой тьме, от которой мое сердце неприятно сжималось. И я знал, что рано или поздно наступит время, когда мне придется вступить в войну, о которой я еще ничего не знаю. Но когда я посмотрел на мою девочку и на силу, кипевшую в ее глазах, я понял, что у нас есть своя война. Ей нужно было отпустить эту бесконечную магию, иначе мы потеряем ее навсегда.
57. Элис
В моей груди бурлили противоречивые эмоции, горе и боль сталкивались с любовью и счастьем, а огромная сила внутри меня горела желанием что-то со всем этим сделать.
Но все было не так, как раньше. Голоса, призывающие меня к действию, затихли после того, как я пролила кровь за них, и я смогла отодвинуть их желания в сторону и сосредоточиться на своих собственных. Эта сила требовала выхода, и я хотела кое-что с ней сделать.
Я стояла в стороне от группы своих партнеров, соблазненная этой ослепительной силой, которая бурлила в моих венах и заглушала во мне все, кроме потребности использовать ее.
— Элис, — позвал меня Габриэль, и мои глаза метнулись к его глазам, когда сила затрещала по моим конечностям и наполнила меня удовольствием. Все они стояли на ногах, глядя на меня так, словно я держала их сердца в своих руках и собиралась украсть их навсегда. — Тебе нужно отпустить эту силу к звездам. Ты не сможешь долго контролировать ее в таком состоянии. Она не предназначена для тебя.
Я нахмурилась на него, сила во мне вспыхнула, словно ей не понравился этот довод. Она хотела остаться запертой внутри меня. Она хотела, чтобы я использовала ее и делала все то, чего так жаждала. Она была бесконечной, безграничной, и с ней ничто и никогда больше не могло причинить мне боль.
— Детка, — прорычал Райдер. — Послушай его. У тебя есть все, что тебе нужно, прямо здесь, без этого.
— Torna da noi, amore mio [52], — добавил Данте.
— Мы здесь, маленький монстр, — сказал Леон, потянувшись ко мне. Но Габриэль предостерегающе положил руку ему на плечо, и я сделала шаг назад, гадая, что он видел, чтобы заставить его сделать это. Но я не причиню им вреда. Никогда. Я бы сделала все, чтобы не причинить им боль. Боль, подобную той, что я испытывала из-за Гарета.
Когда мои мысли остановились на брате, острый срез горя еще глубже вонзился в меня, и я зашипела от мучительной боли, моя сила поднялась вокруг меня, как торнадо, когда я откинула голову назад, к звездам.
— Почему?! — кричала я им, зная, что они слышат меня, что они — хозяева судьбы и что они позволили Гарету стать жертвой своей судьбы. Но они не отвечали, просто безмятежно мерцали, словно ничто из того, что может сделать или сказать простой смертный, никогда не могло повлиять на них.
Но к черту это. В конце концов, я уже не являлась простой смертной, и если они отказываются дать мне то, что мне нужно, то я, черт возьми, возьму это сама.
Я отвернулся от своих королей, глядя на поля за нами, приближая всю мощь своей украденной силы, и издала такой громкий крик, что, должно быть, сами небеса содрогнулись от ярости.
Я впилась ногтями в саму ткань окружающего меня мира, вырвав её из хватки звёзд и заставив завесу отступить, когда я разрушила барьер между жизнью и смертью.
Сила пронеслась сквозь мое тело, как встречный шторм, все мое существо вибрировало от ее тяжести, а кости кричали в агонии, когда она прорывалась сквозь мою плоть и сжигала меня заживо. Но я отказывалась остановиться. Я отказывалась позволить этой силе управлять мной — я была сосудом, и я забирала власть в свои руки. Мне было все равно, что скажут на это звезды, этот проход должен был открыться для меня, или, да поможет мне это, я сорву все чертовы звезды прямо с неба.
Наконец, темный проем, казалось, сам собой возник передо мной, когда я распахнула его своими руками, и я задохнулась, когда вес всех мертвых за ним жадно надавил вперед, ища путь наружу.
Я вскинула руки и с рычанием отбросила их назад, не зная, какой хаос они могут устроить в мире, если я выпущу их на свободу. Впрочем, я находилась здесь не для этого. Я жаждала увидеть только одну душу, и я не собиралась пропускать никого, кроме него.
— Гарет! — закричала я, мое сердце бешено колотилось, пока я боролась за то, чтобы сдержать поток мертвецов передо мной, и я чувствовала, как мои короли двигаются, чтобы встать у меня за спиной, держась рядом, отказываясь бежать, хотя было ясно, что они должны. Я не была уверена, как долго я смогу сдерживать этот разлом теперь, когда я его открыла. — Гарет Темпа! — кричала я, потому что он был мне нужен. Он был нужен мне так сильно, что мне было все равно, чего мне это будет стоить, я просто должна была увидеть его лицо. Я отказывалась принимать его судьбу и собиралась, черт возьми, изменить ее.
Тени за разломом начали раздвигаться, когда фигура приблизилась, и рыдания застряли у меня в горле, когда мой брат наконец появился передо мной.
Он выглядел так же, как я помнила, и в то же время совершенно по-другому, его тело, казалось, имело форму только потому, что я этого хотела. Возможно, так оно и было. Я не была уверена, но в его плоти было что-то текучее, и казалось, что в любой момент он может рассыпаться на миллиард мелких кусочков и бросить меня здесь.
— Медведь Гэр? — я задохнулась, слеза прочертила горячую дорожку по моей щеке, когда я посмотрела в его знакомые глаза, и он грустно улыбнулся мне.
— Мой маленький ангел, — вздохнул он, наклонив голову, чтобы осмотреть меня. — Посмотри на себя.
— Переступи черту, — умоляла я, мое тело дрожало, пытаясь сдержать эту силу, зная, что мое время ограничено и что это не продлится долго. — Вернись ко мне.
Глаза Гарета наполнились печалью, когда он протянул ладонь к пространству, разделяющему наши миры. — Это так не работает, Элла. Я не могу просто пройти. Не открывая путь другим.
— Так пусть они тоже пройдут, — умоляла я, не заботясь об этом. Мне нужен был только он, и он был рядом, мне нужно только это.
Он покачал головой, его взгляд переместился с меня на мужчин у меня за спиной, и улыбка коснулась его губ. — Все, чего я когда-либо хотел, это чтобы ты была свободна и любима, — мягко сказал он. — И теперь у тебя это есть. Даже если при жизни я бы не выбрал для тебя именно эту конкретную марку счастья, — он поднял на меня бровь, и это дразнящее выражение было таким знакомым, что пронзило мою грудь.
Я подавила смех, когда на глаза навернулись слезы. — Ты научишься любить их тоже, — пообещала я ему.
Гарет мягко улыбнулся. — Я уже люблю, Элла. Я наблюдал за тобой. Я видел, как яростно они тебя любят. Неважно, насколько неожиданными для меня были мужчины, дающие тебе эту любовь, я чувствую ее. Всю ее. Они могут дать тебе ту жизнь, которую я не смог дать.
— Но ты все-таки дал мне это, — задохнулась я. — Я бы не встретила их, если бы не потеряла тебя, — тяжесть этой правды ранила меня так глубоко, что я не думала, что когда-нибудь смогу принять ее. Потеря Гарета была равносильна тому, что я нашла своих Элизианских партнеров. Но почему я не могу иметь их всех? Почему мой брат должен быть такой ценой?
Его лицо просветлело, и он широко и по-мальчишески улыбнулся. — Наверное, ты права, — сказал он, его глаза были полны такой любви, что мне стало больно, так как я не могла просто взять его в свои объятия и прижать к себе навсегда. — Я не могу дождаться, чтобы увидеть, как ты будешь жить той жизнью, о которой мы всегда мечтали, Элла.
— Так сделай шаг вперед. Иди и живи с нами, — умоляла я, мои конечности дрожали от использования столь большой силы, а фигуры за Гаретом снова приблизились, словно понимая, что разлом вот-вот рухнет. Мне показалось, что я узнала несколько лиц: отцов Данте и Райдера, мужчину и женщину, которые смотрели в сторону Габриэля с гордостью в глазах и сожалением, тяготившим их. Но я не могла сосредоточиться ни на чем из этого. Мое внимание было сосредоточено на Гарете, и я чувствовала, как наше время ускользает от нас.
