Она наблюдала, как я доставала пулю телекинезом, и её глаза выражали ошеломление, когда комочек металла упал на земляной пол. Она всё ещё выглядела так, будто не могла в это поверить. Я видела, как она трогает пальцем смятый металл, взвешивает его на ладони, словно не могла решить, настоящая это пуля или нет.
Когда я закончила с Локи, Балидор дотронулся до моей руки.
— Высокочтимый Мост, — нежно сказал он, посмотрев на меня, и его серые глаза оставались мягкими. — Мы все благодарим тебя за то, что ты сделала. Но нам надо, чтобы ты вернулась к Барьерной двери.
Поджав губы, он глянул на высокий каменный потолок пещеры.
Выдохнув, он посмотрел на проём в стене, откуда все они пришли, затем снова вернулся ко мне. Покосившись влево, я увидела, что Касс прижимается к его боку и стискивает его ладонь обеими руками. Я чувствовала облегчение в её свете и осознала, что Балидор тоже едва выбрался живым.
Все они едва сумели выбраться.
— Есть вещи, которые мне надо тебе рассказать, — признался Балидор. — Но сейчас не время, Высокочтимый Мост.
Его губы и тон сделались мрачными.
— Они идут сюда, — просто сказал он. — Мы не сможем сдерживать их вечно. Многие наши люди погибли наверху, пытаясь выиграть остальным время. Но даже после всего этого Миферы пробьются сюда. Это лишь вопрос времени. Их слишком много. И нас слишком много, чтобы всем спрятаться здесь.
Посмотрев на него, увидев измождение и беспокойство на его лице, я осознала, что он прав.
Кивнув, я послала ему импульс заверения.
— Ладно, — сказала я.
Поднявшись обратно на ноги, я посмотрела на Ревика, который тоже наблюдал за мной.
Свет всё ещё мерцал в его радужках. Я до сих пор чувствовала в нём благодарность и любовь за то, что я сделала для его сына. Он выглядел так, будто готов был расплакаться.
— Ладно, — повторила я, теперь глядя на одного Ревика. — Перед тем, как они пришли, ты что-то собирался мне сказать, муж. Ты собирался сказать, что ты знаешь, что нам нужно сделать, чтобы открыть дверь… и удержать её открытой.
Балидор посмотрел в нашу сторону.
А вместе с ним и Касс, Тарси, Юми и мои родители, которые стояли ближе, чем я осознавала. Я почувствовала, что все они повернулись, и заметила это боковым зрением, но не сводила взгляда с Ревика.
Оценивая его глаза и лицо, я заметила, как там проступило напряженное выражение. Учитывая это и потоки и искры в его свете, я знала, что права.
Когда он стиснул зубы, я взяла его за руку и притянула поближе.
— Пора тебе сказать нам, что это, — мягко произнесла я. — Нам надо знать.
После короткой паузы он кивнул.
Судя по выражению его лица, я понимала, что ему до сих пор не хочется это делать.
Ревик открыл рот, собираясь заговорить, но тут другой голос нарушил тишину.
— Это солнце, — спокойно произнёс голос, наполненный уверенностью. — Нам нужно солнце, чтобы открыть двери в следующее место. Это всегда было солнце.
Я повернулась на голос с акцентом, опешив.
Макс, или «Медведь», как называли его многие местные, стоял вместе с Тавой, более молодым, более политическим и военным лидером племени. Несколько людей из Нью-Мехико стояло позади него. Многие лица я узнавала по лагерю. Сообразив, что они, наверное, только что прибыли в пещеру вместе с остальными, я посмотрела на их лица, замечая серьёзные выражения.
По мне ударило дурное предчувствие, когда я заметила среди них Чёрное Крыло.
Тава и Чёрное Крыло сражались с Миферами наверху.
Если они оба теперь внизу, это не сулило нам ничего хорошего.
Возле них стоял мрачный Торек, его лицо было запачкано грязью и потом, а на плече висела винтовка. Он заговорил следующим, и его британский акцент был заметнее обычного.
— Он прав, — мрачно сказал высокий видящий с золотистыми глазами. — Я тоже это видел.
Глядя на меня и Ревика, он резко кивнул в сторону Ревика.
— Меч, — прямо сказал он. — Он должен это сделать, — он бросил на меня виноватый взгляд, после чего добавил. — Наверное, он не хочет говорить тебе, потому что существует чертовски высокая вероятность, что наш Прославленный Меч умрёт в процессе.
Тут во всей пещере воцарилась абсолютная тишина.
Данте подняла взгляд, перестав смотреть на виртуальные мониторы.
Сасквоч, Криег и Джина сделали то же самое, оторвавшись от консолей, развёрнутых на полу из камня и песка. Даледжем, которого я до сих пор даже не замечала в пещере, стоял на коленях возле них и смотрел на Ревика, стискивая зубы.
Я видела, что мои родители тоже уставились на Ревика с обеспокоенными лицами.
Балидор смотрел на Торека, и его серые глаза сощурились и слегка расфокусировались, словно он сканировал его. Касс тоже уставилась на Торека вместе с Джоном и Врегом. Локи поднял взгляд, прислоняясь к стене рядом с Джаксом, Холо, Чиньей и крупным видящим Рексом.
Мэйгар, Лили и Анжелина выглядели слишком огорошенными, чтобы отреагировать.
Что касается меня, я чувствовала себя так, будто кто-то ударил меня кулаком в грудь.
Но не потому, что информация была новой для меня.
А потому, что она вовсе не казалась новой.
Глава 58. Пещерная картина
Я могла думать лишь о том, что это подобно кусочкам пазла.
Это подобно частичкам мозаики или мазкам краски в целой картине. Это подобно выдержкам, строкам или абзацам истории, сплетённым в один гобелен, одну длинную линию повествования или эпическую поэму с множеством линий и второстепенных сюжетов.
Пророческие видения Кали содержали одну часть этой истории.
Тарси дала нам другую с помощью своих магических тортов.
Теперь, в наши последние часы, Макс и его человеческие провидцы предоставили третью часть.
По-своему логично, что каждая раса внесла свою часть в финальную картину конца всего. Логично, что нам всем потребуется объединиться, чтобы увидеть, что представляет собой картина, и публично, всей группой решить, следовать ли за картой, которую нам оставили то ли боги, то ли наши общие предки, то ли ангелы, то ли просто колесо времени, повторявшее свои медленные паттерны.
Мы с Ревиком получили первый проблеск в ночь нашей свадьбы.
Мы почти не говорили об этом даже на утро после той ночи.
Мы никогда не садились и не препарировали послание, оставленное нам в мистическом галлюциногенном торте, который Тарси приготовила специально для нас. Насколько я знаю, мы оба ни с кем не поделились тем видением за всё время, что прошло с тех пор. Мы даже не поделились им с Кали после того, как она и мой отец показали нам её видение конца.
Но никто из нас не мог притворяться, будто мы не видели и не чувствовали резонанса между двумя этими частицами пазла.
Я не хотела это видеть.
Я была практически уверена, что Ревик этого тоже не хотел.
Мы с самого начала знали, что наша гибель весьма вероятна.
Мы знали это ещё до ночи нашей свадьбы.
Мы понимали это с тех пор, как узнали роли, которые мы должны сыграть в конце. Мы говорили об этом, ещё не зная, что Ревик был Сайримном, когда были одни в той хижине, когда Териан ещё не вырвал меня у Ревика и не забрал в Вашингтон.
Думаю, Ревик впервые открыто пошутил об этом, когда мы увидели свои имена в Списке Смещения, и возле них не упоминалась «Вторая Волна».
Никому из Четвёрки не предписывалось какой-либо роли после Первой Волны Смещения. У большей части наших друзей, включая моего брата, возле их имён значилось «Первая волна — вторая».
Из всей Четвёрки только у Ревика была иная приписка — «До-волны — Первая». Предположительно, это отсылка к его роли Сайримна в период Первой Мировой Войны.
Мэйгар, Джон, Врег, Балидор, Стэнли, Локи, Джина, Деклан, Анжелина, Данте, даже Кали и Уйе… все люди и подавляющее большинство видящих, чьи имена я видела в списке Смещения — все имели обозначение «Первая Волна — Вторая».
Но у нас с Ревиком такого не было.
