Я поймала на себе взгляд одного из них и поспешила отвернуться к окну. Снаружи было темно, но быстро привыкший взгляд выхватил силуэты домов с возвышающимися над ними трубами. Высоко над крышами мерцали крохотные звёзды. И никаких чёрных скал, загораживающих обзор…
Мой слух невольно уловил перешёптывание расположившихся неподалёку дам.
— Говорю тебе: один из этих двоих — принц.
— Да быть того не может!
— Поверь моему чутью! Я только не знаю, который из них.
— Для принца они оба староваты.
— Косметическая магия творит чудеса. Он может скрывать таким образом свою внешность.
— Ерунда. Вечно ты любишь всё усложнять. Если принц и здесь, то это кто-то другой.
Да, именно этой теме была посвящена большая часть ненароком услышанных мной разговоров. После того, как старший сын Пабло Второго был убит врагами короны в чрезвычайно юном возрасте, следующего наследника надёжно спрятали. Одни говорили, будто мальчик рос далеко за границей, другие — напротив, что он всё это время находился во дворце, но в роли пажа. В действительности же никто ничего не знал: о секретности его величество позаботился как следует. Пошли также слухи, согласно которым ребёнок якобы являлся не младшим сыном, а старшим, надёжно спрятанным сразу после рождения. В итоге теории касательно его возраста так же разнились. Принцу давали от шестнадцати лет до двадцати четырёх.
Теперь же, когда Пабло Второй лежал, прикованный к постели, резонно было ожидать явления народу наследника. И многие полагали, что для начала он появится на этом самом балу. Чтобы, так сказать, прощупать почву. Стоит заметить, что некоторые аристократы считали проведение бала в такой момент неподобающим. Но, учитывая, что король лежал в постели уже несколько месяцев, было решено не погружать страну в траур прежде времени.
Немного послушав болтовню аристократок, я вновь устремила взгляд в темноту. Мне было совершенно безразлично, сколько лет принцу, присутствует он здесь или нет, а также хорош ли он собой. Я стояла и думала о том, что завтра, от силы через два дня, отправлюсь во дворец Александра Уилфорта. И вскоре после этого жизнь моя либо прервётся, либо изменится окончательно и бесповоротно. Я всё ещё пыталась успокоить саму себя тем, что не давала Брайану никаких обещаний. Я могу заполучить нужные ему документы — и спокойно уехать в Оплот. Увы, я всё более отчётливо понимала, что свобода выбора — всего лишь иллюзия. Меня послали сюда вовсе не ради документов, и я отдавала себе в этом отчёт с самого начала. Я просто не могу уехать, не выполнив задание… Но разве я смогу его выполнить? Тупик.
Настроение было мрачное, и я не испытывала ни малейшего желания отправляться на поиски записей хозяина бала. Впервые за три года возникла мысль «Если Брайану так нужны эти документы, пусть сам приезжает сюда и их извлекает!». Впрочем, тут я, конечно, была неправа. Если эти записи действительно нужны, то не Брайану, а Оплоту, а ради Оплота я была готова пойти на многое. Вопрос заключался лишь в том, где пролегала граница этой самой готовности…
— Грустите? — неожиданно прозвучал совсем рядом приятный мужской голос.
Я обернулась. Один из тех двоих не маскировавшихся аристократов, что недавно беседовали неподалёку. Не тот, с которым обменивалась взглядами брюнетка, а второй. Этот, возможно, выглядел чуть менее импозантно, но зато вид имел более мягкий. Голубые глаза взирали на незнакомку, то бишь меня, с интересом и не исключено, что даже с сочувствием.
— Да нет, не то чтобы…
Вопрос незнакомца застал меня врасплох, и я не сразу нашлась, что сказать. Поискала взглядом его приятеля. Того нигде не было видно. Равно как и эффектной брюнетки.
— Прошу прощения, я понимаю, что мой вопрос выходит за рамки этикета. — Похоже, блондин не принял мой ответ за чистую монету. — Но, с другой стороны, на то ведь и Бал Неузнанности, чтобы некоторыми правилами можно было пренебречь, вы не находите?
Я улыбнулась.
— Наверное, вы правы.
А, главное, уж что-что, а правила этикета беспокоят меня в последнюю очередь. В моём-то нынешнем положении…
— Вы снова помрачнели, — заметил излишне внимательный незнакомец. — Простите мою настойчивость, но, может быть, я могу вам чем-то помочь?
Не знаю, почему, но его вопрос показался мне вполне искренним. Быть может, по той простой причине, что врать под маской Неузнанности бессмысленно? Или же дело было в голосе собеседника? Или в мягком взгляде голубых глаз?
— Нет, — покачала головой я.
Он молчал и всё так же внимательно смотрел, словно ждал, последуют ли какие-то объяснения. Что ж, почему бы и не рассказать о себе человеку, с которым мы встретились случайно, с которым скоро расстанемся навсегда, и который никогда не узнает, кто я такая? Рассказать, разумеется, многое утаив, но в тоже время не солгав?
— Просто жизнь сложилась совсем не так, как мне мечталось, — призналась я, обводя зал невидящим взглядом. — Приходится заниматься совсем не тем, что я считала своим призванием. За эти годы я очень сильно изменилась и, наверное, не в лучшую сторону. А повернуть жизнь вспять нельзя, и иногда мне кажется, что я оказалась в ловушке. Наверное, всё это звучит непонятно и сумбурно, — спохватилась я, виновато улыбнувшись.
— Ну почему же, — возразил он, — я как раз отлично вас понимаю. Пожалуй, мне доводилось испытывать нечто подобное.
— В самом деле? — заинтересовалась я. — Вам не нравится ваш род занятий?
— По — своему нравится, — задумчиво возразил собеседник. — Но не всем и не всегда. Мне тоже приходится порой делать вещи, которые идут вразрез с моими предпочтениями и даже принципами. И, наверное, это тоже не делает меня лучше. А кроме того, на меня навалилось столько дел, что порой кажется, вся жизнь пролетит, как один день, а я этого даже не замечу.
Я обратила внимание, что блондин говорит так же, как и я. Рассказывает то, что можно рассказать, и избегает деталей.
— И вы никак не можете отказаться от этого рода занятий? — спросила я, гадая, что может поставить в безвыходное положение светлого дворянина.
— Нет. — Он усмехнулся так, словно воочию увидел, как отреагирует на подобное требование вышестоящий. Кстати, кто бы это мог быть? Отец? Король? Какой-нибудь высший дворянин? А может, тот самый загадочный принц? — Иногда я думаю, что, возможно, года через два — три, когда подберу себе подходящую замену… Но это не более чем самообман. Сказать по правде, особого выбора не было с самого начала. К тому же я был слишком молод для такой работы и успел наделать массу ошибок. Со временем научился избегать их по мере возможности. А вы? У вас был выбор тогда, в самом начале?
