— Но …, зачем?
Он пожал плечами. Он и себе не мог, до конца, это объяснить. Эта буква А была клятвой самому себе, что он никогда не отступит. Подготовкой к бою. Эта буква А была напоминанием о ее прикосновении.
— Ты серьезно свихнулся.
Это заставило его улыбнуться. Улыбаться было больно, так же как и целовать ее, но это помогло ему очнуться от долгого застоя. Она потрясла головой, как будто он был безнадежен, ее веки опустились, поскольку ее внимание привлек его член. Осознание того, что привлекло ее внимание, разгорячило его на несколько мучительных градусов. Она была первой, кто прикоснулся к этому. И потом, под ивами-
Черт. Он мог кончить, просто думая об этом. Настало время двигаться дальше.
— Это очень плохая идея, — пробормотала она.
Но она хотела его. Из практики, которая у него была, он не мог ошибиться, видя блеск в ее глазах или учащенность ее дыхания.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил он, пока она не передумала.
Ножом, в ее руке, она указала на софу. Он сел, и она встала между его колен. Проводя ногтем вверх по всей длине его члена, она спросила:
— У тебя есть презервативы?
Михаил уставился на нее, моргая, чувствуя себя идиотом от ее прикосновений.
— У меня нет. У меня не было секса с другими вампирами на протяжении десяти замечательных лет, — сказала она.
Ее игрушки не могли зачать ей ребенка. Он мог.
— Я предполагаю, что ты приехал сюда готовый начать размножаться.
Он фыркнул. Нет. Главным образом он думал о выживании. Но да, размножение представлялось…отличная мысль. Зачатие ребенка казалось такой безумной идеей. Его член моментально среагировал.
— Не говори мне, что ты не носишь с собой хотя бы один? Или ты спишь только с людьми?
— Я не трахал никого на протяжении десяти лет, ни вампиров, ни людей.
Она отошла очень тихо, осторожная как добыча.
Возможно, она думала, что он врет, но это было правдой. После того, как она его бросила и на него опустилась серая пелена, он продолжал двигаться. У него была любовница, потом другая, но он ничего не мог им дать, за исключением безразличия, в конечном счете. Они научились ненавидеть его, и это справедливо. В конце концов, он бросил попытки поддерживать какое бы то ни было подобие отношений.
Когда ему нужен был секс, в парке он находил вампиршу, которая только что поохотилась и обращался к ней. Кормление, заставляло кровь бежать горячее, так что они практически всегда соглашались переспать с ним. Эти грубые анонимные встречи поддерживали его на протяжении долгого времени. Но даже они потеряли, в конце концов, остроту ощущений, и он стал монахом.
Алия опомнилась и скрестила руки.
— Так это значит, ты пришел ко мне с инициалом, вытатуированным на твоей груди и спермой, хранящейся в твоих яйцах на протяжении десяти лет.
— Я думал, это сделает меня неотразимым.
Это почти заставило ее улыбнуться. Почти.
— Посмотри на меня Михаил. Ты говоришь, что сделаешь все, что я захочу, но я не вижу этого в твоих глазах. Это не соответствует твоему положению.
— Я князь.
— Видишь? Ты не просто говоришь "князь". Ты мурлычешь. Ты, как и все остальные.
— Я не такой как они.
Он увидел в ее крови вещи, которые ему не понравились. Картинки, воспоминания, страхи — он не знал, что точно это было — но он не думал, что ее коронованные любовники были добры к ней.
— Такого как я больше нет.
Она схватилась руками за голову.
— Уф! Они все так говорили. Ты точно как они.
Он не мог ничего сказать, не мог понять все эти барьеры. Да он принц. Кто еще мог бы быть предназначен такой королеве, как она? Он встал, она отпрыгнула.
Держа руки вверху, он пошел вперед, пока головка его члена не задела тонкий, мокрый шелк, липнувший к ее животу. Она не отодвинулась. Осторожно, он упустил свои руки на ее гладкие, холодные плечи.
— Забудь кто Я. скажи мне, что сделает тебя счастливой. Счастливой прямо сейчас.
Покраснев от гнева, или чего-то большего, она выпалила:
— Я хочу видеть, как ты теряешь контроль. Я хочу видеть, как ты умоляешь.
Он перенес свой вес с одной ноги на другую и его член скользнул в мучительном дюйме от ее живота.
— Поверь мне, я очень близко к потере контроля.
— В этом и проблема.
— Я думал это то, чего ты хотела.
Она отступила назад, чтобы остыть, так как она действительно этого хотела. Намеки на гнев и страх которые он почувствовал в ней исчезли. Казалось, она приняла решение.
— Ты будешь делать, как я говорю.
Ее слова были не игривые. Они были остры, как плеть.
Никто не говорил с ним так. Никогда. Он открыл рот, чтобы огрызнуться на нее, но любопытство взяло верх, и он передумал.
Если бы он отказался, все бы опять свелось к нулю. Бой. Сейчас она была достаточно слабой, что бы он победил. Но он знал что такая "победа" будет ничего не значащей. Если он хотел понять ее, он должен был побывать в ее мире.
Он ждал распоряжений.
— Сядь там.
Она указала на кожаную скамейку, а не на софу. Ту, которую он использовал, как щит. Ту, что она потрошила. Пена высовывалась из-под обивки. Он исправил это.
— На другую сторону.
Он передвинулся в другую сторону, и сел перед зеркалом на стене. Одна сторона его лица была расцарапана, а глаз был опухший и закрытый. Вряд ли хотя бы один дюйм его тела не был покрыт синяками, а тонкие очертания буквы "А" были покрыты другими рубцами. Его член стоял наготове, невероятно красный.
Она не могла по-настоящему хотеть его. Это была какая-то ловушка.
Но она подошла и встала перед ним, невооруженная и такая же избитая. Медленными, тщательно продуманными движениями она порвала свою длинную ночную рубашку снизу вверх и сняла прозрачные остатки. Все ее длинное гладкое тело состояло из тугих мускулов. Ее груди были более тяжелыми, чем он помнил, соски, высокими и темные. Белый шрам представлял собой дугу вокруг ее правой груди. Он очень хотел ощутить его языком. Она спустила трусики. Ее длинные, сильные ноги были созданы для скорости. Волосы на лобке выбриты в тонкую полоску.
Выпрямившись, она изучала его в течении долгих секунд, строгая, как богиня. Его пульс участился, пока он ждал ее следующего движения. Он пытался, также, сохранить дыхание. Он пытался не шевелиться, когда все что он хотел сделать, это свалить ее на пол и трахать, пока от них вообще ничего не останется.
Медленно, она опустилась на колени. В зеркало он мог видеть ее попку, в форме сердечка и завитки ее влажных волос на спине.
Она опустила руки на его колени и раздвинула их. У него сердце екнуло.
