— Четырех? — удивился кто-то. — Но ведь их было только два!
— Не все открыто твоим глазам, милая, — недвусмысленно проговорила Хельга. — Здесь испытание может настигнуть тебя где угодно. Будущая королева должна быть очень внимательной и ко всему относиться настороженно.
— А зачем прикасаться к кристаллу? — высказалась смуглая брюнетка, которая с таким восхищением рассказывала о придворном музыканте. — Он ведь может быть грязным.
— Это важная проверка, — пояснила Хельга. — Завалив ее, вы не сможете продолжать отбор.
— Разве это можно завалить? — удивилась Оливия. — Это же проще простого — просто взять и положить руки на кристалл! Ну… разве что, если у кого-то нету рук.
Она хрипло хохотнула, и снова никто не решился ее поддержать.
— Еще как можно, — заявила Хельга. — Проще простого.
— Вы хотите сказать, — продолжила Оливия настороженно, — что у кого-то могут онеметь руки в момент испытания?
— Ничего с вами не произойдет, — отрезала Хельга. Ее тонкий нос сморщился и стал походить на клюв стервятника. — Уверяю вас, что на первом испытании все было страшнее.
— Я знаю, что это, — шепнула Бруна над моим плечом.
Обернувшись, я вопросительно посмотрела на нее.
— Потом скажу, — отмахнулась она. — Ничего страшного.
— Ты очень мне помогла, — с сарказмом процедила я. — Спасибо, Бруна.
— Не обижайся, — Бруна тепло улыбнулась. — Просто, наверное, я не должна это афишировать.
Она недвусмысленно покосилась на Шанти, что, комкая носовой платок, стояла за ее спиной, и я с пониманием кивнула. Нам не нужны были лишние уши.
Громкий скрип пропорол тишину, и двери за спиной Хельги разъехались. Да так неожиданно, что она закрыла рот рукой, дабы не закричать. Но тут же опомнилась, стараясь не уронить марку, и хищно заулыбалась:
— Королевская чета уже на месте! А, значит, время испытания пришло! Все помнят, что нужно сделать?
Шанти аж затряслась. Да и мне внезапно сделалось не по себе. Тошнота прорезалась под ребрами, распустившись мощным цветком. Захотелось пить. Да так сильно, что выпила бы весь Океан, если бы у Аэрии сохранился к нему выход!
— Все помнят? — повторила Хельга.
Мы сдавленно закивали. А я уже мысленно просила прощения у Филлагории за то, что пыталась от нее отречься, и отчаянно умоляла, чтобы меня не вызвали первой.
— Гранна Лусьена Трагго! — прокричал снаружи женский голос.
— Мне судьба во всем быть первой, — невозмутимо отчеканила Лусьена, гордо вздергивая подбородок и отделяясь от толпы.
Сквозь открытые двери нам открывался прекрасный обзор. Мы не могли заметить зрителей, как и они нас, но прекрасно видели то, что происходит на постаменте. Вот Лусьена в своем золотисто-болотном платье гордо поднялась по деревянной лестнице. Как богиня прошествовала к кристаллу и положила на него обе ладони. Визиоллы закружились перед ней, как осы около вазочки с медом.
Кристалл заполыхал ослепительным белым сиянием, и в тот же миг нас оглушил восхищенный рев толпы.
— С чего это они так радуются? — шепнула я Бруне.
— Скоро узнаешь, — со знанием дела проговорила подруга.
— Ибреса Брунгильда Чоп! — прокричал голос снова.
И Бруна устремилась вперед. Кристалл засиял белоснежным светом, когда она положила на него ладони, и толпа опять взорвалась овациями.
Я осталась одна. В неведении и без поддержки. Оставалось лишь надеяться, что я догадаюсь, что к чему, прежде, чем все завершится для меня с позором.
— Ибреса Ирис Ахайдо! — оповестил голос, едва Бруна исчезла из поля моего зрения.
Ибресой Ирис Ахайдо оказалась та самая смуглая брюнетка, влюбленная в музыканта. Поднималась она медленно, будто желая растянуть время. А когда водрузила ладони на гладкую поверхность кристалла, он засиял кроваво-красным. Да так ярко, что девушка шарахнулась вбок.
На сей раз оваций не было. Напротив: из толпы уныло засвистели.
— Что это было? — с непониманием отозвалась ангельским голосочком Альви.
Ответ ей могла дать лишь Хельга. Но, конечно же, не удостоила ее такой чести. Поэтому когда голос неожиданно для всех позвал Альви подняться на помост, она шла со священным ужасом в глазах. Но напрасно: кристалл загорелся белым, и Альви получила свою порцию оваций.
Участницы выходили на помост одна за другой. Шанти, Мира, Роттильда, девушки, с которыми я еще не успела познакомиться. У двух девушек кристалл снова выдал красное сияние: к счастью, ни одну из них я не узнала.
— Ибреса Оливия Вандергейт!
Оливия вышла к зрителям с выражением полного равнодушия на круглом лице. Лишь высокомерно откинула назад пепельные косички и вздернула нос. Клала руки на кристалл так показательно, будто хотела всем сказать: «Да отстаньте уже от меня». И не зря, потому что кристалл отозвался белым светом.
Едва овации и аплодисменты стихли, голос прогорланил:
— Ибреса Лира Крэтчен!
Вот и мой черед пришел.
Ноги стали ватными, а сердце заколотилось, как отбойный молот. Несколько секунд я стояла, остолбенев, и не могла заставить себя сделать шаг. Лишь когда кто-то легонько подтолкнул меня в спину, я двинулась навстречу судьбе. Преодолела лестницу и забралась на помост.
С высоты взгляду открылось бушующее море толпы. Сотни — нет, тысячи — голов, тысячи ртов, выкрикивающих лозунги, тысячи колотящихся сердец и тысячи глаз, устремленных на меня. На небольшом возвышении, будто на острове в негодующих волнах, устроились королева, принц и их приближенные слуги. Я вглядывалась в их лица, но не видела ничего, кроме больного любопытства…
К моему удивлению, короля рядом с женой снова не оказалось! В такой ответственный для его сына миг! Но почему?!
Я быстро выгнала лишние мысли из головы. Сейчас я должна заботиться о своем благополучии, а не думать о том, что король не соизволил прийти на веселое представление. Может, он решает дела государственной важности? А, может, устремился к очередному прорыву Купола… В любом случае, это не мое дело. Нужно просто сосредоточиться и сделать то, что от меня требуют.
Визиоллы завертелись вокруг, как цветные бабочки, и подлетели на опасное расстояние, когда я со страхом положила обе ладони на кристалл.
Глава 20
Игра бликов на гладком камне тут же вскружила голову, и радужные искры поплыли перед глазами. Опасаясь, что упаду от волнения, я приникла к артефакту. На ощупь кристалл оказался почти ледяным: будто его только что выкопали из глубокого сугроба. Удивительно, если учесть, что в Аэрии только-только лето занялось. Артефакт морозил так сильно, что захотелось отдернуть руки. Такими во дворце, должно быть, погреба наполняют, чтобы мясо не портилось.
Я зажмурилась, пытаясь хоть на миг отгородиться от томительного ожидания. Камнем утонула в своей личной темноте. О том, что происходит, напоминал лишь сладковатый запах цветов да молнии напряжения, летящие из толпы. Они прошивали насквозь и, казалось, оставляли на коже точки ожогов.
«Красный, — умоляла я Филлагорию, напрочь забыв об обещании не жечь цветы в Праздник Явления и вообще не молиться. — Пожалуйста, пусть кристалл окажется красным!» Хоть я и не имела понятия, что означает этот знак, была уверена, что именно он дает право уйти с отбора. Определиться бы, чего мне не хочется больше: снова оказаться на нарах или выпендриваться в веселой компании принца и заносчивых конкурсанток.
Когда море чужих голов внизу зашелестело и взорвалось бурными овациями, и меня едва ли не подкинуло в воздух от чужих эмоций, я поняла: чуда не произошло. И снова дала себе зарок не молиться Богине Филлагории.
Так и есть. Кристалл сиял таким белоснежным светом, что я едва не ослепла, открыв глаза. Сокрушаясь мысленно, что судьба снова не на моей стороне, я прошла поближе к зрителям и влилась в шеренгу участниц. Тут же навстречу, почти сталкиваясь с визиоллами, вылетела Эстер. Кривобоко покружив над помостом, она опустилась на мое плечо.
Я приблизилась к краю помоста, и толпа оказалась под ногами. Тысячи жадных глаз уставились на меня, раздевая взглядами. Люди верещали, радовались, размахивали руками, выкрикивали лозунги… В бушующей черноте толпы выделялись белыми лоскутами плакаты с именами участниц. Я насчитала десяток плакатов в поддержку Шанти и чуть поменьше — с именем Лусьены. И лишь на одном маленьком обрывке ткани у самых ворот красовалось мое имя.
