Отвесила себе мысленный подзатыльник. Нельзя этого делать, как бы сильно ни хотелось. И дело даже не в том, что можно элементарно попасться кому-нибудь. А в том, что этот акт вандализма может аукнуться мне совершенно непредсказуемым образом. Мало ли, совсем крыша поедет. Или вдруг здесь призраки живут?
Склеп сразу стал каким-то холодным и негостеприимным. С негромким скрипом покачнулась под порывом ветра дверь, а когда где-то совсем рядом громко каркнул ворон, я тихо взвизгнула и вылетела наружу, позабыв обо всем на свете.
Теплый влажный воздух на контрасте с прохладой склепа показался мягким покрывалом, наброшенным на плечи. Шелест сосен и шум проезжающих авто ворвался в уши, даже оглушив слегка, а солнечный свет заставил быстро заморгать. Провела там всего ничего, а такое ощущение, что вся пропиталась немного жутковатой атмосферой усыпальницы. Совсем нервы стали ни к черту.
Отдышавшись, торопливо осмотрелась по сторонам, закрыла за собой дверь, и быстро пошла к машине. И только добравшись до дома, смогла успокоиться и попыталась проанализировать то, что произошло со мной.
Версию с тем, это шизофрения, отбросила сразу, очень уж она мне не нравилась. Значит, я действительно увидела нечто необъяснимое.
Мужчина… Мужчина, которого мне до сих пор было невыносимо жалко, явно был тем, кого видела раньше. Графом де Гриз, супругом Маргариты. Они очень любили друг друга и были счастливы, но потом произошла какая-то трагедия, унесшая жизнь женщины. Антуан говорил, что господин граф был безутешен и больше не женился. Только вот сколько он вообще жил? Может смирился со смертью жены и прожил долгую одинокую жизнь до старости, а может, не смог справиться с горем и быстро умер или вообще наложил на себя руки. Этого я не знаю. Интернет не знает тоже, музеи и библиотеки отпадают.
Очевидно, лучший источник сведений о роде де Риссар — это собственно обитатели Шато-де-Риссар. Антуан или Бриан, наверное, могли бы рассказать что-нибудь интересное. А если представить, что где-то в замке хранятся письма, которые граф и Маргарита наверняка писали друг другу, то идея попытать Бриана становится еще соблазнительней. Только вот что-то меня останавливает. Совсем не хочется, чтобы мужчина узнал о моих видениях и посчитал ненормальной.
Да и вообще, почему я их вижу? Хотя, вопрос нужно поставить по-другому. Не почему, нет. В конце концов, мне сейчас не особенно важно, являются мои способности наследством какой-нибудь прабабушки-ведьмы или просто головой в детстве неудачно ударилась. А вот для чего я все это вижу? Есть у них четкая цель вроде того, что нужно разгадать загадку гибели графини или найти утерянную семейную реликвию.? Множество прочитанных в свое время и детективов, и фантастики, позволяли придумать с десяток вариантов разной степени правдоподобности. Вот только невозможно проверить, какая из них правильная. По крайней мере, пока.
Будут ли у меня еще видения? Думаю, да. Так что стоит быть морально готовой к этом. Конечно, прекрасно понимаю, что все это началось из-за моего приезда в Монтле и конкретно из-за встречи с французским аристократом. И если бы захотела, можно было бы попробовать свести наши контакты к минимуму или вообще, сослаться на срочные дела и улететь в Москву. Но стоило только подумать о том, что больше не увижу Бриана, его теплую улыбку и искрящиеся глаза, внутри все переворачивалось. Не хочу с ним расставаться, не могу и не хочу. Поэтому пока буду просто ждать. И наслаждаться жизнью, отдыхом и обществом мужчины, который мне не безразличен. Тем более, что Бриан вряд ли виноват в том, что происходит.
Следующие два дня прошли спокойно. Я много времени проводила с мужчиной. Мы гуляли, разговаривали, узнавая друг друга, постоянно целовались, благо у любвеобильных французов это вызывало одобрение, а не порицание. Сны мне пока не снились, видения не беспокоили, и однажды все же набралась смелости и спросила:
— Ты знаешь, есть ли в окрестностях Монтле маяк?
Бриан заехал в дом Лены, чтобы вести меня гулять, и сейчас мы пили кофе на маленькой кухне.
— Маяк? Ну не совсем в окрестностях Монтле, а в Аркашоне. Ты должна была его видеть, на косе Кап-Ферре, туда туристы любят ходить.
— Нет, наверное, этот не тот, — покачала головой. — Мне нужен маяк Маргариты.
— Маяк Маргариты? — Бриан подавился собственным вздохом. — Откуда ты знаешь о нем?
— Ну… — под его странно пронзительным взглядом я покраснела. — Слышала краем уха в музее Бордо.
— В музее, — тихо повторил мужчина и потер переносицу, — да, конечно.
— И мне захотелось взглянуть, — не обратила внимание на его замешательство. — Он, наверное, очень старый.
— Не думаю, что это хорошая идея. Он действительно старый и находится на отшибе. К нему даже дороги нет. К тому же, маяк в аварийном состоянии.
— Да? — погрустнела я.
— Да, и… — Бриан задумчиво прикрыл глаза, а потом запустил пальцы в волосы, ероша их. — Хотя, если ты действительно хочешь, могу отвезти тебя туда.
— Если тебе несложно, — ласково погладила его ладонь.
— Несложно. Можем хоть сейчас поехать. Только… — он осмотрел мой наряд, состоящий сегодня из легкой шифоновой юбки и блузки, — тебе бы переодеться. Нам придется идти через лес, а так будет не очень удобно.
— Конечно, дай мне пять минут.
Пулей бросилась в комнату, чтобы натянуть джинсы и кеды. Внутри зрело какое-то непонятное предвкушение. Я еду на маяк.
Сама дорога не заняла много времени. Мы выехали из Монтле. Свернули на север мимо замка, проехали минут десять и притормозили у обочины. Бриан присмотрелся, завел машину за какие-то кусты, заглушил двигатель и повернулся ко мне:
— Здесь по прямой до маяка почти два километра. Но идти придется через лес. Можно проехать чуть дальше, к кемпингу, где дорога подходит к побережью. По пляжу двигаться будет удобнее, но в два раза дальше.
— Русского человека нельзя испугать лесом, — хмыкнула я. — Пойдем по прямой.
Тем более, что идти по приморскому лесу, состоящему почти из одних только сосен, было одно удовольствие. Хвоя тихо шуршала под ногами, поскрипывали длинные стволы, ну а про то, так здорово дышится в таком лесу, не стоило и говорить.
Маяк появился перед нами очень неожиданно. Один шаг — и сосны расступились, выпуская на берег.
Остановилась, всматриваясь в то, ради чего пришла сюда. Он стоял на широком скальном основании, торчащем из песка. Высокий, метров тридцать. Стены их светло-серого камня когда-то были покрыты белой штукатуркой, сейчас сохранившейся только редкими пятнами. Красная крыша местами проржавела и потемнела. Небольшие окошки были плотно заколочены, как и дверь, к которой вели пять каменных ступенек.
Я сделала шаг вперед.
— Не подходи близко, — хрипло произнес странно закаменевший Бриан. — Там может быть опасно.
— Я осторожно.
Вообще, маяк можно было бы посчитать отлично сохранившимся, если бы не одно. На стене, примерно на уровне моего роста была большая выбоина. Середина ее выглядела почти целой, но по краям камень осыпался, как будто вся сила удара пришлась именно туда. Гранит в этих местах почернел, а в разные стороны от выбоины змеились длинные трещины.
— Что могло оставить такое странное повреждение? — спросила тихо.
Когда смотрительница музея рассказывала про взрыв, я думала, что это могло произойти на верхней площадке. Там, где и горел фонарь. Но крыша, наоборот, выглядела целой. Хотя, если, например, взорвалась стоящая рядом со стеной бочка с топливом, это как раз и повредило бы саму стену. Или я все-таки права насчет ящика с контрабандным порохом?
ПРОДА ОТ 20.06
— Это было очень давно, — вздохнул мужчина, напряжено рассматривая пятно.
— Да, понимаю. Мне говорили, что его построили веке в восемнадцатом и почти сразу забросили.
— Верно.
— А почему его называют маяком Маргариты? — спросила осторожно.
— Маяк Маргариты… — тихо повторил Бриан. — Как странно, что об этом до сих пор помнят.
