Девушка его маневр разгадала, увернулась, нырнула в другую сторону, поплыла под водой, не торопясь возвращаться на поверхность. Он увидел, что девчонка уплывает, поплыл следом. Не догнал — дыхания не хватило. Через пару метров вынырнул, отфыркиваясь, набрал побольше воздуха в грудь, снова нырнул.
Несколько минут играли в «догонялки»: сначала он пытался поймать Лайону, потом — она его. Потом — снова он. Поймал, схватил в объятья, встал на дно… ее нос уткнулся ему в ямочку между ключицами. Девушка замерла. Несколько секунд стоял, не двигался — боролся с собой. Лайона тоже не шевелилась и, кажется, даже не дышала. Понял, что надо отпустить. Отступить. Медленно, нехотя разжал руки, сделал шаг назад. Лег на воду, начал смотреть в потолок.
— Лайона, Вы умеете лежать на воде?
— Умею, — сдавленным голосом.
— Ложитесь. Давайте просто отдохнем.
Девушка оттолкнулась ногами, поймала равновесие, затихла.
— Вам часто удается поплавать, Лайона? Там, в обычной жизни?
— Нет. Не очень. — Не стала вдаваться в подробности она.
— На планете, где я вырос, плавать умеют все, — вдруг начал рассказывать Валлиан. — Там нет ни одного материка, только острова. Причем половина из них — искусственные. Некоторые города стоят на воде, и люди по улицам не ходят, а плавают в лодках.
— Как в Венеции, на Терре, — вдруг отозвалась Лайона.
— Вы знаете о Венеции? Интересуетесь историей Терры?
— Мой Наставник интересуется, — не подумав, ляпнула Лайона.
— Наставник? — переспросил Валлиан. — Кристиан Рид?
Ему стало неуютно. Понял, что не хочет представлять себе, как Кристиан сидит рядом с ней где-нибудь в кафе, угощает ее сладостями и кофе, рассказывает интересные истории.
— Нет, не он. — Тихо откликнулась девушка.
…Картадель вдруг обнаружил, что они лежат на воде, почти соприкасаясь головами. Совсем легонько пошевелил рукой, и его голова уткнулась ей в правое плечо. Лайона чуть повернула голову, скосила глаза, посмотрела внимательно, но отталкивать не стала. Валлиан выдохнул с облегчением.
— Расскажите мне о своем Наставнике, Лайона.
— Да я о нем мало знаю. Он немолод. Думаю, ему не меньше ста восьмидесяти. Так получилось, что его оглушило взрывом на улице, он потерял сознание. — Мужчина слегка вздрогнул, услышав слово «взрыв», но Лайона не заметила, поглощенная воспоминаниями. — Я была недалеко. Подбежала, привела в сознание. Поняла, что сам домой не доберется, а в больницу ехать отказался. Отправилась его провожать.
Ему неожиданно захотелось поднять руку, прижать ее голову к своей, поцеловать ее в висок. Вместо этого, слушая ее голос, открылся полностью, поймал в магическом поле ниточку ее воспоминаний, потянулся за ней — и увидел…
***
…Развороченная взрывом горящая машина. Выбитые взрывной волной панорамные окна какого-то бизнес-центра. Осколки стекла и бетона. Покореженная арматура. Бегущие, кричащие, плачущие люди. И старик у стены: седая борода. Седая косица. Сморщенные веки над впалыми глазами закрыты. Обтянутые желтоватой кожей побледневшие скулы. Неестественно вывернутая в локте левая рука.
Лайона бежит к нему откуда-то сбоку. Подлетела. Встала на колени. Ощупала голову — убедилась, что цела. Прощупала пульс на шее. Достала из рюкзака пластиковый ящик с красным крестом: аптечка. Быстро вскрыла какую-то ампулу, смочила клочок ваты, сунула старику под нос.
Старик сморщился, заворочал головой, открыл глаза. Лайона его руку вывернутую аккуратно приподняла, стала прощупывать бережно, спрашивать, где болит. Что-то проделала такое с рукой, что она на место встала. Старик только зубами заскрипел.
Девушка тем временем из аптечки ножницы достала, рукав стариковской кофты разрезала, стала бинтовать согнутую руку. После поверх бинта начала аэрозолем из баллончика брызгать. Пена на бинт ровным слоем ложится и тут же застывает. Лайона действует четко, быстро, умело. Руку зафиксировала, стала раны и порезы у мужчины на лице обрабатывать. Закончила. Расспросила. Помогла подняться. Повела куда-то. Воспоминания оборвались…
***
Время остановилось… Великий Картадель Валлиан впервые увидел жизнь мира Левкония вот так — не в ленте новостей. Не в головизоре. Практически своими глазами. Ему казалось, что у него в ушах до сих пор стоит вой сирен, человеческие крики, плач, а ноздри забивает запах гари. «Наверное, так выглядела Терра за несколько лет до своей гибели», — вдруг подумал он.
Лайона, помолчав, вновь заговорила:
— Сначала я просто его навещала: он первое время ходить почти не мог. А потом он начал меня учить. Рассказывать, показывать, объяснять. Я сразу поняла: не шутит. Действительно понимает, о чем говорит. Лучше меня понимает. Ну и разрешил мне называть его Наставником.
«Такое ощущение, — подумал Светоч, — что мне лицо Наставника этого знакомо. Словно я его где-то видел — и даже не раз. Ладно, вспомнится».
…Валлиан вдруг понял, что, заглянув в воспоминания Лайоны, подставил себя под удар. Теперь он уже не мог разобраться: что ему рассказала она, а что он увидел сам. И не хотел признаваться, что позволил себе эту небольшую бестактность. Он обязательно признается. Но не сейчас — когда говорить трудно. «Она сама могла пострадать от этого взрыва или от другого»…
Лайона, так и не дождавшись ответа, снова взглянула на него искоса — и не смогла разобрать выражения его лица. Поняла только, что разговаривать Картадель пока не хочет. Чем-то затронул ее рассказ мужчину. Заставил то ли вспомнить, то ли задуматься о чем-то своем…
Через пару минут Валлиан произнес чуть хрипловатым голосом:
— А как красиво бы было, если бы над нами сейчас вместо потолка было звездное небо…
— Да, наверное, очень красиво, — мечтательно протянула девушка.
— А хотите, Лайона, я сделаю Вам подарок? — вдруг предложил Светоч.
— Какой?
— Попрошу своих техников, чтобы установили фонари у озера, на большом пляже. Хотя бы пару штук. Тогда Вы сможете плавать в озере даже после заката и любоваться ночным небом, лежа на воде…
— Правда сделаете это для меня? — он услышал в голосе девушки улыбку.
— Сделаю. Завтра фонари будут. Только, пожалуйста, не плавайте одна на противоположный берег ночью.
— Не буду, — пообещала Лайона.
Он хотел еще о чем-то сказать, но умолк и только вздохнул тяжело.
— Уже поздно. Наверное, пора по домам.
— Да, пора.
Они выбрались из воды, разошлись по душевым. Минут через десять снова встретились в холле. Картадель не ушел — ждал Лайону. Вместе с ней пошел к двери, пропустил девушку вперед, вышел следом на улицу.
— Тихо как. — Произнесла Лайона.
— Да. Очень. — Согласился Светоч. — Я люблю такие ночи. Теплые. Звездные.
Дошли вместе до ограды коттеджа, в котором жил Валлиан. Он остановился.
— Приятных Вам снов, Лайона. Мирных, светлых снов. — В голосе мужчины прозвучало какое-то глубокое чувство, но Лайона не смогла разобраться — какое именно.
— И Вам добрых снов, Светлейший. — Лайона поправила висящий на плече рюкзачок и зашагала к своему коттеджу.
Валлиан еще с минуту смотрел ей вслед. «Светлейший. Светлейший… Светоч. Не это ли тебя отпугивает, Лайона?» Он вздохнул и ушел в коттедж.
Этой ночью Валлиан понял, что справляться с естественными желаниями мужского тела гораздо проще, когда они не направлены на одну конкретную женщину. Его сегодняшние желания имели абсолютно четкое направление. Следовало признать, как факт: он страстно желал Лайону.
Лайоне тоже долго не спалось: она вспоминала плавание наперегонки, игру в догонялки, большие теплые ладони на ее руках, темную голову у плеча…
Картадель продолжал открывать перед ней новые грани своего характера, своей личности. Становился для нее все более близким, все более понятным. Все более… человеком.
Глава 17
День третий
Утро третьего дня. Лайоне, привычно вставшей около шести часов, казалось, что она провела на Острове Посвящения не два дня, а два года, так много новых знакомств, событий и знаний уместились в какие-то сорок восемь часов. И что-то подсказывало ей, что последующие восемь дней будут не менее насыщенными и необратимо изменят ее жизнь.
