— Перестань пялиться на мой зад.
Он моргнул и, казалось, пришел в себя.
— Прости, но я всего лишь человек, и когда на тебе только топ и трусики, трудновато сосредоточиться.
Я выудила свою чистую одежду из сумки и встала.
— Если тебе так тяжело, отвернись. Мне нужно переодеться в сухую одежду.
Тайтон издал глубокий стон, повернулся и прикрыл глаза полотенцем.
— Это не помогает. Я все еще тебя вижу.
Я улыбнулась.
— Лжец. Я не вижу глаз у тебя на затылке.
— Мне не нужно видеть тебя глазами. Мое воображение показывает мне все.
Ни один мужчина никогда не флиртовал со мной, и у меня не было опыта общения с кем-либо, проявляющим ко мне сексуальный интерес.
— Ты видишь большую родинку у меня на бедре?
— У тебя есть родинка?
— Не одна, а семнадцать, и все они коричневые и волосатые. А еще есть просто огроменный шрам, оставшийся со времени операции. Он проходит от моего бедра до ключицы.
— Что за операция?
— Э… это… э-э-э… операция на сердце.
— И кто теперь лжец?
— Ты мне не веришь?
— Твой топ достаточно открыт, чтобы я мог увидеть твою ключицу, и на ней не было ни шрамов, ни родинок.
— Хорошо.
Я не знала, что делать со своими мокрыми трусиками и топом, так что огляделась. Через несколько часов на этом пляже будет солнцепек, поэтому я оставила свое нижнее белье сушиться на большом камне, а затем закрыла сумку.
— Теперь я готова идти.
Тайтон наблюдал за мной, когда я подошла к байку и стала осматривать его.
— Как мне попасть на эту штуку?
— Я просто перекидываю ногу, но, думаю, ты слишком мала для этого.
— Могу я наступить сюда? — Я указала на какую-то трубку.
— Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала. — Он сел на сиденье и отодвинулся, чтобы освободить мне место. — Если ты подойдешь сюда, я тебя подсажу.
— Не-а, я перед тобой не сяду.
— Пассажиры всегда впереди, Уилма. Как еще я могу убедиться, что ты в безопасности?
Мысль о том, что я буду буквально окружена его сильным телом, заставила мой желудок сжаться, как в первый раз, когда мне пришлось читать свой дебютный роман на публике. Я ненавидела нервничать, но я не могла ему этого показать.
— Я либо сижу позади тебя, либо бегу.
— Но почему? Ты боишься, что я причиню тебе боль?
— Нет, но я не хочу, чтобы большой Северянин прижимался ко мне.
Его бровь взлетела вверх.
— В чем разница между тем, что я прижимаюсь к тебе, и тем, что ты прижимаешься ко мне?
— Разница в том, что я не буду давить на тебя.
На долгое мгновение мы встретились взглядами.
— Хорошо, тогда ты сядешь позади меня… только сейчас.
Он подал мне руку и усадил на свой большой байк.
— Держись за меня.
— Нет, спасибо.
— Ну хорошо… — Тайтон сказал это с раздражением, растягивая слова. — Тогда я просто буду ехать очень медленно, чтобы ты не упала.
Уже скоро стало ясно, что черепаший темп был преднамеренной провокацией.
— Я могу идти быстрее, чем ты едешь.
— Тогда держись за мою талию.
Со вздохом смирения я обвила его руками, но держаться не стала.
Немного ускорившись, Тайтон внезапно ударил по тормозам. Этого было достаточно, чтобы я почувствовала, как импульс толкает меня вперед. От неприятного чувства потери контроля я рефлекторно сжала руки.
— Ты сделал это нарочно.
— Ага. И я не шучу. Я не могу защитить тебя там, сзади, так что либо держись крепче, либо садись вперед.
Я почувствовала исходящее от Тайтона удовлетворение, когда обняла его за талию.
Мы ехали в утренней темноте, и я прижималась к нему, но только когда он поднял мои сложенные руки немного выше, меня осенило, что я, возможно, держала свои руки слишком близко к его промежности.
— Ты когда-нибудь делал это с кем-нибудь, кроме Уилмы? — спросила я. — Я имею в виду кого угодно, кроме твоей семьи.
— Нет. Для меня быть так близко к незамужней женщине — что-то невозможное. Ее защитник убил бы меня за это.
— Тогда хорошо, что я не принадлежу никому, кроме себя.
Он кивнул и продолжил путь.
Из-за темноты особо нечего было разглядеть, но через пять минут езды я начала расслабляться, прислонившись к его широкой спине.
Конечно же, мои родители защищали меня в детстве, но как старшая в семье, именно я часто принимала на себя роль защитника. Никогда в своей взрослой жизни я не сталкивалась с кем-то, кто так заботился бы о моей безопасности, как Тайтон.
— Давай я помогу тебе слезть, — предложил он, когда мы подъехали к их дому.
Я решила соскользнуть вниз сама и упала бы, если бы Тайтон не протянул руку, чтобы поддержать меня.
Жар прилил к моим щекам.
— Спасибо. Оказалось выше, чем я думала.
— Все в порядке. Просто позволь мне помочь тебе в следующий раз.
Я отвела взгляд.
— Девина.
— Да?
— Тебе не нравится, когда тебе помогают?
— Дело не в этом.
— Это из-за того, что произошло между нами в прошлый раз?
Не было необходимости снова вспоминать о нашей неудачной первой встрече, поэтому я повернулась к дому.
— Я не вижу никаких огней…
— Мы прибыли рано, что дает тебе время ответить на мой вопрос.
Это было так типично для Тайтона. Всегда прямо и по существу. Со вздохом я призналась:
— У меня нет проблем с принятием помощи.
— Значит, дело во мне?
— Ты можешь винить меня за то, что я тебе не доверяю?
— Я же говорил тебе… Я не знал, что ты женщина, когда схватил тебя.
Как раз в этот момент в доме зажегся свет, и входная дверь распахнулась. Уилма выбежала нам навстречу, все еще в ночной рубашке.
— Ты здесь!
Меня чуть не отбросило назад, когда она в меня врезалась.
— Ты можешь поверить, что я сегодня найду себе мужа?
— Да уж.
— Как ты думаешь, Эммерсон выйдет в финал?
Тайтон прочистил горло.
— Эй, Девина не получила твоего письма. Она ничего не знает
— Ты не знаешь? — Уилма втянула носом воздух. — Тогда мне так много нужно тебе рассказать. Пошли.
Мы не стали дожидаться, пока Тайтон припаркует свой байк, и пошли в дом.
— Мои родители ждут не дождутся встречи с тобой. — Держа меня за руку и ведя на кухню, Уилма говорила со мной через плечо. — Мы с мамой подобрали для тебя маскировку. Мы решили, что тебя будут звать Девин. Так будет легче привыкнуть, и, кстати, тебе четырнадцать.
— Четырнадцать?
— Да. Если кто-нибудь спросит, почему ты еще не выглядишь, как мужчина, скажи, что в твоей семье мальчики взрослеют поздно. Посиди здесь, пока я приготовлю нам завтрак.
Тайтон вошел в дверь и со смешком закатил глаза.
— Что ты делаешь?
— Готовлю завтрак.
— Ты забыла, что твоя подруга не ест продукты животного происхождения. — Он кивнул на руки Уилмы, в которых были яйца и бекон из холодильника.
Уилма нахмурилась.
— Я хотела приготовить ей немного фруктов и блинчиков, но мы-то можем есть, как обычно, правда?
— Да, конечно.
Я не чувствовала, что вправе бросать вызов их пищевым привычкам. Моей целью было исследовать культуру Северных Земель, а не проповедовать.
— Как ты собираешься печь блины, если Девина не может есть яйца и молоко? Как насчет того, чтобы оставить приготовление пищи мне, пока ты убедишься, что мама и папа встали.
— Хорошо. Я хочу глазунью.
Тайтон вымыл руки и оглянулся на нее.
— Ты забыла сказать «пожалуйста».
Но Уилма уже ушла.
— Тебе нравится готовить? — спросила я, когда остались только он и я.
— Я бы не сказал, что мне нравится, но это приходит с возрастом, не так ли?
— Кто-то должен был сказать об этом моим родителям. Когда я переехала учиться в город, я так и не научилась готовить сама. Я была готова покорять мир и оказалась слишком горда, чтобы позвонить домой и признаться, что мне надоело питаться салатом, блинами и супом, купленным в магазине.
Тайтон разбивал яйца на раскаленную сковороду, но поднял глаза.
