Я равнодушно смотрела на слезы, градом катящиеся из ее светлых глаз, и ничего не говорила. Опасно нарушать безмолвие госпожи Зимы, незачем бередить души ар-де-мейцев, наиболее уязвимые в этот сезон. Может быть?..
Моя рука взметнулась, прикрывая рот, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего. Я сплю и вижу кошмар. Мое сердце заморожено. Нет чувств и нет страданий. Ни моих, ни тех, кому обязана.
— Я все же попробую вмешаться! — как и раньше, когда нужно, из ниоткуда возник Лис. Сердито свел брови, рассматривая нас. Махнул на меня рукой. Уверенно пообещал ошарашенной Эвильене. — Останусь! Присмотрю! Убить призрака даже она не в силах!
Эви разревелась:
— Грустно видеть тебя таким, — поспешно вытерла слезы и собралась. — Но я улыбнусь, как всегда при встрече с тобой, — растянула губы в мучительной гримасе.
Лис широко ухмыльнулся:
— Не пугай зверушек, их и без того зимой мало!
Эвильена сделала нервный кивок, и призрак, обратившись туманом, направился к одинокому, мерцающему среди деревьев огоньку. Альбина вдохнула и скороговоркой известила:
— Есть запасной план! Некоторые из нас были уверены, что ты останешься, поэтому вызвали Ллалию!
— Ты серьезно? — я резко шагнула к ней и столкнулась нос к носу. Выдохнула. — Мое «нет» опоздало? — почувствовала накатывающее раздражение.
— Опоздало! Мы так решили, Ниа! Несмотря на зиму, Ллалия отправилась в путь.
— Замечательно! Хоть вспомнит, кем родилась, — желчно откликнулась я, и Эви ухватила меня под руку.
— Ллалия лишилась своего дара во время последней битвы за Ар-де-Мей!
— О! — я возвела очи к темному небу. — Можешь мне не рассказывать! Ллалия не стала «лунной невестой». Ее волосы по-прежнему ярко-рыжие с тонкими серебряными ниточками. Это демоны могут потерять те крохи дара, что даются им из милости! Ар-де-мейцы — маги навечно! Темную сторону мы выбираем или светлую, проклятие или дар свыше — это всегда с нами! Сделать вид, что мы люди, попытаться забыть, обмануть — мы можем, но никогда не потеряем своих способностей! Ллалия родилась и умрет заклинательницей бури! Ей подвластен воздух. И погоду она неплохо заговаривает! Так что доберется!
— Ты жестока! — немного подумав, сказала Эвильена.
— Вероятно! — грубо откликнулась я. — Поэтому не удивлюсь, если останусь совершенно одна на этом берегу Меб, когда те, кто мне дорог, отвернутся!
— Плохо же ты нас знаешь! — ее усмешка получилась злой.
— Отнюдь! — опровергла. — Вы — это я, а я — это вы! В каждой из нас есть часть других! Так нас воспитали. И, несмотря на годы, проведенные вдали, мы сохранили общее, то, что сближает, помогает быть единым! Не веришь? Или не хочешь верить? — пожалуй, Эви разбередила мою рану. — А я докажу! Вспомни Криссу! Она предпочла умереть, чтобы не отвечать за предательство! Не захотела видеть мои глаза, мои слезы, мое горе, но сгорела с моим именем на устах, разом позабыв и о любимом мужчине, и о родном сыне! Лелька? Да! Она осмелилась сделать признание, пусть и не сразу. Диль? Тут еще проще! Раз королева смотрит на исконного врага, как на мужчину, то и она взглянула. Раз Ниа влюбилась, то и она решила не отставать! А дальше наша Ди рассудила так: «Если в Нордуэлле нас двоих держит любовь к ир'шиони, то нужно забыть о ней, оставить демонов! Если я уйду, — говорила она себе, — прогнав тоску, то и королева уйдет!» — я сорвалась. — Верно, Ди?! — распугала тишину зимнего леса, заставила сорваться с ветки ночную птицу, но не остановилась, зная, что и эта альбина где-то неподалеку. — Янель? И она предпочитает сбегать от проблем, как и я в прошлом, уговаривая себя, что стремится к высокой цели. Ну, а ты, Эви? Не тобой ли я стала в Царь-городе?! Молчаливая, терпеливая, скромная и рассудительная до зубовного скрежета! А ты стала мною? Не так ли?
Взметнулся вихрь, закружились снежинки, облепили нас. Мне не хотелось видеть Эвильену, не хотелось знать о ее чувствах. Я предпочла лед и безмолвие, отгородилась сверкающей стеной от всех. Лучше заморозить, спрятать, умолчать!
— Забудь, — шепнула напоследок, ступая по едва заметной тропке.
А позади остолбеневшая альбина рыдала в голос и улыбалась одновременно, засмотревшись на танец снежинок.
Никто не знал, что выйдет именно так. Мы должны были стать дополнением друг друга, научиться понимать и поддерживать в трудный час, слышать и слушать, гасить чужие, особенно яркие эмоции. Но у нас не получилось. Слишком много всего свалилось на плечи девчонок, и самая стойкая из нас взвалила на себя общие страхи и страдания. Но в один из дней Риона сдалась. Поэтому нужно жить без чувств и эмоций! Равнодушие — вот ключ к всеобщему счастью!
Не этого ли потребовала от меня Некрита?!
Глава 2
Очередной зимний день я встретила на охоте в компании своих разношерстных союзников. Я потеряла счет, сколько раз всходило и заходило солнце — ведь радоваться или огорчаться каждому восходу и закату — это тоже чувствовать. Эта зима стала переломной в моей непростой судьбе. Я понимала, что свернувшаяся внутри моей души боль со временем рассосется, и у меня получится найти выход. А пока лучше загрузить себя чужими заботами и проблемами, чтобы забыть собственные печали.
Я смотрела на своих людей и брала с них пример. Они, привычные к боли и неурядицам, нашли способ избавиться от тревог. Они стали охотниками.
Сегодня я отошла от них, сняла с плеча легкий лук и сделала осторожный шаг вперед. Внутреннее чутье подсказывало, что желанная добыча совсем близко. Заметив движение сбоку, я повернулась, положила на тетиву стрелу с тонким наконечником и прицелилась. Зверь поднял голову и настороженно прислушался, но сбежать не успел. Я спустила тетиву. Молниеносно рассекая воздух, стрела устремилась к цели, и снег мгновенно окрасился кровью.
— Еще одна в копилку! — громко промолвила я, зная, что Эвильена свернула следом за мной. — Нужно показать, что мы охотимся на животных, а не праздно хвалимся!
— Рис и Дуг… — начала альбина, но я оборвала ее речь взмахом руки.
Эви повела плечами и обогнала меня, чтобы поднять добычу и добавить ее к остальным. Я прищурено наблюдала за солнцем, медленно сползающим за верхушки деревьев. Его холодные лучи расцвечивали спящий, равнодушный лес.
— Я пришла попросить прощения, — услышала я голос Рионы, впервые за долгое время присоединившейся к охоте и сказавшей больше привычного приветствия.
Мне было невыносимо видеть ее настолько удрученной, но я сумела погасить вспышку сострадания, мелькнувшую в глазах.
— Если только у самой себя, — без лишней суеты отозвалась я. — Ты слишком много требований предъявляешь к себе, — одарила выразительным взглядом, но не дождалась желаемого отклика, поэтому поспешила уйти.
Ри еще не укротила тьму, но должна разобраться самостоятельно, не прибегая к чьей-либо помощи. Иначе Некрита повторит попытку призвать Риону в свое смертоносное полчище. А мне бы этого не хотелось, как и самой Ри.
— Одна лисица и десяток заячьих тушек? Издеваешься, охотница?! — Жин привязалась ко мне с порога.
— Да, — отрезала я, не глядя на нее, упрямо продвигаясь к своей комнате.
— Вы ушли с раннего утра! — девчонка, продолжая разоряться, не отставала.
— Да, — опять кивнула я, ускоряя шаг.
— Вас было семеро! — Тижина была упрямой. — А позавчера…
— Да, — обрывая, вновь согласилась я.
— Ты точно издеваешься! — обогнав, она преградила мне дорогу, уперла руки в бока, показывая, что настроена серьезно.
Хотелось отправить ее прогуляться до грыра, но я удержала порыв, как и она не высказала резких слов, вертевшихся на языке. Тижина обладала врожденной проницательностью, и чутье советовало ей хорошенько расспросить меня и заставить сознаться. Девчонка может стараться сколько угодно, но расколоть меня не получится. Я крепкий орешек и постепенно, шажочек за шажочком решу все проблемы.
Одна из них догнала меня за следующим поворотом и вонзила в сердце очередную стрелу. Из спальни толстяка выскочил Ренд. Мы с Тижиной дружно оторопели и замерли. Рыцарь поклонился и вперил в меня настойчивый, пронзительный взгляд. Я прочитала в его глазах непроизнесенный вопрос, но отвечать не торопилась.
