тело прижимается к моему.
Ой-ей.
Его язык проникает в мой рот — лаская, дразня — пока я не раскрываю губы шире, отчаянно желая попробовать его на вкус. Его рука прижимает меня к себе, другая скользит по моей заднице, когда он притягивает меня еще ближе. Мои соски напрягаются в предвкушении, и я судорожно ахаю у его губ.
Я дрожу, прижимаясь к нему, и наш поцелуй становится размеренным, нежным, его губы дразнят, манят, возбуждают. Я предположила, что он не пострадал, и что я просто еще одна из тех женщин, с которыми он, возможно, хотел бы покувыркаться, но я чувствую, как он прижимается ко мне, твердый, как камень. Его огромное тело дрожит, и он еще глубже зарывается рукой в мои волосы.
Что же я делаю?
Я поднимаю руки, прижимая их к его груди. Он недовольно рычит, медленно отстраняясь, его глаза такие темные, что кажутся почти черными, когда он смотрит на меня сверху вниз.
Это ошибка. Когда я взяла тот красный цветок у Эллис в кради целителей, я подумала, что, возможно, я могла бы немного покувыркаться в мехах с Дексером.
Теперь я знаю наверняка.
Мужчины уходят. Они разбивают тебе сердце, и ты уже никогда не будешь прежней. На этот раз уйду я, но не удивлюсь, если Дексар перейдет к другой женщине еще до того, как я вернусь на корабль. Последнее, что мне нужно в жизни, — это еще больше душевных страданий.
— О чем ты думаешь? — голос Дексара хриплый. Он убирает прядь моих волос за ухо, и я откланяюсь назад, нуждаясь в пространстве. Его руки на мгновение напрягаются, а затем он отпускает меня.
Мне сразу же снова становится холодно.
— Я думаю, что это плохая идея.
— Почему?
— На меня напали на твоей территории. Ты злишься и чувствуешь, что тебе нужно что-то доказать. Тестостерон, вероятно, струится по твоему телу, побуждая тебя к соитию. Я предлагаю тебе поискать кого-нибудь другого, чтобы унять свой зуд.
У Дексара ужасное выражение лица.
— Я никогда не считал тебя трусихой.
— Навешивание ярлыков. Это так по-взрослому.
Он долго смотрит на меня, а потом его глаза светятся сардоническим весельем.
— Ты напугана. Это нормально. Я буду ждать столько, сколько потребуется.
Я скриплю зубами.
— Тебе придется ждать вечно.
— О нет, Лекси. В конце концов, ты устанешь отталкивать меня, — мурлычет он, и мои бедра сжимаются от того, как он произносит сокращенную версию моего имени. — Но ты можешь верить во что угодно.
***
Я должно быть задремала, потому что открываю глаза только после того, как что-то шевелится у меня под головой.
Последнее, что я помню, как Дексар приказал мне отдохнуть, и ощущение мягкого меха под моей спиной, когда я легла на его кровать.
Я поднимаю голову и вижу, что он смотрит в потолок. Его рука обнимает меня, и я краснею, осознавая, что все еще голая. Он одет в брюки, но его рука предупреждающе сжимается, когда я пытаюсь отодвинуться.
Я прищуриваюсь, когда он смотрит на меня.
— Я думала, ты разрешишь мне спать в твоей постели одной, — говорю я.
— Так и было. Я передумал.
Я закатываю глаза, снова подавляя улыбку. С любым другим мужчиной высокомерная чушь, о которой говорит Дексар, свела бы меня с ума. И в половине случаев это так. С другой стороны, я нахожу себя странно очарованной абсолютной непоколебимостью его слов, и озадаченным удивлением в его глазах, когда я называю сказанное им чушью.
— Как долго я спала?
Моя голова снова поднимается, когда он пожимает плечами.
— Пять или шесть часов.
— Вау! — получается, что чудом избежать смерти в ванне, несомненно, лишает девушку сил. — Яри в порядке?
— Ее голову обработали, и она останется в крае целителей для наблюдения, но с ней все будет в порядке.
Мышцы на затылке расслабляются, и я вздыхаю с облегчением.
— Мне нужно вернуться в свою комнату.
— Нет.
Я напрягаюсь.
— Я даю тебе презумпцию невиновности из-за твоих чудачеств с контролем, но ты давишь на меня.
Он смотрит на меня на меня свысока.
— Расскажи мне о том, что ты узнала сегодня.
— Ты серьезно? Мы просто проигнорируем все, что тут произошло?
Он кивает, и я хмуро смотрю на него.
— Во-первых, скажи мне, что ты не убивал Нару.
— Ты сомневаешься в моем слове? — ледяным голосом спрашивает он.
— Нет. Но мне все равно нужно это услышать.
— С предательницей все в порядке. Ее оставляют в живых для суда.
Надеюсь, к тому времени Дексар остынет.
— У меня к тебе просьба, — говорю я.
Дексар ухмыляется мне.
— Возможно, я окажу тебе эту услугу в обмен на услугу от тебя.
Я скриплю зубами.
— Неужели ты ничего не можешь сделать, не заключая пари и сделок?
Он вздыхает.
— Расскажи, что ты узнала, и я приму это в счет твоей услуги.
Чудесно.
— Сегодня я разговаривала с Эллис. — Я краснею, вспоминая нашу беседу и ярко-красный цветок, который я спрятала в большом сундуке, который служит мне шкафом.
— И что же ты узнала?
— Немного. Пока что. Но это не безумие — представить, что что-то на этой планете изменилось настолько, чтобы повлиять на число рождения девочек. Даже на Земле было доказано, что окружающая среда идет рука об руку со способностью к зачатию и полом зачатых детей.
Я ничего не могу с собой поделать и провожу пальцем по его груди. Он напрягается, и я убираю палец. Нет смысла искушать нас обоих.
Я прочищаю горло.
— Я помню, что читала об исследовании, которое проводилось в Японии, которое связывало более высокие температуры и более низкую долю рождающихся младенцев мужского пола. Оказывается, для людей зачатие мужчин более уязвимо к внешним стрессовым
