— Не к тебе, а ко мне, — неохотно поправил ее и, не дожидаясь дальнейших вопросов, продолжил. — Они меня потеряли. Хотели кое-что сообщить, а я оказался тут. И… извини, если тебя напугали.
— Да нет, они-то как раз больше удивили, а вот ты…
Я сделал вид, что не понял. Недогадливый котик, что с меня взять?
Нет, ну правда. Мне что извиниться?
— Так что, Ник, тебе пора? — вывела она меня из задумчивости.
— С чего это?
Женщины — точно инопланетяне. С Венеры, если так понятнее. Вот как она пришла к такому выводу?
— Ну, тебя нашли. Что-то сказали… Тебе пора? — в голосе промелькнула надежда.
Я вот не понял. Она надеяться, что я уйду, или что останусь? Хотелось бы второе, но вот есть некоторые сомнения…
— Наоборот, — покачал головой, отслеживая ее реакцию.
Кудряха вскинула брови, молчаливо требуя объяснений.
Хорошо ей. Лежит, смотрит вопросительно, а я — придумывай, как все разрулить. Вот отец говорил, что в ситуации виноваты двое. Так чего я один отдуваюсь?
Да потому что не та ситуация.
Ладно.
Почесав шею, прикинул насколько допустимо открыться. Так-то при желании остальное выдать можно позже …
Подняв руку, продемонстрировал покрасневшую кожу. «Ожег» шел от кончиков пальцев и до локтя. Если она сейчас что-то скажет про лишай… Промолчала.
— Судя по всему, мама на двери нарисовала руну. Я как раз хотел проверить, когда ты пришла, — и, видя непонимание в глазах, пояснил. — Ну, это- магию сотворила.
— Я и без «ну это» поняла, — кивнула, озабоченно рассматривая покраснение. — Мне неясно зачем.
Привстав на локте, Аня потянулась к моей руке, но замерла, так и не дотронувшись.
— Болит?
— Сейчас только немного щиплет, а когда тебя поймать пытался — горело.
— Но зачем твоя мама это сделала?
Я кивнул, и кудряха осторожно провела пальцем по покрасневшей коже. Она явно опасалась сделать больно, но прикосновение, наоборот, успокаивало.
— Руна нужна, чтобы я не вышел отсюда раньше времени, — произнес машинально.
Да, «фокус» мама все же организовала. Скорее всего, реально руна нужна как раз для Ани, чтобы она меня за порог не выставила.
— В каком смысле «не вышел»? Теперь это твой дом?
Нахмурилась, пальчики убрала. Еле сдержался, чтобы не подсунуть свою руку обратно. Все же сейчас я не кот. Просить погладить меня еще, будет странно.
— Не мой, наш. Я буду гостем. Все останется также, только теперь скрывать себя перед тобой не придется. Ты меня даже не заметишь.
Взгляд Анюты транслировал все посещающие эмоции: растерянность, удивление, откровенный скепсис, а после — решимость. И что-то последняя — мне не понравилась. Особенно после того, как кудряха села на кровати, скрестив ноги.
— Во-первых, ты был каким угодно, но только не незаметным. Во-вторых, это в целом плохая идея. Если ты остаешься, я ухожу.
Что значит «я ухожу»?
Вот чувствовал, что ее выводы мне не понравятся.
Поджав губы, я поинтересовался:
— И куда? Домой пойдешь? Как объяснишь маме, почему больше не хочешь здесь оставаться?
В глазах кудряхи мелькнуло изумление, даже обида, но ведь не отступается, упрямо продолжая:
— Скажу, что соскучилась.
— Я слышал ваш разговор, думаешь, тебе так сразу поверят? Кажется, мама у тебя достаточно подозрительная. Да и ты обещала кота домой принести. На улице нового отловишь или меня вытащить попробуешь?
Замерла. Выдохнула недовольно. Прищурилась.
Давай, давай. Просто согласись остаться, сложно, что ли?
— Значит, разговор слышал? Значит, выводы уже успел сделать. А какого лешего ты вообще здесь оказался?! Какого котом притворялся?!
Как-то не туда мы свернули…
— Ань, честно, я просто хотел присмотреться…
— Присмотреться? Присмотреться?! Кошак озабоченный!
— Ань, ты опять все не так поняла! Да никуда я не смотрел. Да и на что? Что я не видел?
Карие глаза, кажется, становятся еще темнее. Рука слепо нащупывает подушку, а до меня медленно, как до слона, доходит: лучше бы молчал.
— Я не то хотел сказать! Аня, Ань, все не так! Я отворачивался, глаза закрывал, — изворачиваюсь, а язык, как помело, несет все что угодно, лишь бы успокоить. — Не смотрел, но есть куда! Очень красиво! Честное слово! Все ужасно понравилось!
В лицо прилетает подушка.
— Ты!
Едва успеваю увернуться.
— Кошак облезлый!
— Наглая клевета… тьфу, Ань!
Вскочив, она опять размахивается. Пытаюсь поймать ее, удержать, но получается как-то не очень.
Бумс.
— Аня!
Еле увернулся…
Бумс.
— Да послушай!
Ухватив за запястье, дергаю на себя, вырывая второй рукой подушку, и откидываю ее на кровать.
Аня пытается вырваться, драться, а я…
— Кажется, мы это уже проходили, — выдыхаю ей на ухо, чувствуя, как начинает сползать полотенце.
Вот прямо на ухо не планировал, но то, как Анюта вздрогнула — понравилось. Да и ушко такое хорошенькое, так бы и укусил.
Стоило задуматься, как кудряха дернулась, заехав лбом мне по челюсти.
— Решила забодать? Предлагаю покусать. Так я лучше усвою… — опять шепнул, зафиксировав понадежнее.
Руки так и тянутся скрутить ее. Аккуратно, почти нежно. Но разум пока при мне.
— Отпусти.
Вот и чего бурчит? Тем более в шею… Ах да. Я же ее держу.
— Успокоилась?
Можно подумать, и так непонятно. Сам же чувствую, как грудь вздымается в попытке отдышаться. Не бегает? Мало занимается спортом? Это можно исправить…
Черт. Надо самому выдохнуть. И правда, озабоченный кошак.
Угадайте, у кого глаза опять стали желтыми?
