пластиковом стержне шприца.
— Это все, что я мог для вас сделать. — Произнес Валерий, отстегивая ремень, удерживавший добровольца с заживающими руками.
— Я помогу вам выбраться, скорее, — схватив его за здоровую руку, мне пришлось почти протащить девяностокилограммового мужчину к замку на двери.
— О нет, нет, нет. — Произнес он, открыв дверь и отступив на несколько шагов, сползая по стене со вздохом облегчения. Его глаза уже были закрыты, будто он наконец отдыхает после титанических усилий. — Я стопроцентный человек, меня не тронут и окажут помощь. Чем быстрее вы уйдете, тем быстрее меня найдут.
Николас неловко дернул меня за руку, и я, чуть было не выронив пакет, по инерции пробежала, держась за окровавленную рубашку, половину коридора, понимая, что мы вчетвером уже мчимся к двери, где дымовая завеса начинала спадать, заставляя слизистую чесаться. Перед моими глазами все еще были белая комната и уставший до смерти человек, который сделал больше, чем кто бы то ни было. За дверью слышался визг дискового инструмента и звуки разрезаемого металла.
— Спасибо! — прокричала я, запоздало оглянувшись, но мы уже свернули в боковое помещение, имевшее нижний ярус. И преодолевая лестницу, ведущую на этаж ниже, понеслись по длинному неосвещенному коридору за Мэхметом, который, казалось, знал, куда бежит, подталкивая под локоть пошатывающуюся Наталью. Со всех сторон нас окружали запахи дезинфекции и морозильника с мясными тушами. Мне даже показалось, что я видела большие крюки на цепях под потолком краем зрения.
— Ты знаешь, где выход? — попытался стянуть рубашку с рук Николас, когда Мэхмет резко рванул вперед и вправо. Открыв ногой неплотно запертую гермодверь, он передал девушку Николасу, который слегка покручивал правой рукой, пробуя сустав. Кудрявая голова мелькнула в темноте где-то под ногами, и приблизившись я увидела пятно еще более темного цвета, чем окружавшая нас темень. Заглушенный расстоянием ответ Мэхмета раздавался из здоровенного бетонного кольца в полу, рядом с которым валялся вырванный металлический люк с амбарным замком на погнутом ухе. Наталья спустилась вниз и Нико ринулся вниз, подхватив меня подмышки.
— А остальные? — попыталась возразить я, крепче вцепляясь в драгоценный пакет.
— Они уже мертвы или скоро будут.
Без долгих разговоров мы спрыгнули в зияющую темноту подземного тоннеля, и я почувствовала толчок, когда Нико ударился ногами об землю. Неудачно приземлившись, я ударилась коленом об стену и слегка подвернула ногу. Плевать на боль, главное, вперед. Ощущая пальцами холодную кисть Николаса, тянувшую меня все дальше по влажному затхлому тоннелю, я как могла шустрее переставляла ногами, чтобы никто не заметил моей неуклюжести. Наталья приходила в себя, скорее всего, после травмы головы и уже могла идти самостоятельно, а вот хромого группе было проще бросить. Ник молча подхватил меня на руки и, прижав к себе, ускорился догоняя бесшумно двигавшихся впереди. За его спиной раздался громкий, лязгающий звук, и что-то с бренчанием упало в люк.
Не оглядываясь, мы бежали довольно долго, моя голова пару раз больно ударилась об грудь Нико, отчего в ушах зазвенело, но уже через пару мгновений я поняла, что слышу довольно отчётливый монотонный гул. Сердце еще бешено колотилось от погони, хотя дыхание выровнялось. В руке я сжимала второй шприц в пакете, который постепенно начинал нагреваться от близости моего тела.
— Что это за шум? Это река?
— Это метро. Остановимся. Отдышись. Поправь одежду. Спрячь эту штуку. — Нико поставил меня на ноги, когда коридор вильнул и уперся в дверь с тусклой лампочкой, осветившей бороду проводов, уходящих в стену. Остатки его рубашки пошли на оттирание следов крови на лице и груди. Мое плечо испачкалось, но в полутьме коридора, никто этого не заметил.
— Куда? — я хотела отдать шприц Николасу, который был явно прохладнее меня. А затем, возможно, поискать какой-нибудь магазин, где продают замороженные продукты. Но из-за моей спины вдруг вынырнула рука Мэхмета.
— Давай мне.
Он выхватил из моих рук пакет, ловко вскрыл и заряженный шприц вонзил в свою ногу, моментально опустошив его. Пустой пластик полетел под ноги.
— Стой! Блин, а если это убьет вас?
— Тогда ты выживешь и расскажешь всем, кто был настоящим героем. — Усмехнулся Мэхмет, пропуская Наталью к двери.
— Или полным идиотом, — сказала девушка, — пошли, коричневый, хватит трепаться.
Сквозь несколько технических помещений с металлическим ломом и сломанными стульями мы через неприметную крашенную серую дверь вышли на станции городского метрополитена.
Четыре вымазанные в черно-коричневой грязи фигуры выглядели обычно, если не считать мужчины, разгуливавшего без рубашки ранней осенью. Неформальная молодежь часто ходит и немытой, и рваной еще больше, чем мы, подумала я. Но не в 4 утра. Нам стоило убираться подальше от камер наблюдения.
Следуя за Мэхметом, который рассказал, что их группа воспользовалась этим входом, чтобы проникнуть в лабораторию, проехав несколько станций, мы вышли на улицу, вдохнув блаженного свежего воздуха, раскрывающего легкие будто крылья. До рассвета оставалось меньше часа.
— Мы вызовем службу из аэропорта. Они доставляют прямо к самолету, — пристально глядя на меня сказал Ник, держа в руках телефон с высветившимся набором номера. — Едем с нами.
— Я не могу. — Даже не думая, ответила я. — Мне нужно найти Леонарда и Олава. Они остались в Сабетте.
Мое путешествие по южным континентам закончилось, и я с облегчением ставила точку. Не скоро мне еще захочется погреться на солнышке в жарких странах. Сейчас гораздо больше волновало, отсутствие лекарства в моих руках. Я прошла этот ад и вышла с пустыми руками. Не дав мне утопить себя в горьком разочаровании, Мэхмет втиснулся в наш диалог.
— Это исключено. В Сабетте уже никого нет. Прошло пять дней… Если ты ищешь зараженных из азиатского дома, то они, скорее всего, в лагере для больных. Все, кто был на Соборе сейчас там, в Торсуне, это ближайшая резервация. Сейчас охраняется армией. Как я слышал, там больше сотни пострадавших от простых вампиров до мейстеров. Кроме тимарха, он не заболел и, наверное, отсиживается сейчас где-нибудь на своих запасах.
— Зачем ей в Торсун? Тем более одной. — Николасу эта идея не понравилась сразу. — Прости, но с голой попой против вооруженной охраны, ты ничем не поможешь.
— Я чертов бесполезный человек, — едва сдерживая слезы, раскисла я, когда Мэхмет ободряюще положил мне руку на плечо.
— Ты можешь полететь со мной, я знаю кое-кого, кто будет тебе рад.
— Это не сделает меня ближе к моей цели. Это как прыжок влево, когда мне надо далеко вперед, я просто теряю время.
— О, девочка, ты думаешь не о том. Не забывай, что сейчас ты в эпицентре эпидемии, и самое главное, что ты должна делать,
