добиться, но с которой еще не успел сблизиться настолько, чтобы использовать розовый цвет, традиционно обозначающий страсть. Сегодня письма в конверте пишут исчезающе редко, разве что осталась градация цветов для смайликов в сетевом общении: красные — для друзей и пожеланий удачи, розовые — для возлюбленных и членов семьи, а фиолетовые — для тех, в ком ты заинтересован.
От четвертой мысли щеки загорячели сильнее. А еще стало несколько неудобно.
Короче, Даари поняла, что приглашение она примет. Хотя если это Тарик растрепал, то ему надо будет сказать пару ласковых.
И вдруг Даари поняла: это не Тарик. Непонятно отчего, но уверенностью повеяло на нее как холодным ветром. В каком-то смысле младший брат втянул ее в эту историю — но дальше она сама. И затея пришибить демона — тоже ее собственная. И ее взаимоотношения с Кетаром Сиитом тоже результат того впечатления, которое она произвела на него, а вовсе не следствие их с Тариком дел.
Дальше все шаги только ее. В том числе и те, которые никак нельзя приписать “хорошей девочке”.
А еще до нее дошло, что этот выбор она сделала сама. Что можно было выбрать и по-другому. И этот фиолетовый конверт в ее руках тоже олицетворял выбор. Который тоже зависел только от ее желаний и оценки, и ей вовсе не обязательно было следовать заложенным в голову “правильным” установкам. Что можно в самом деле рискнуть и посмотреть, что получится.
В этот момент Даари поняла Тарика так, как, наверное, никогда не понимала. Просто он не ощущал ответственности за нее и Инге, а потому был абсолютно свободен в своем выборе. А теперь и она почувствовала толику той же свободы: Инге вылечен, сам Тарик теперь стал куда самостоятельнее — не пропадет, если что.
Даари аккуратно положила конверт вместе с письмом на кровать. Потом повернулась и выглянула в кухню-гостиную, где Тарик еще домывал посуду.
— Передай, что я согласна на встречу, — сказала она.
— На какую еще встречу? — удивленно спросил Тарик. — Блин, я что, так удачно пошутил?
“Ну точно, — поняла Даари, — ничего не знал. Актер из него так себе”.
— А ты что думал, что в этом конверте? — удивилась в свою очередь она.
— Какая-то инфа для тебя о моей работе, может, доп-соглашение, чтобы я допоздна оставался… Я не смотрел, честное слово! — торопливо проговорил он. — Нет, серьезно, куда тебя позвали?
— Извини, — ответила Даари с легкой мстительностью, — это секрет!
Глава 8. Прикладная демонология (без правок)
Даари не раз слышала, что Нижний город пользуется в Ло-Саароне дурной славой. Слышать слышала, но во внимание не принимала: ей самой это казалось скорее дурным снобизмом, чем описанием истинного положения дел. Ведь в Нижнем городе она выросла. Да и родительский домик, который теперь виделся спокойной гаванью и пристанищем добрых духов, тоже стоял не где-нибудь в пригороде, чтобы час на повозке чесать до работы, а на улице, заставленной такими же домами плотно, один к другому… и тоже, кстати, в Нижнем городе. А до этого, еще на памяти Даари, когда Инге был совсем крохой, а Тарика не было и в проекте, они вчетвером обитали в примерно такой же квартире, как их нынешняя, и горя не знали. Ни с какой шпаной на улице не сталкивались, мать в подъезде ни разу не грабили...
В общем, она привыкла, что улицы тут уже и чуть грязнее, чем в Верхнем городе, освещение ночами хуже, а вот цены в магазинах куда привлекательнее. Правда, если хочешь купить какой-нибудь дорогой магический артефакт или погулять по красивому парку, лучше ехать в Верхний город. Но никакой такой ужасной преступности или клоаки вокруг Даари никогда не видела. А потом, всего лет пять назад, построили красивую набережную, и стало вообще здорово: там можно было хорошо погулять, не добираясь по пробкам в Верхний город…
Окрестности будущей набережной Даари с подругами, а потом и с братьями, облазала в детстве от и до. Она знала, что там неподалеку порт, а потому почти к самой воде подходят какие-то непонятные сараи, причалы, лежат на песке кверху дном лодки и свернутые тюки чего-то непонятного. Потом все это почистили, разобрали… как оказалось, не до конца: набережная просто распихала эти неприглядные рабочие завалы в стороны, скрыла их с глаз за бетонным кружевом парапетов и аккуратными плитками дорожек.
Сейчас Даари оказалась как раз в одном из неухоженных мест, оставшихся от прежнего неубратнного берега: узкая полоска пляжа рядом с территорией порта. В середине одиннадцатого месяца темнело рано; на часах еще не было и семи, но ночь уже вступила в свои права. По левую руку причудливыми желто-голубыми фонарями светила набережная, по правую из-за сетчатого забора, кое-где прорванного и кое-как очиненного, холодно светили прожекторы порта. Здесь же было темно, если не считать налобного фонарика господина Сиита. У Даари был такой же — благодаря ее спутнику — но своего света она не видела, только бледное пятно на сером песке.
— Мне сказали, что демон гнездится вон в том лодочном сарае, — сказал господин Сиит, показывая на узкое здание чуть выше по берегу. — Очень просили ближе не подходить.
— А мы отсюда хоть что-то увидим? — спросила Даари. — Если они будут брать демона в сарае?
— Мой знакомый в спецотряде утверждает, что начало охоты выглядит достаточно зрелищно, — заметил мафиози. — Ну, посмотрим. В любом случае мне обещали запись видео.
"Могли бы и сразу мне видео передать, — подумала Даари. — Но, конечно, это было бы не так эффектно…"
Тут Даари увидела, что к ним по песку спеши незнакомец — точно не помощник господина Сиита, она его запомнила по ужину в кафе, там он все время стоял у стены в отдельном кабинете, к столу не присел, и мрачно сверлил Даари и Тарика мертвыми глазами. Этот же был… ну да, точно, из Клана! Несмотря на холод, он не посчитал нужным надеть шапку, и его волосы в свете фонарика блеснули зеленым. Одет он был во что-то темное и непонятное в таком освещении, но Даари разглядела светоотражающую эмблему на рукаве: шестой отряд городской полиции, демоноборцы.
М-да, знала она, конечно, что городская полиция водит дружбу с преступниками, но настолько открыто?..
— Вечер добрый, Кет, — незнакомец хлопнул Кетара по плечу. — И вам добрый, барышня. Сантир из
