Айрис невольно зажмурилась, закрывая лицо руками, и почувствовала странный жар, обжигающий ладони. А когда открыла глаза, то вместо скелета узрела горстку пыли.
Лорд Себастьян, злой, как некромант, на котором испытали как минимум девятьсот девяносто девять способов убиения, стоял в метре от того, что недавно было скелетом, и сжимал в руке боевую трость. Могущественные некроманты порой использовали какие-то предметы, концентрирующие их дар в каком-то одном предмете, и Брайнер не был исключением. По поверхности трости пробегали бело-синие искры, но Себастьян хорошо держал себя в руках, и его взгляд, направленный на Айрис, можно было даже назвать совершенно спокойным.
— Что это было? — по незнанию этот тон можно было принять за равнодушный, но девушка слышала, как едва ощутимо подрагивал голос Бастиана, и неожиданно для самой себя осознала, что его самого сейчас трясёт ещё больше, чем её.
— Это ты меня спрашиваешь? — тем не менее, возмутилась Айрис. — Это я разве создала оживлённого и натравила его на одну из своих предполагаемых невест?
Злясь, Айрис, как всегда, очень активно жестикулировала, но сейчас, размахивая руками, поняла, что её платье изодрано до такой степени, что просто не желает держаться на плечах, и поспешила подхватить его, прижимая распустившийся лиф к груди.
— Во-первых, — Себастьян сделал шаг в её направлении, и Айрис невольно сжала правую руку в кулак, собираясь, если понадобится, нанести прицельный удар, — на свидание должна была прийти Луиза, а во-вторых, я понятия не имею, как тут оказался оживлённый!
— А что, Луизу, значит, убить можно?! — возмутилась Айрис. — То есть, как не знаешь?
— А вот так. Оживлённые — это вообще не моя специфика, и уж тем более для того, чтобы напугать невест. Я что, не мог иллюзию создать?
— Может, ты хотел убить Луизу!
— Да на кой мне это сдалось? — вспыхнул Брайнер. — Я просто отправил бы самую тупую курицу из всего этого сброда домой в конце недели, и пусть бы делала, что хочешь! Мне тоже не по душе, когда мне подсовывают жабьи лапы, иголки в кровать, а какая-то идиотка вообще пытается целоваться с мертвецом!
Айрис открыла рот, чтобы возмутиться, но последняя фраза и вовсе выбила её из колеи. Она почувствовала себя безмозглой рыбой, только и способной, что молча хватать ртом воздух, и, воспротивившись всем своим естеством против такого к себе обращения, девушка сделала единственное, что казалось в такой ситуации логичным — ударила Себастьяна.
Правда, через несколько секунд она подумала, что приличная девица, наверное, дала бы ему пощёчину, а не ударила бы кулаком в челюсть, но да какая разница? И так стоит перед ним полуобнажённая, в этом разорванном платье, зачем заботиться о прочих приличиях?
— Я не идиотка! — воскликнула Айрис. — И вообще, я!..
Она замахнулась второй раз, но Себастьян вовремя поймал девушку за запястье и притянул к себе, на всякий случай крепко держа и за другую руку. Платье сползло ещё ниже, и некромант, скосив взгляд вниз, с трудом заставил себя поднять его и вновь посмотреть Айрис в глаза.
— За что? — удивился он.
— Я с мертвецом не целовалась! — пытаясь вывернуться из рук некроманта, прошипела Айрис. — И с умственными способностями у меня всё в порядке…
— Маркиза де Ожелл сегодня утром намазала губы ядовитой для некромантов помадой, перепутала меня с лабораторным экземпляром и поцеловала его в попытке отравить. Если ты не целовалась с мертвецом, почему приняла идиотку на свой счёт?!
Айрис застыла. Щека Себастьяна уже немного подпухла — кажется, она довольно сильно его ударила, — глаза его гневно сверкали, а она сама была в совершенно непотребном виде.
— Ой, — прошептала девушка. — А я подумала…
— И я понятия не имею, откуда здесь взялся оживлённый, — продолжил Себастьян, — потому что напрочь забыл об этом дурацком свидании с Луизой и опоздал. А когда пришёл, следов от оживлённого почти не осталось!
Айрис обнаружила, что они стояли как раз в горстке пепла, оставшегося от скелета, и помрачнела.
— Сам испепелил.
— Никого я не испепелял, — возразил Себастьян. — Моё заклинание должно было только немного его обуглить.
— Не рассчитал силу!
— Я? — хмыкнул он. — Знаешь, глава некромантской гильдии, Арним, очень часто не контролировал свои силовые потоки. У него для этого дела даже фамильный перстень был.
— Болит? — тут же заметила и разбитую губу Айрис. — Наверное, надо воспользоваться заживляющим зельем…
— А ты поцелуй, — хмыкнул Себастьян. — И всё пройдёт.
Девушка, не почувствовав подвоха, привстала на носки туфель и покорно чмокнула мужчину как раз в разбитую губу, и только потом вспомнила дедушкин завет…
Некроманты не должны проявлять свои чувства. Для некромантов чувства — противоестественны, но не только в этом беда. Каждый некромант…
Нет, Айрис не была одарена. Но дедушка раз за разом повторял, что она должна быть очень осторожна. Нельзя целовать мужчин, которых едва знаешь. Нельзя целовать мужчин, если у них течёт кровь. Ни в коем случае нельзя контактировать с чем-то, что несёт полноценную магическую энергетику.
Кровь несёт. Тем более, кровь одарённого.
Дедушка повторял, что она ни в коем случае не должна заводить отношения со светлыми магами — во-первых, загубит возможность передать дар своему потомку. Несомненно, он не говорил ничего плохого о некромантах, но с усмешкой говорил: носитель магии, даже неактивной, а запрятанной в женщине так далеко, чтобы она просто могла передать это своему ребёнку, не может вступать в контакт с активной силой.
Нет, Айрис не была одарена.
Ну, она так считала.
Да что там, когда от поцелуя вокруг запрыгали искры, а разбитая губа Себастьяна чудом излечилась, Айри обвинила в этом его собственную магию.
Но вот в чём она была совершенно уверена, так это в том, что Себастьян не собирался возвращать оживлённого к его недавнему состоянию.
Пыль, лежавшая у них под ногами, поднялась вихрем. Брайнер едва успел отскочить в сторону, потому что бывший скелет спешно возвращал утраченные формы. Конечно, он стал поменьше, не настолько плотным — надо же было чем-то возместить утерянную руку, — а ещё лишился нескольких рёбер, очевидно, принятых за не особенно важный элемент тела, но в целом был всё так же опасен.
— Арним, будь ты проклят! — совершенно непонятно выругался Себастьян в пустоту и вскинул свою трость. Айрис попятилась — они оказались по разные стороны скелета, и теперь девушка чувствовала себя ужасно беззащитной.
Скелет закрутил головой, обнаружил Айрис и сделал по направлению к ней очень несмелый шаг. Протянутые костистые руки всё ещё внушали ужас, и девушка, защищаясь, вновь вскинула руки.
— Ничего не делай! — воскликнул Себастьян. — Не подавай ему знак!
Но Айрис, не послушавшись, отмахнулась от потянувшегося было к ней скелета. Тот застыл, почесал затылок, будто бы кавалер, не понимающий, почему это его прогоняют, и повернулся к Себастьяну. Вид у оживлённого, очевидно, стал более грозным, потому что лорд Брайнер уже безо всяких шуток направил на скелет свою трость.
— Остановись, — произнёс он.
Этот голос, кажется, даже не принадлежал Себастьяну. В нём звенели необычные властные нотки, а молодое лицо некроманта вдруг стало каменным. Его глаза, казалось, почернели пуще прежнего, если это было возможным, а вымолвленное слово звенело вложенной в него силой.
Айрис невольно вспомнила дедушку. Когда некромант колдует, он страшен, ведь сила, которая течёт в его жилах — это сила смерти.
Но скелет ослушался. Либо он был крайне непослушным подданным своего создателя, либо — и Айрис почему-то не позволяла себе поверить в это, — эту, вторую инкарнацию оживлённого сотворил не Себастьян.
Брайнер остался стоять на месте, когда скелет протянул к нему костлявые руки, и ударил по костям тростью. По пыльной структуре прошла война, и Айрис вздрогнула от накатившей на неё неожиданной боли, зажмурилась даже. Ощущение было непривычным и далёким, словно кто-то пытался исколоть её очень острыми иголками. К тому же, оно будто принадлежало чужому телу, ощущалось эфемерно…
