— Я не стану убивать тебя, — говорю негромко, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности и твердости. — Не моя земля, я чужак. Но я вправе защищаться.
Происходит то, чего я меньше всего ожидала, — противник усмехается. Так, будто мои слова полны лжи или пусты, ничего для него не значат. Он вынимает из-за пояса нож и стремительно бросается на меня. В этот раз, отдав слишком много внимания оружию, я не успеваю проследить за его движениями.
Вдох. Резкий толчок.
Я ударяюсь спиной об стену, бок тотчас пронзает острая боль. Сжимаю челюсти так крепко, унимая жжение, притупляя его гневом. Обхватываю запястье человека обеими руками, пытаюсь оттолкнуть, вынуть нож, но ничего не получается. Напряжение растет, мышцы наливаются тяжестью. Он так близко, с каждой секундой лезвие проскальзывает глубже, расстояние между нами сокращается.
И хоть я не вижу его лица, знаю, что он ликует. Уже чувствует вкус победы, не ведая, что она в один момент может ускользнуть от него, сменить направление. Удача встанет на мою сторону.
Еще один небольшой шажок ко мне, и я, подавшись вперед, бью его лбом в лоб, с такой силой, что начинает кружиться голова. Он отшатывается, легко вынимая из меня нож, и я не упускаю этот момент — выбиваю из его руки оружие и бью ногой в живот.
Все тело дрожит, на глаза ложится пелена, но я упорно игнорирую боль, твердо стою на ногах, не желая сдаваться, намереваясь биться до последнего. Таков закон нашего клана: борись за жизнь. Всегда. Пока смерть не вкусит твой последний вздох, ты обязан бороться.
Но принципы моего клана остаются только со мной и не касаются этого человека. Возможно, для него сбежать — значит спасти себе жизнь. Так он и поступает. Срывается с места, быстро выбегает, и я мчусь следом, забывая на какое-то время о кровоточащей ране и жгучей боли.
Он пролетает мимо Джона, Валери и Мэй, ждущих меня возле выхода. Взгляд Джона падает на меня — я его чувствую, но не смотрю в ответ. Выбегаю за противником на улицу, сразу замираю, озираюсь по сторонам в попытке зацепить взглядом высокую фигуру в черном.
Его нигде нет. Как сквозь землю провалился.
— Наари, — прорывается сквозь яростный стук сердца пронизанный беспокойством голос.
Не могу разобрать, кому он принадлежит. Жуткая слабость обрушивается на меня, как водопад; тело пронзает дрожь. Разбитая губа надоедливо ноет, во рту стоит металлический привкус, а порезы на лице горят и пульсируют.
Я поворачиваюсь к Джону и девочкам, смотрящим на меня со смесью ужаса и непонимания. Пытаюсь сделать к ним шаг, но ноги подводят, подкашиваются, и я безвольно падаю. Удар оказывается не таким сильным, как я ожидала. Кто-то прижимает меня к себе, касается лица, только я не могу разомкнуть глаз — боль, крепко вцепившись в плечи, молниеносно утаскивает во тьму.
Глава 16. Откровение
Джон
— Кэп, прислали запись с кафе.
В кабинет без стука (как обычно, в общем) входит Ник с раскрытым ноутбуком в руках, отвлекая меня от пролистывания нескольких уголовных дел, среди которых я так и не нашел ничего, что зацепило бы мое внимание. Следом, точно ручная собачонка, залетает Рон и довольно улыбается. Хотя, если рассуждать в этом направлении, щенком, вечно таскающимся за своим хозяином, я бы назвал именно Ника — ведь как ни посмотри, а он поскромнее Рональда будет в сотни раз. У него обычно беспорядок на голове, это объяснимо курчавостью, но одет он всегда с иголочки: полицейская форма идеально отглажена, темно-синяя рубашка заправлена в брюки, и ворот наглухо застегнут. Валери назвала бы его маменькиным сынком, однако он все же офицер, знает свое дело и работу старается выполнять на отлично.
Что совсем не скажешь о Роне… Тот еще безалаберный ловелас. Даже несмотря на то, что он женат и его суженая ждет первенца.
— Кэп, так на кого он, говорите, напал? — уточняет Рон, пока я освобождаю место на столе для ноутбука.
— На подругу сестры, — бросаю кратко. Чем меньше они знают о Наари, тем лучше. Я и сам-то толком не разобрался с ее загадочностью и странным поведением…
— Вот, поглядите, — Ник избавляет меня от расспросов Рональда, ставя на стол ноутбук и включая запись.
Оба парня встают позади меня и так же, как и я, концентрируют внимание на видео. Столик, за которым мы сидели с девочками, отлично просматривается с данной видеокамеры, но вот кроме нас, официантов и парочки отдыхающих в кафе людей больше никого не видно. Проматываю запись чуть вперед и останавливаю на том моменте, когда Наари уходит в уборную. Спустя минуту следом двигается человек в черном.
— Ты гляди, — присвистывает Рон, — а он знает, где сидеть, чтобы не быть застигнутым камерой.
— Либо готовился заранее, либо уже натренирован и всегда обращает внимание на камеры видеонаблюдения, — озвучивает мои мысли Ник, пока я мотаю запись назад, пытаясь зацепить момент, на котором преступник заходит в заведение.
— Скорее, второе, — говорит Рон. — Чтобы подготовиться, ему нужно было знать, куда они отправятся. Хотя не исключено, что он следил за ними с самого дома и потом подслушал разговор…
— Нет, Валери предложила заехать перекусить уже в машине, — отметаю теорию Рона, но знаю, что не смогу о ней забыть. Нужно рассмотреть все варианты.
— Вот! — восклицает Ник, и я ставлю запись на стоп. — Зашел на пять минут раньше вас.
— Значит, все же готовился? — Рон отходит от нас и прогуливается по кабинету, осматривая полки, заставленные папками. Всегда, когда о чем-то задумывается, пытается не показывать этого. Интересно, откуда пошла эта привычка?
— Что думаешь, кэп? — Ник приближает изображение преступника, но разглядеть лицо невозможно — очки и маска скрыли его полностью. Вся одежда черная, включая обувь. И непонятно: кроссовки это или ботинки. — Совпадение?
— Случайное нападение средь бела дня? Я в такие случайности не верю...
Рональд неожиданно усмехается после моих слов.
— Нечего во всем подвох искать. Так и параноиком можно стать.
— Это моя работа, — отвечаю резко и грубо. Грубить-то совсем не хочется, учитывая манеру поведения Рона, но за последние два дня я знатно понервничал, и, похоже, это все последствия сегодняшнего недосыпа.
— Быть параноиком? — не сдерживает смешок Рон.
— Уметь найти зацепку там, где ее, казалось бы, нет. — Закрываю ноутбук и передаю его Нику. — Запись не теряй, может пригодиться. И проверь ближайшие к кафе камеры видеонаблюдения — возможно, где-то засветится его лицо... Док еще не вышел?
Ник отрицательно качает головой, и по телу тотчас пробегает легкая, но неприятная дрожь. Все же Рон прав — быть мне параноиком.
— Он взял отгул за ранее отработанное время. Кажется, со здоровьем у его жены совсем худо...
Что ж, дергать его сейчас нет смысла, лучше сам заеду в больницу и заберу у него документы. Все равно мне по пути...
— А вы чего в участке торчите? — спустя недолгую паузу спрашиваю я и бросаю взгляд на Рона, пытаясь скрыть раздражение. — Не ваша смена. Сверхурочно решили поработать?
— Ну, так... делом занимались, кэп, — пятясь к двери, улыбается Рон.
— Ник, может, и да... А ты прохлаждаешься, лентяй. Иди домой, жена ждет.
— Ага... Только не меня, а возможности дать мне пинок. Словно не беременная, а ребенок...
Он продолжает что-то ворчать, но уже за дверью. Ник, попрощавшись, тоже уходит, а я спешу собраться и уехать. Спешу и понимаю, что поскорее хочу оказаться не дома, а в больничной палате, чтобы взглянуть на лицо амазонки, так и не очнувшейся со вчерашнего дня.
***
Связь ненадолго пропадает, но, стоит выйти из лифта, как голос Валери едва не разрывает мои барабанные перепонки.
— Со-о-у-у-ус! Соус, говорю, купи на обратной дороге…
— Слышу-слышу, — пытаюсь говорить тише, а то с легкой укоризной взгляд медсестры твердит мне, что до нее тоже долетел звонкий голосок Валери. — Я уже в больнице, так что напишу позже.
