шум был прерван тихим и спокойным голосом Альберто, который внезапно для всех открыл глаза и глядел ими в потолок. Он был бледен, под глазами лежали тени, и моё сердце сжалось от боли и жалости.
— Выйдите все. Пожалуйста. Я хочу поговорить с Алексой.
Все замерли, не веря своим глазам. А потом поднялся шум, всеобщая радость и недоумение, но я видела, что Альберто ещё пытается что-то сказать.
— Тихо! — крикнула я и за секунду оказалась возле мужа, — Я здесь, любимый. Как ты?
Альберто остановил на мне внимательный взгляд карих глаз, он рассматривал моё лицо, будто видел впервые. Или запоминал… Промелькнувшая мысль холодным обручем сдавила грудь.
— Что ты хотел обсудить? Давай сначала о твоём самочувствии, — сказала я Альберто, а потом обернулась к Лео, которому помогли встать Тэо и моя мама, — что произошло? Ты уже сделал, что собирался?
Я не хотела Леонардо зла, даже, учитывая его предательство. Он был всё же отцом моего ребёнка и занимал значительную часть моего сердца, как я ни пыталась его оттуда убрать. Поэтому переживания о муже дополнились страхами за охотника.
— Я ничего ещё… — начал он.
— Выйдите все! — занервничал Альберто.
Я выразительно посмотрела на всех присутствующих, которые поняли, что не стоит затягивать со своим пребыванием в моём доме.
— Мы на улице, дочка, — сказала мама, уходя.
Я закрыла дверь и поспешно вернулась к постели.
— Любимый, скажи, что всё уже позади…
— Почти, — сказал он и как-то очень тоскливо улыбнулся, — скоро всё закончится.
Альберто протянул руку и коснулся прохладными пальцами моей щеки, по которой катилась одинокая слеза.
— Я не понимаю твоих намёков.
— Я должен покаяться перед тобой, иначе никак. Я скоро уйду, милая.
— Нет, не говори такого! — едва остановившийся поток слёз опять размыл очертания осунувшегося лица моего мужа.
— Не плачь обо мне, Алекса. Я совершил грех, и боги меня наказали. А тебя возвращают ему, как и должно было быть.
— Боги только что вышли в эту дверь!
— Не они. Думаешь откуда у меня взялись силы вернуться к тебе, чтоб попрощаться?
Я замотала головой, отказываясь дальше продолжать этот разговор, что бы он ни означал. Я попыталась встать с постели, но Альберто взял меня за руку.
— Не уходи…
— Я воды тебе налью, — ответила я.
— Это ни к чему.
— Альберто!
— Послушай меня! — он облизал пересохшие губы, — у меня мало времени. Я хочу, чтоб ты выслушала. На прощение я не надеюсь, я виноват перед тобой. Очень. И перед Леонардо.
— О чём ты?
Я всё же наполнила чашку водой и подошла к мужу. Помогла ему привстать, подложив под спину подушки, и дала пригубить ключевой воды. Он перехватил мою руку и жадно припал к ней поцелуем.
— Но я не жалею ни о чём, любимая. Я бы смог… Ты бы стала самой счастливой…
— Альберто, не говори, будто прощаешься, пожалуйста!
— Тогда в темнице инквизиции Бертольд тебе рассказывал, что ты не нужна Лео.
— Да, — робко кивнула я, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу.
— И он повёз тебя смотреть на то, как его сын счастлив со своей возлюбленной.
— Да…
— Это был я, Алекса. Тогда с Кристанной… Мы же умеем накладывать иллюзии. Я изменил внешность и… сыграл свою роль.
Я застыла с чашкой в руках, из которой от моего неловкого движения потекла вода на пол.
— Но зачем?..
— Я тогда вошёл в доверие к высшим чинам инквизиции. Они думали, что я солнцепоклонник у них на побегушках. Но было наоборот, я всё делал для единоверцев. Здесь мне нечего стыдиться. Бертольд попросил оказать ему услугу, а взамен пообещал мне тебя.
Альберто говорил быстро, но его голос слабел с каждой минутой. Было видно, каких сил стоит ему это откровение. А я будто слушала какую-то придуманную историю, никак не воспринимая её на свой счёт. Я просто не могла поверить.
— Алекса, я влюбился в тебя сразу, как только ты улыбнулась мне тогда, когда только заходила в город. Я был готов на всё, чтоб вырвать тебя из застенок Инквизиции. Но Бертольд обманул меня, он обещал, что передаст тебя целую и невредимую. А в итоге мне пришлось вывернуться наизнанку, чтоб забрать тебя едва живую, и разыграть твою смерть.
Я слушала отрешённо, мою руку сжимала слабеющая ладонь Альберто. Я замотала головой из стороны в сторону, умоляя перестать говорить.
— Потом я узнал, что Лео тоже был пленником. И он разворотил половину тюрьмы, когда вырвался на свободу. Он искал тебя, Алекса. Он ни в чём перед тобой не виноват. Я украл тебя у него. Я знаю, я не заслуживаю твоего прощения. Но ты должна была это знать.
Рваный вдох вырвался из моей груди, я закрыла руками лицо и заплакала.
— Зачем ты это сказал мне, Альберто, я не хочу этого знать. Это слишком! За что? В чём я провинилась так перед судьбой? Я отказываюсь в это верить!
Мне было жаль себя, жаль Леонардо, которому бог весть что пришлось пережить… и было до безумия жаль Альберто. Он умирал, отдав за меня свою жизнь. И кто знает, была ли я жива или меня просто-напросто убил бы Бертольд, если бы муж не согласился на сделку.
Я посмотрела на него, он снова лежал на кровати, тяжело дыша. Он неотрывно смотрел на меня. Я подсела ближе, а затем легла рядом на нашу супружескую постель, положив руки ему на грудь, а он обнял меня.
Я не знала, что сказать ему, кроме…
— Я прощаю тебя. Я люблю тебя.
Леонардо чувствовал себя отвратительно из-за действия заклятия, но ещё хуже ему было из-за неизвестности. За закрытой дверью дома Алексы сейчас происходило что-то важное, а он не понимал, что именно.
Охотник взглянул на сосредоточенные лица богов, а потом посмотрел на маму Алексы и столкнулся с колючим изучающим взглядом таких же голубых, как у его любимой, глаз. Удивлённо подняв брови, он сразу получил ответ на незаданный вопрос:
‐ Так вот ты какой, Леонардо…
‐ Мы же с Вами и раньше были знакомы.
‐ Только я не знала, что ты- это ты.
‐ И это как-то меняет Ваше ко мне отношение?
‐ Ещё бы!
Лео озадаченно уставился на несостоявшуюся родственницу, но ему было и так погано на душе и физически, поэтому вступать в перепалку по каким-то непонятным поводам он не собирался.
Женщина с вызовом вздёрнула подбородок, но её пыл остудила Джульетта, заявив, что не
