кровь. Мне стало плохо. Я дошла до ванны и потеряла здесь сознание.
— Ну-ка, ложись-ка сюда, — и врач вытянула из стены массажный стол. — Давай, давай! Ты говоришь, что кровь ручьём лилась. Надо осмотреть тебя, — голос медика был спокойный, словно воспитатель объясняет малышу.
Маша послушно прошла за врачом. Легла. Развела ноги:
— А это не больно? — спросила она, а про себя подумала, что за последнюю неделю уже второй раз её осматривают по-женски. Сначала была Стася, а за ширмой сидел Алекс и ждал вердикт. А теперь врач, и на неё пялится госпожа гарема и её помощница.
— А вы бы не могли отвернуться, а то я стесняюсь, — попросила она присутствующих.
— Причёска у тебя симпатичная. Где делали?
— В Драго-спа. Алекс велел. Ой, — Маша вздрогнула, когда холодные инструменты коснулись её внутри.
— Чего ойкаешь? — проворчала врач. — Как я и говорила, месячные у неё, самые обыкновенные. Как была девочкой, так и осталась. Всё, вставай, горемычная. У тебя что, никогда раньше месячных не было?
— Было, — девушка встала. — Я даже сознание несколько раз теряла. Только рано им ещё. И обычно я за несколько дней знала, что они пойдут. А сейчас внезапно, среди ночи.
— Стресс перенесла. Вот и результат. Лиана, пусть у меня эти дни в больничном крыле поживёт, раз сознание терять приходилось. Ох уж эти человечки. Месячные и то толком не могут перенести. На что только годны? — врач собрала свои инструменты. Использованные ополоснула под краном, сложила в мешочек и отправила на обработку, открыв одну из плиток в стене.
8. Хозяин гарема
Некоторое время спустя…
— Моя дорогая, ты рада видеть своего пупсика? — в покои госпожи вошёл мужчина лет пятидесяти.
— Дорогой, у тебя старческий маразм начался? — хозяйка гарема даже не соизволила приподняться со своего ложа. Карлицы мигом поднялись и склонились почтительно перед господином. — Чего встали? Эка невидаль. Касым объявился. Всех, что ли переохотил, или пенис больше не поднимается? Продолжайте.
Карлицы снова уселись у ног госпожи. Две девушки занимались педикюром. Ноги госпожи были широко разведены, и между ними сидела третья. Девушка занималась причёской на лобке.
Женщина улыбнулась. И от её улыбки у мужа побежали мурашки по спине.
— Лиана, милая, ты же знаешь, что я не посмел отказать бею, иначе мы впали бы в немилость. Ну, прости своего пупсика, — он сделал губы уточкой и склонился к руке супруги.
— Отойди, видишь, мешаешь красоту наводить. Ай, аккуратней, не голова всё-таки, — она поморщилась.
— Я рад, что ты готовишься к встрече мальчика своего пупсика, — Касым взял пуф, бросил его к ногам супруги. — Сгинь, — отдал приказание карлице, которая закрывала ему обзор. — Я сам закончу наводить марафет своей дорогой.
— Пупс, или как там тебя сегодня, иди и наводи марафет туда, где был. У меня сегодня девичник, — и госпожа довольно усмехнулась. — Кстати, ты с чего вдруг пупсом стал, а, Касым? Вроде брюшка ещё не успел наесть.
Касым, несмотря на свой возраст, действительно выглядел очень хорошо. Скорее всего, он очень внимательно следил за своим телом. Из-под полы длинного восточного халата выглядывали крепкие икры. Он сел на пуф, откинул нижнюю часть одежды. И теперь было видно, что под халатом на мужчине были только белые спортивные шорты.
— Бей меня так назвал. Мы теперь все его пупсы, — он сцепил на голом торсе мускулистые руки. — И отдал приказ всем в одночасье пожирнеть. В общем, я в опале. Все и так жирные.
— Понятно, значит, мы теперь ещё и в опале у бея. Весело же нам. Чего хочет бей? — Лиана посмотрела на девушек, которые закончили свою работу и ждали, когда им разрешат удалиться. — Красиво? — Лиана поднялась, подошла к мужу. Теперь произведение искусства было прямо напротив его губ.
Касым облизнулся. Улыбнулся. И протянул было руку, как супруга вильнула подтянутой попой, накинула на обнажённое тело пеньюар, поданный одной из карлиц, и отошла на безопасное расстояние.
— Касым, за какие твои достоинства я должна тебе позволить прикоснуться к моей жемчужине? — и женщина рассмеялась, обнажая ровные перламутровые зубы. — Вы свободны. Нечего слушать, как муж с женой отношения выясняют. Вечеринка не отменяется. Не забудьте украсить свои причёски. — Она бросила лукавый взгляд на мужа. По нему было видно, что он ждёт не дождётся, когда же они останутся вдвоём.
Карлицы ушли.
Касым встал, подошёл к супруге, обнял её со спины. Языком погладил ушную раковину.
— Касым, хватит, я не простила тебя. Ты бросил меня посреди ночи только потому, что тебя позвал бей.
Она из великанов, он из полулюдей. Она поцеловала его в лоб. Провела языком по бровям. Она высокая. Слишком высокая даже для него. Он сжимал руками её талию, а сам вылизывал ей шею. Потом пососал подбородок, как младенец, который ищет грудь.
— Ты развратная женщина, — удовлетворённо прошептал, когда увидел, как супруга, покрывая его тело поцелуями, снимает с него восточный халат, опускается перед ним на колени. — Ты самая развратная, — выдыхал он, предвкушая сладостный миг. Миг, о котором мечтал с того самого момента, когда покинул супружеское ложе.
Оргии с десятками самых красивых женщин края, оргии, от которых он не мог отказаться, потому что так приказал бей, не могли сравниться с губами его супруги.
Лиана тянула миг. Она обхватила руками его ягодицы, раздвигая их, дразня грудями его пенис.
Кончик, чувствительный, словно обнажённые нервы, словно тело, с которого снята кожа, капнул нектаром на высунутый язык.
Супруга склонилась, собрала ещё нектар, касаясь его расщелинки самым кончиком языка. Проглотила. Подула в дырочку. Касым закрыл от удовольствия глаза. И вдруг:
— Чёрт, ты что творишь? — острая боль пронзила тело. Она, его дорогая и нежная, отточенными когтями впилась в ягодичные мышцы и пробороздила их, а зубы сомкнулись на нежной коже бедра. Хорошо, что не члена.
Лиана поднялась. Посмотрела сверху вниз на супруга:
— Как что? Тебя недавно кто-то лизал, а я должна долизывать? Иди в чистилище, пупс, —
