глаза потеплели и во все стороны от них разбежались весёлые лучики, на щеках появились трогательные ямочки.
Какой очаровательный мужчина!
Невольно я улыбнулась ещё лучезарней и наивно спросила, похлопав пару раз ресничками:
- Прошу прощения, как я могу вас называть?
Этот обычный вопрос вызвал явное замешательство у мужской части нашей компании. Отец Нэта воззрился на сына, словно ждал от него подсказки, а Нэт смотрел на отца с выражением «не выдавай». Молчаливый диалог длился лишь долю секунды, но успел озадачить и насторожить меня.
- Можете звать меня элар Антуан, – любезно предложил он, метнув на сына недовольный взгляд. Нэт виновато потупился.
«Ох, не нравятся мне эти переглядки! Ничего хорошего они сулить не могут», – пронеслись в моей голове тревожные мысли, но на лице по-прежнему сияла безмятежно-вежливая улыбка. Мне с трудом удалось сохранить её, не выдав истинных чувств.
Я опустилась на предложенный стул, напротив меня сел Нэт. Кроме нас четверых в столовой никого не было. Совсем недолго. Не успела я как следует устроиться, в комнату вошли несколько мужчин в одинаковых тёмно-фиолетовых костюмах, похоже, это были официанты. Они начали подавать нам яства, появлявшиеся на специальных этажерках в углу столовой. Сами собой появлялись, между прочим, никого этим здесь не удивляя.
За столом было тихо. Все молчали, слышался лишь стук приборов и шум наполняемых бокалов. На первое нам подали суп. На дне глубоких белых тарелок в прозрачном бульоне плавало что-то мелкое, зелёное, с шевелящимися щупальцами и даже, по-моему, на меня насмешливо поглядывало. Поглощать непонятное нечто мне совершенно не хотелось, тем более что супы я не ем в принципе, но отказываться было совсем неудобно.
Я посмотрела по сторонам, все ели суп и, кажется, с удовольствием.
Ну, что ж! Придётся попробовать. Глубокий вдох и, сделав над собой героическое усилие, я зачерпнула пол-ложечки бульона, старательно избегая подозрительное супоплавающее.
Задержав на секунду дыхание, влила содержимое ложки в рот. Проглотила. Съедобно, но стресс я всё-таки получила. Тарелку отставила с чувством выполненного долга.
К моему несказанному облегчению затем подали обыкновенную рыбу, правда, неизвестной мне породы. Ну, так я и в своём мире треску от минтая не отличала, поэтому съела без всяких протестов со стороны моего желудка.
Потом принесли какое-то мясо, на вид точь-в-точь говядина. После подали птицу и овощи. От каждого поданного на стол кушанья съедалось понемногу, затем оно бесследно исчезало, а на его месте появлялось другое, не менее изысканное.
Пока я была поглощена изучением новых для меня блюд, странности нашего ужина не привлекали внимания. Но после того как насытилась и возникло желание пообщаться с народом, оказалось, что в столовой никто не разговаривает и, по-моему, даже не шевелится.
Нет, конечно, все ели, работали вилками и ножами, но практически беззвучно. Тишина неприятно давила на психику, наша трапеза совсем не походила на семейный обед. Я начала впадать в тоску. Ужасно захотелось на свежий воздух. Посмотрела на Нэта и встретила его сочувствующий взгляд.
Глазами послала ему вопрос: «Почему молчим?». В ответ он покосился на отца. Тот смотрел в тарелку и что-то тщательно пережёвывал. По-моему, мыслями он был очень далеко.
«Ау! Дядя, очнись!» – попробовала я заняться телепатией и передать послание отцу благородного семейства, но услышал меня, видимо, только Нэт. Вон как заулыбался.
Я перевела взгляд на Габриель. Девушка сидела с невозмутимым видом, уже не ела, но поддерживала царящее за столом безмолвие с покорностью хорошей дочери и воспитанной барышни.
«Всё, больше не могу!» – моё далекое от ангельского терпение кончилось, невероятно захотелось разрядки напряжённости. – «Надо как-то встряхнуть это сонное царство. В конце концов, я гость из другого мира, мне можно не знать здешних правил поведения».
Я взяла в руки отложенную минуту назад вилку и «нечаянно» уронила её на пол. Мраморный, между прочим. От раздавшегося звона мёртвый бы проснулся, а элар Антуан даже несолидно подпрыгнул на своём стуле и начал растерянно озираться вокруг, будто не понимая, где он находится, и кто его окружает.
Габриель и слуги застыли, глядя на меня, а Нэт засмеялся. Сначала беззвучно, потом всё громче и громче, а вскоре он уже хохотал, не пытаясь маскироваться или прятаться. Я тоже развеселилась вместе с ним, а через минуту к нам присоединилась и Габриель и даже сам элар Антуан. Слуги старательно прятали свои улыбки.
Наконец, смех стал стихать, и разговор возник сам собой. Ничто так не сближает людей как совместное веселье, не прошло и пяти минут, как мы уже оживлённо болтали.
Отец Нэта и Габриель оказался прекрасным рассказчиком и очень любознательным человеком. Он единственный из представителей этого мира заинтересовался жизнью моего. Элар забросал меня вопросами об устройстве наших государств, о политике и техническом прогрессе.
Тут разговор активно поддержал Натаниэль, который за две недели пребывания в нашем мире, повидал немало интересного. Особенно парню понравилось телевидение. Он взахлёб рассказывал отцу об этом чуде и надеялся завести что-нибудь подобное в своём мире.
Мужчины пытались меня расспросить об устройстве телефона, интернета и телевидения, но я, как почти каждый житель земли, ничего об этом не знала, хотя пользовалась очень активно. Если бы я представила, что мне когда-нибудь будут нужны сведения о внутреннем устройстве земных средств связи, то запаслась схемами и техническими характеристиками.
Но увы! Пришлось ограничиться их внешним описанием.
Чай мы уже пили в непринуждённой дружественной атмосфере. Элар улыбался, его дети были довольны проведённым вечером, а я так и вовсе счастлива.
Элар Антуан стал прощаться первым. Тепло пожал мне руку, поблагодарил за приятный вечер и выразил надежду, что теперь мы будем видеться часто. Я ответила столь же любезно и пожелала ему доброй ночи.
Габриель расцеловала меня в обе щеки, крепко обняла и шепнула на ушко, чтобы никто не слышал:
- Спасибо тебе, дорогая! Я никогда не была так счастлива как сегодня.
Девушка ушла, а я смотрела ей вслед, не понимая, чем заслужила такую горячую благодарность.
Нэт проводил меня до самой спальни. Всю дорогу он держал меня за руку, но ничего не говорил. Лишь на пороге комнаты произнёс:
- Ты, наверное, удивлена поведением нашего отца за ужином? Он таким стал с тех пор, как нас покинула мама. Почти всегда в нашем обществе он молчит и о чём-то думает. Я ещё помню то время, когда он был жизнерадостным и весёлым. Всегда смеялся. А сестра уже не застала его таким.
Нэт замолчал, а мне стало очень жаль их всех. Мужа,
