его отпустит, ну а напоследок чертыхнулся, когда чихнул, дернулся, и облако сажи попало ему в глаза и рот.
Эллада ждали всем домом до полуночи. Мужчина вернулся как раз в тот момент, когда я уже не знала, что рассказать Ральфу, и прикорнула, облокотившись о камин. Сам Ральф, кстати, тоже задремал, что вообще удивительно в его-то положении. Но я услышала храп и вряд ли мне показалось.
– Чем разбивать-то? – ворчал Эллад, копаясь в кладовой по соседству с ванной, в компании Мэй и Нюрки.
– У нас есть кувалда! – радостно воскликнула Мэй.
– Ой, а вы не заденете Ральфа? Вдруг повредите ему что-то? – переживала Нюрка.
Послышался грохот – посыпались лопаты и ведра, но кувалда, как я поняла, была извлечена. Сразу же Эллад ворвался в ванную, как был, одетый и обутый.
– Эй, ты как там? – наклонившись к топке, крикнул Эллад.
– В норме, – ответил Ральф явно беспокойно. – Ты когда-нибудь разбивал стены в то время, когда внутри нее находился человек?
– Не приходилось.
– Да поможет мне Создатель, – пробормотал Ральф.
Мы с девчонками отошли подальше, во избежание повреждений. К нам прибежали близнецы, и даже Пирси заглянула. Я улыбнулась ей и пригласила в компанию наблюдающих, а девочка, на удивление, не отказалась. Встала рядом с Кайлом и взяла его за руку. Маленькая Шенни бегала по холлу, играя в догонялки с игрушкой-подушкой Пирси с привязанной к ней веревкой. Пару раз совала любопытный нос в ванную, но тут же уходила – ей было неинтересно.
Ну а мы все вместе стали просить Создателя помочь несчастному Ральфу, потому что, как оказалось, Эллад кувалду в руках даже держать не умел.
– И р-р-раз! – крикнул он, замахиваясь.
Тяжелый боек с грохотом ударился о стену, каменная крошка осыпалась на полочку, и статуэтка лошади, которую мы забыли убрать, рухнула на пол.
Нюрка взвизгнула.
– И-и-и два! – Новый удар и часть камня вывалилась, к счастью, в комнату.
– Я же говорила, – зашептала подруга мне на ухо, – залетевший в трубу Ральф – к беде!
– Никакой беды не случится, – твердо сказала я, зыркнув на девушку. – Эллад достанет Ральфа и все будет хорошо, мы вместе пойдем пить чай с печеньем и конфетами.
– А где ты их спрятала? – слезы на глазах Нюрки моментально высохли.
– В кладовой на верхней полке, хотела сегодня на завтрак достать, но забыла. Как-то не до конфет совсем было.
– И-и-и три! – заорали все вместе.
Дело пошло веселее. Каждый из нас ужасно переживал за Ральфа, и после каждого удара кувалдой о стену Эллад проверял, в порядке ли мужчина. Ральф был рад, что его наконец-то достанут, и на все вопросы отвечал утвердительно.
Но вот, когда уже часть стены оказалась обрушена на пол, а пыль и мелкая крошка внутрь трубы, пострадавший не ответил. Сказать, что Нюрка едва не лишилась чувств, не сказать ничего. Она всем напомнила, что “приметы не врут”, но тут мужчина закашлялся.
– Боги, Нюра! – донеслось до нас из трубы. – Жив я. Просто у меня на лице сейчас куча грязи, я не хотел ею пода…
Ральф поперхнулся, некрасиво зарычал, сплевывая пыль и сажу, а Эллад принялся разбирать стену уже вручную.
Спустя долгое время целый и почти невредимый Ральф был спасен и оставлен в одиночестве рядом с бочкой холодной воды.
Мы второпях разогревали для него ужин, заваривали чай, и вообще, старались быть как можно дружелюбнее. Мужчина, проведший в каминном дымоходе вниз головой больше половины дня, заслуживал самый добрый вечер. Он ведь для нас старался!
На этой мысли я застыла, повиснув на стеллаже в кладовой. Эллад разобрал часть стены, дымоход все еще не почищен… хотя, в последнем я сомневалась, все-таки Ральф своими прекрасными брюками там елозил. То есть, тепла в ванной нам в ближайшее время не ждать. Все же придется потратиться на настоящих ремонтников. Еще новый паровой котел покупать.
Расстраиваться я себе запретила. Накопления таяли, но не очень быстро, так что на все должно хватить. Следует, конечно, как можно скорее решить вопрос с заработком, иначе однажды нам нечего будет есть, Фрогель-то уехал. Но, чем и как заработать не понимала.
– Ты такой мужественный, – томно вздохнула Нюрка.
Я услышала ее, еще находясь в кладовой, и позволила себе беззвучно засмеяться. Смех оборвался мгновенно, когда ответил Нюрке не ее “нареченный”, а Эллад:
– Да что ты, – смущенно бормотал он. – Любой на моем месте сделал бы так же.
– Ты занимался тяжелым трудом? У тебя столько сил… Эта штука… кувалда, да? Она ведь такая тяжелая. Можно я потрогаю твои мышцы?
– А у меня есть кое-что к чаю! – выскочила я на кухню, пока Нюрка не начала ничего щупать.
Близнецы улыбались, Пирси скучающе гремела ложкой в кружке, а Мэй, уронив подбородок на ладони, с азартом наблюдала за флиртующими.
– Ральф еще не пришел? – спросила я хмуро, глядя на пустой стул.
– Он в порядке, – ответил Эллад. – Только что был у него. Говорит, сразу пойдет спать, голова кружится и в жар бросает.
– Нельзя ведь так долго висеть вниз головой, – буркнула Нюра, влюбленно смотря на Эллада. – Как вообще его угораздило так опростоволоситься? Такой неуклюжий!
Я неоднократно видела, как влюблялась Нюрка “на всю жизнь”, и как потом любовь проходила спустя сутки. Это был очередной такой раз. Ральф сделал что-то, что не подходит под Нюркино понимание мужественности, и все, прости-прощай, любовь ушла.
Чаепитие прошло весело. Близнецы шутили друг над другом, Мэй время от времени кидала на них укоризненные взгляды. Мы фантазировали с ней о Снежном празднике, ведь в приюте он никогда не проводился. Рил и Кайл в один голос утверждали, что мечтают о колючем дереве, об украшениях и вкусностях, и чтобы батр играл, прыгая по гостиной.
Почему “прыгая” – никто не объяснил. Рил в этот момент мечтательно закатывал глаза, а Кайл, глотая слова, продолжал рассказывать, как однажды видел на двери дома напротив красивый венок из еловой ветви.
Мне давно стоило понять, что в этом году дети ждут праздника и хотя бы маленького, но
