Я усмехнулась, когда она обхватила рот руками и завыла, прежде чем выбежать из комнаты, продолжая фотографировать и заставляя всех щенков и моих кузенов бежать за ней в давке.
Я испустила долгий вздох, когда наконец-то наступила тишина.
— Как ты себя чувствуешь, cara mia? — ласково спросила Бьянка, взяв меня за руки и посмотрев на меня со слезами на глазах.
— Ну, я уже знала, что мы впятером — это навсегда, — рассуждала я. — Я делаю это в основном ради кольца.
Бьянка разразилась смехом, а затем начала плакать, отстраняя меня, когда я попытался протянуть руку, чтобы утешить ее. — Пустяки, — настаивала она, похлопывая себя по глазам. — Я просто хотела бы, чтобы Мика был здесь и увидел, как его старший мальчик женится на девушке своей мечты. Но я знаю, что он рядом и наблюдает за нами с твоим милым братцем, amore mio.
Я тяжело сглотнула при этих словах и кивнула, когда мои собственные слезы расцвели, и я боролась, чтобы сдержать их. Гарет не хотел бы, чтобы я плакала из-за него в день свадьбы, но именно в таких случаях я скучала по нему сильнее всего. Он должен был быть здесь в качестве шафера, дразнить меня за то, что я подобрала платье под свою прическу, и крепко сжимать меня, говоря, как он счастлив за меня. Но я знала, что он был рядом, даже если я не могла его видеть, и я не собиралась позволять своему горю окрашивать печалью дни, которые я хотела бы, чтобы он не пропустил.
В дверь тихонько постучали, мы обе оглянулись, борясь со слезами, и я резко вдохнула, заметив, что моя мама стоит там неловко, сжимая в руках белую коробку, и смотрит между мной и мамой Данте.
— Привет, — сказала она, ее взгляд блуждал по мне, и слишком много слов повисло в воздухе между нами. Я, конечно, пригласила ее, но до этого момента я понятия не имела, придет она или нет. Она приняла приглашение, но надежность в эти дни была не в ее стиле, и мое сердце сжалось от облегчения, когда я увидела ее.
В последние несколько лет отношения между нами стали немного лучше. Она наконец-то переехала из оздоровительного центра, где жила, и даже смогла открыть свой бизнес, обучая стриптизеров танцам и ставя для них хореографические номера. Это не совсем окупало все ее счета, и между «Черной Дырой» и «Сверкающим Ураном» — который теперь назывался «Космический Стрип» и тоже управлялся Оскурами — мы обеспечивали ей большую часть клиентов. И я оплачивала счета, которые она не могла себе позволить, но, похоже, ей это нравилось, и она не испытывала потребности вернуться к стриптизу или шлюхам, насколько я знала.
Мы общались больше, чем раньше, но теперь между нами было что-то сломанное. Дыра, в которую должен был провалиться Гарет, была слишком широка, чтобы пробить ее, и слишком глубока, чтобы в нее лезть. Но это уже не причиняло боли, как раньше. У нее были шансы исправить наши отношения, и хотя они были улучшены, я смирилась с тем, что мы никогда не будем близки, как я когда-то мечтала.
Новость об обнаружении Марлоу сильно ударила по ней — в основном потому, что после того, как он узнал многое о моем воспитании и о том, чему я подвергалась в «Сверкающем Уране» и вокруг него, он не был заинтересован в возобновлении романтических отношений с ней. Я все еще не была до конца уверен, кто сообщил ему обо всем этом дерьме, но Райдер был загадочно туманен относительно разговоров, которые он вел с моим новообретенным отцом, и я была почти уверена, что это был он. Не потому, что он хотел причинить мне боль, выдав правду о моем воспитании, а потому, что хотел, чтобы Марлоу лучше меня понимал и учитывал мои проблемы с доверием.
И я должна была признать, что после того, как Марлоу получил полное представление о моей жизни и провел месяцы на различных восстановительных терапиях, организованных его сестрой, он действительно доказал, что является мужчиной, достойным любви, которую я должна была дать. Он был верным, защищающим и благородным, что свойственно не многим фейри, которых я знала. Он даже возобновил свою благотворительную деятельность после выздоровления и по-прежнему был полон решимости улучшить жизнь как можно большего числа фейри — даже если это означало, что он был немного непредсказуем и не всегда следовал семейной линии, к явному огорчению Мелинды. Но даже она не слишком старалась обуздать его. Я полагаю, что после того, как она узнала, что он годами находился под контролем другого фейри, она не хотела подвергать его этому снова, поэтому она просто выпускала пресс-релизы, прикрывающие его более непредсказуемые действия, и по большей части он просто делал все, что ему нравилось, несмотря на его связь с Небесными Советниками.
— Надеюсь, ничего страшного, что я пришла, — сказала мама, осторожно шагнув вперед. — Я просто подумала, может быть, тебе будет приятно получить что-нибудь старое от меня? Хотя я не уверена, что они подойдут ко всему этому стилю, который ты выбрала, — ее глаза скользнули по бесценному платью, и я почувствовала ее дискомфорт.
— Что это? — мягко спросила я, придвигаясь ближе к ней, пока Бьянка отступала, чтобы дать нам немного пространства.
— Это мои счастливые стриптизерские туфли, — сказала она со смехом, открывая крышку и показывая пару покрытых бриллиантами платформ с убийственным каблуком. — Я всегда получала свои лучшие чаевые, когда надевала их, — она пожала плечами, выглядя смущенной, и я усмехнулась, протягивая руку, чтобы взять их.
— Я могу быть одета как принцесса прямо сейчас, — сказала я, вставляя ноги в туфли по очереди. — Но я никогда не забуду, откуда я родом, мама.
Ее улыбка расширилась, когда я протянула ногу к ней для осмотра, прежде чем опустить платье, чтобы прикрыть их.
— Хорошо. Отлично. Я пойду найду себе место, — сказала она, повернувшись к двери, затем остановилась и повернулась ко мне. Она колебалась мгновение, а затем резко подалась вперед, обхватив меня руками и сжав меня крепче, чем я когда-либо помнила, чтобы она меня держала. — Я действительно люблю тебя, малышка, — прошептала она. — И я очень горжусь тобой. Мне просто жаль, что я не была… лучше.
— Мама, — начала я, но она отпустила меня и махнула рукой, отступая назад.
— Наслаждайся своим важным днем, — твердо сказала она. — Гарет хотел бы этого.
Мое горло сжалось, и что-то в моем сердце, казалось, набухло, когда она повернулась, чтобы снова поспешно выйти из комнаты, но тут же остановилась.
Я отступила в сторону, чтобы посмотреть, что ее остановило, и прикусила губу, увидев Марлоу, стоящего в сером костюме. Они смотрели друг на друга, и их жизни, которые они могли бы прожить, повисли в пространстве между ними.
Казалось, этот момент тянулся целую вечность, пока они не пробормотали друг другу приветствие, после чего мама поспешила прочь.
— Где моя красавица? — взволнованно спросил Марлоу, без предупреждения бросившись вперед и остановившись прямо передо мной. Он широко улыбнулся, сверкнув своими ямочками, и протянул руку, чтобы сжать мое лицо между ладонями, осматривая меня. — Ты готова?
— Да, папа, думаю, да, — согласилась я.
Губы Марлоу разошлись, и его глаза начали слезиться, он открывал и закрывал рот, как рыба, и я подтолкнула его, чтобы он прекратил это.
— Не плачь, а то я заплачу, — сказала я.
— Ты только что назвал меня па…
— Per amore della luna! [56] Мы опаздываем! Быстро, быстро! — Бьянка вдруг закричала, размахивая руками и заставляя меня смеяться, пока она гнала нас в коридор.
— Одно дело — заставлять женихов ждать, cara mia, но совсем другое — заставлять их накрывать свадебный завтрак с опозданием для всех нас!
Бьянка помчалась по коридору, а я усмехнулась отцу, когда мы последовали за ней более медленным шагом.
Когда мы достигли широкой лестницы в центре дома Оскура, откуда-то из-за широко распахнутых дверей, куда проникал яркий солнечный свет и наполнял воздух аромат цветов, заиграл струнный квартет.
Шум трехсот Оборотней плюс всех остальных фейри, которых мы знали и которым могли доверять во всей Солярии — благодаря помощи Оскуров и Найтов — внезапно утих, и мое сердце заколотилось, когда мы спустились по лестнице.
