- Их забрали боги.
- Их забрали боги, - снова эхом отозвалась Люга. Дрожащими руками я вытерла щеки.
- А город?
- Его отправили за грань, испугавшись силы цветов огня, - какое-то время я молчала, стараясь совладать с мыслями, осознать то, чему стала свидетелем. И Люга молчала. Она не торопила меня, ничего не говорила, только смотрела и ждала.
- То, что ты мне рассказала, связано с моей охотой?- наконец, спросила я.
- Я не знаю, - тень колыхнулась, словно от ветра. - Но ты должна была увидеть это в любом случае.
- Все это время ты была здесь?
- Нет, ты заперла меня в себе, но доступ к памяти крови у меня все же был. Не спрашивай, я не знаю, как это работает. Но я видела многое.
- Остальные Основные тоже могут находиться в Муждумирье? Они тоже видели это?
- Я не встречала других. Может, потому, что наша Стихия еще слишком слаба, может по другим причинам. Почему ты спрашиваешь?
- Охотникам известна только та версия событий, которую я рассказала тебе.
- Тогда нам нужно открыть им правду.
- Что еще я должна знать?
- Наверное, больше ничего. Хотя... Ты знаешь, почему все Теневые полукровки?
- Нет. Никто не знает.
- Какие вы глупые, - Люга чуть слышно рассмеялась. - Скажи мне, что такое тень?
- Грань между светом и тьмой. Единство, порожденное двойственностью.
- Верно, а что такое полукровка по своей сути?
- Наверное, тоже самое, - осторожно ответила.
- Верно, - Люга снова рассмеялась. - Боги дали силу именно полукровкам потому, что им не впервой объединять в себе две разные стихии, не впервой жить посередине, они уже единство, порожденное двойственностью. Боги были уверены, что именно полукровки смогут вместить новую Стихию, выдержать и услышать Силу.
- Так просто, - прошептала я, а тень рассмеялась громче.
- Да.
- Скажи, ты знаешь, почему мне так сложно контролировать Дневную?
- Знаю. Тебе не ее сложно контролировать, а свою ярость и злость. Каждая из нас по сути - всего лишь отражение, грань тебя. Дневная - гнев, ярость и злость. Ночная - коварство и хитрость. Утренняя - стратегия и ум, Сумеречная - уверенность, стремление и любопытство.
- А ты?
- А я, - она склонила голову, - все остальное. Так что для того, чтобы лучше контролировать Дневную, учись лучше контролировать злость. Гаси ее вовремя.
- И так у всех?
- Конечно, только каждая тень отвечает за что-то свое, у всех по-разному, - что-то невесомое прикоснулось к моему лицу. Я дернулась. Тут ведь нет ничего. Показалось?
- Почему мне так тяжело будить тени не в их время?
- Потому, что ты заперла меня. А еще потому, что ты не умеешь делать это правильно.
- Научи, - и снова прикосновение, словно ветер. Боги, даже здесь меня глючит.
- Утреннюю и Сумеречную буди при неярком свете и в тишине - зажги пересмешника и поставь завесу, например. Дневная проснется от яркого света и шума, а Ночная легче пробудится в темноте и тишине. Но уставать ты будешь почти также, - я кивнула.
- А вот так говорить, как мы с тобой тоже могут все?
- Наверное. Я ведь - это ты. Можешь считать меня внутренним голосом, памятью крови. Но я не могу сказать тебе точно, - снова чье-то легкое прикосновение, я заозиралась, но кроме серого марева ничего не увидела. - Ты и я, мы ведь неправильные, странные, - продолжила Люга, и мы вместе улыбнулись.
- Ты чувствуешь это?
- Что? - она хитро прищурилась.
- Как будто кто-то по лицу пером проводит.
- Это не перо, это нас так будят, - улыбнулась Основная, вставая. - Нам пора просыпаться, - она растворилась во мне, и в тот же миг погасла свеча.
А я проснулась от очередного поцелуя.
Демон, вкусно пахнущий дождем и осенними кострами демон. Губы, кончик носа, шея, плечо, сгиб локтя, запястье, ладонь. На ладони я не выдержала и рассмеялась - отросшая за ночь щетина зверски щекотала.
- Что ты делаешь? - щурясь от яркого солнца, поинтересовалась я. Врайт на вдох замер, а потом подтянулся на руках ближе ко мне.
- Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? - чего он такой серьезный? Хорошо ведь все.
- Нет, все нормально, - глубокая складочка на лбу разгладилась, я невольно улыбнулась.
- Это хорошо, - кивнул он, возвращаясь к прерванному занятию.
- И все-таки, что ты делаешь?
- Целую тебя, - очень серьезно ответил Ширан.
- Я это вижу, точнее чувствую. А зач...
- Тихо, - глаза цвета грозового неба хитро блеснули. - Не мешай мне. Это занятие требует предельной концентрации, - он слегка прикусил мочку уха.
- Ран, - я притянула его к себе за шею.
- Молчи, - он легко и слишком быстро коснулся моих губ. Я выгнулась ему на встречу. Мало. Мне мало. Ран погладил меня по щеке, сверкая глазами, и исполнил молчаливую просьбу. Этот поцелуй... Я дрожала, схватившись за его плечи, тело горело, и путались мысли. Тени! Как же он хорош. А демон продолжал меня целовать. Яростно, дико, лихорадочно, словно боялся чего-то, слегка царапая губы клыками. Странный он какой-то. Но в следующий вдох мысль смело потоком взбесившихся гормонов. Я попыталась скинуть с себя одеяло, но упрямая ткань никак не хотела поддаваться. Я рыкнула от досады. Хочу чувствовать его кожей, хочу обвить его ногами, хочу, чтобы он был ближе! Хочу! Врайт опять усмехнулся и избавил меня от дурацкой тряпки. Он провел рукой от груди до бедра, обжигая горячими ладонями, посылая разряды по всему телу, разглядывая.
- Духи грома, девочка, - шепот на грани слышимости, взгляд на грани безумия. - Не верю, что ты бываешь.
- Глупый принц, - я вцепилась в плечи, нашла его губы, провела ладонями по груди, к паху.
Твою! Мать!
Он не смог удержать свою силу. Зарычал. Черты лица изменились, заострились, за его спиной распахнулись крылья цвета грозового неба, кожа потемнела, на руках появились шипы. Хищник. Красивый. Великолепный хищник. Я замерла, застыла, боялась сделать вдох. Ну не может быть мужик таким! Просто не может. Я судорожно сглотнула.
- Напугал тебя? - он отстранил меня, сел, стиснул челюсти. Во взгляде вина и боль.
- Глупый гордый принц, - я забралась к нему на колени, обвила ногами, погладила по лицу, поцеловала ключицу, слегка прикусив кожу, наслаждаясь, ощущая, как напряглись его мышцы, как слегка подрагивает тело. - Это тебя не бывает, - он застонал в ответ, закрыл глаза. И снова поцелуй. И снова лава по венам и молнии по телу и нервы, сжавшиеся в пружину. Он прикасался ко мне так бережно, так осторожно, так легко. Чего он боится? Я прикусила его губу, лизнула соленую кожу на шее, запустила пальцы в волосы, слегка натягивая. И он сдался. Впиваясь новым поцелуем. Лихорадочно. Судорожно. До истерики. До ломки.
