— Вы должны это принять. С сегодняшнего дня это ваша жизнь.
— То есть он будет моим опекуном?
— Э — э… Можно и так сказать.
— В чем подвох, доктор?
Тот замялся, поправил очки и продолжил:
— Мрасс оплатил твою реанимацию, дал вторую жизнь.
— Это я уже поняла. Вы неплохо тут утроились в ваше время. Сначала мы заплатили за то, чтобы нас заморозили и через несколько столетий вернули к жизни. А вы… Вы, зная, что никто не сможет призвать вас к ответу, продаете воскрешенных. Не хило! Браво!
И Зоя несколько раз похлопала в ладоши.
— Мы вас не продаем, — доктор поморщился.
— А как же это называется? Вы четко дали понять, что у меня в вашем мире нет никаких прав. Что я никто. Вещь. Предмет интерьера.
— Вы преувеличиваете. К сожалению, у нас было мало времени, чтобы подготовить вас…
Зоя усмехнулась.
— Ой, я ни за что не поверю, что к этому можно подготовиться! Вы нас используете!
— Вы снова нервничаете и ведете себя неадекватно…
Она поняла тонкий намек и, сделав глубокий вздох, постаралась сохранять видимость спокойствия. Девушка на самом деле не в силах изменить происходящее.
— Вы не ответили на вопрос, доктор… В чем же подвох? Как вы выразились, «мой опекун», наверное, не просто так отвалил вашему центру кругленькую сумму, чтобы получить неадекватную игрушку. Я ему для чего‑то нужна.
Зоя готова была поклясться, что доктор вздрогнул и побледнел. Видимо, не каждый день пациентки досаждали ему вопросами.
— Э — э-э — э… Цель вашего существования должна была обсуждаться чуть позже, — прочистив горло, сказал мужчина.
— Но у нас нет времени.
— Нет. Тут вы правы.
И снова тишина.
Зоя мысленно выругалась.
— И?..
— Что «и»?
— Доктор, я хочу знать! Для чего я ему нужна? Почему вы не говорите? Вы понимаете, что тем самым подвергаете меня еще большему стрессу?
— Шантаж вам не к лицу.
Доктор поднялся и посмотрел на золотые часы.
— К сожалению, наше время вышло. Вам самой придется выяснять отношения с вашим мрассом.
— Какая же вы… — Зоя сжала маленькие кулачки и с ненавистью посмотрела на мужчину в бледно — голубом халате.
Тот демонстративно приподнял брови, ожидая продолжения. Его не последовало.
Несмотря на ярость, клокочущую внутри, девушка боялась врачей и тех препаратов, которые ей могли вколоть. Зое хотелось поскорее покинуть центр и оказаться вне досягаемости мрачных типов, которые распоряжались ее жизнью.
Она опустила голову, признавая поражение.
Психиатр кивнул.
— За вами сейчас придут. Принесут одежду.
— Зачем? — лицо девушки вспыхнуло гневом. — Ваша больничная одежда больше похожа на тюремную робу. Я могу отправиться и в ней. Буду как нельзя лучше соответствовать своему положению.
Юлиан не любил ждать. Он посмотрел на часы и нахмурился. У него была важная встреча. Опаздывать он тоже не любил.
Мрасс выпил уже две чашки кофе, а девушка еще не была готова. Психолог суетилась, то бледнея, то краснея от волнения. Ее некомпетентность и неспособность справиться с собственными эмоциями раздражала его.
Наконец, в кабинет вошел другой доктор и вежливо произнес:
— Мрасс Варшавский, прошу вас следовать за мной. Мы очень рады, что вы стали клиентом нашего центра, и…
— Не могу сказать, что мне понравилось быть клиентом «Рассвета». Своим друзьям и партнерам я вас рекомендовать не стану, — отчеканил
Юлиан.
— Мы понимаем ваше недовольство и постараемся впредь не допускать подобных недоразумений.
— А мне‑то что с того? Вы сами себе портите репутацию.
Доктор еще что‑то говорил, но Варшавский не слушал. Он был влиятельным человеком, и одно его как бы невзначай брошенное слово могло сыграть роковую роль в принятии решения.
И все это понимали.
То, что в центре произошла путаница, и на одну воскрешенную девушку поступила оплата от двух мрассов, было из ряда вон выходящим событием. Предстояло внутреннее расследование.
Сейчас необходимо исправить впечатление Варшавского о сотрудничестве с «Рассветом». Но как это сделать, если он забирает неподготовленную девушку, у которой случаются постоянные срывы?
Варшавский отмахнулся от слов доктора, как от жужжания назойливой мухи. Ему порядком надоело находиться в центре.
— Давайте без демагогии. Где девушка?
— Ее как раз…
Доктор не договорил — одна из дверей хлопнула. В коридоре появилась невысокая блондинка, облаченная в бесформенный брючный костюм, больше напоминающий пижаму. Длинные волосы были собраны в «конский хвост».
Оказавшись в коридоре, она осмотрелась. Когда взгляд остановился на докторе и Варшавском, ее глаза прищурились.
— Это он? — голос девушки прозвучал очень громко в наступившей тишине.
У Варшавского реакция была аналогичной.
— Что это такое? — от его холодного голоса доктору стало не по себе. Он уже не чаял, когда спровадит Варшавского из центра и сможет вздохнуть свободно.
— Это Зоя, девушка, предназначенная…
— Я еще раз спрашиваю: что это такое? Я платил за высокую брюнетку, а не за бледную пигалицу с непонятной внешностью!
Девушка вздрогнула и побледнела.
Доктор, приблизившись к мрассу почти вплотную, проговорил так тихо, чтобы услышал только Юлиан:
— Зато ее фигура полностью соответствует предназначению. Возможно, вы зря злитесь.
Варшавскому хватило одного взгляда, брошенного на врача, чтобы тот замолчал.
Зато Зоя сделала по направлению к ним несколько шагов и вмешалась в разговор:
— Раз я вам не подхожу, может, откажетесь от меня?
В глазах мужчины промелькнуло нечто, напоминающее удивление.
— И куда ты пойдешь, милочка?
— Я найду себе применение, милый, — в тон ему ответила девушка.
Она не собиралась сдаваться.
Брови мужчины медленно поползли вверх.
А у доктора затряслись руки.
— Вас предупреждали, что девушка не готова…
— Вы повторяетесь, — Варшавский не счел нужным взглянуть на врача. Он, не отрываясь, смотрел на девчонку.
Та стойко выдержала его взгляд, хотя это ей стоило титанических усилий.
— Не сомневаюсь, что найдешь. Но я предпочитаю получать то, за что заплатил.
— Вы только что сказали, что недовольны результатом. Вы ожидали другую девушку.
— Значит, будем исправлять тебя.
С этими словами Варшавский направился по коридору к выходу, не сомневаясь в том, что девушку поведут за ним.
Зоя была в панике.
И это слабо сказано.
