Эээхх… И что человеку только надо?!
В дверях появилась сгорбленная непосильными трудами фигура Захаровны, бабушкиной подружки вероятно с ясельного возраста. Жизнь на их примере показала, что к старости надо иметь не кучу внуков и ворчащего деда под боком, а подругу — единомышленницу!
Все-то они вместе: и в колхозе работали, и позже выживали, когда раз в год платили, детей и внуков вырастили, мужей схоронили. Сейчас вон друг дружке помогают — нас из города не дождешься…
Ба, заметив подружку, вынула из-за старенького «Орска» удивительную бутылку — великана, видимо из прадедушкиных запасов, так как такое теперь только в музее увидеть можно и решительно выставила ее на стол.
— Хотела на «Рожество» придержать, но тут внучка приехала…
Выпустив Тучку за дверь на свидание с местными Барсиками, я присоединилась к дамам уже накрывшим стол тарелками с вареной молодой картошечкой и ароматными разносолами из бабушкиного погреба, поверх которых лежали зонтики укропа и листики вишни…
— А зачем мне мужчина? — кичливо сказала я, когда со старушками как следует «напробовалась» малиновой наливки, а бабульки решили разобраться в причинах моего несостоявшегося брака.
— Что значит зачем? — изумилась Захаровна, скрюченными пальцами придвигая к себе тарелку. — А каково бабе без мужика?
Меня повело на детальное раздумье:
— Хорошо! — заявила я с интонацией профессора философии. — Давай разберемся по пунктам. Деньги? Я сама могу себя обеспечить и обеспечиваю всю свою жизнь. Общение? Большинство моих знакомых — мужчины. Меня порой тошнит от мужского общества. Помощь? Я в состоянии нанять людей, которые все выполнят все, что мне нужно. Постель? Уж как-нибудь обойдусь! Да и завести себе такого на пару ночек не составит труда!
— Фемиништка несчастная, — выдохнула бабушка как выругалась. — Так и останешься в девках до конца дней своих. Как последняя дура.
— Не останется! — заключила Захаровна. — Мужики бегають от кого? — глубокомысленно спросила умудренная годами дама.
Я пожала плечами — кто их разберет, за кем они бегают!
— От тех, кто за ними охотится! Отъ! Они сами охотиться должны! — подводя итог, подняла палец Захаровна.
— Я не охотилась… Я просто думала, что он относится ко мне так, как я к нему… — лепетала я жалкие оправдания перед беспристрастным судом бабушек.
— Точно, сама себя застрелила, шкуру содрала и на кусочки порезала! — в бабушке погиб философ. Но она ведь права. Так все и было. Что и обидно!
— Угу… — я признала свое окончательное поражение.
Моя бабушка вынесла приговор:
— Права была моя бабка, которая говорила… — она на миг замялась, — дай Бог память вспомнить! А-а-а… «До свадьбы ни давать!» НИДАВАТЬ! — и хлопнула кулаком по столу.
Вот это темперамент!
— Точно! Больше ни-ни! — и с наливкой тоже пора завязывать, а то дамы разойдутся и побегут мужиков бить за былые обиды, а стариков жалко их и так мало осталось…
Утром я ловила загулявшую Тучку, нахально переселившуюся к соседям, у которых была тоже кошка. Может, я чего в жизни не понимаю?!
Потом я открыла для себя… прополку! Оказывается, что удовлетворение от прямых рядков морковки без единой травки бывает таким же, как от премии за серию удачных статей!
Так что, если выгонят их газеты, заведу себе огород… и буду за деньги пускать желающих получить удовольствие на грядке!
Я притаскивала низ от старого автомобильного кресла из старой папиной машины (у бабушки ничего не пропадает!), надевала самые развратные шорты и майку и полола, полола, полола!
Через месяц нервы вылечила, с огородом бабушке помогла (главное правильное отношение к труду!), загорела не хуже чем на море, солидно поправилась на деревенских сливках (жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на диеты!) и была готова на подвиги, труд и оборону…
Запихав жутко растолстевшую на тех же самых сливках Тучку в ее домик — переноску, поставила его на сиденье и, попрощавшись с бабушкой, — отбыла домой, нагруженная снедью на год вперед. Машина, просевшая от закатанных овощей, тем не менее, несла меня в город, где по плану я должна была забрать отпускные и отбыть к девчонкам! Давно пора!
Прибыла я в город рано — в два часа по полудни, и чтобы не терять время, сразу ринулась на работу, за кровными…
Поднимаясь не на лифте, а пешком, дабы растрясти «деревенские запасы» на бедрах, столкнулась с такой картинкой на площадке меж этажами: Юрка, стоит над молоденькой блондинкой в обтягивающем платьице, уперев руки в стену над ее головой. Этакий мачо-обольститель… и как только в стенку бедрами не вжал, для полноты образа!
Я вальяжно кинула:
— Усеем привет! — равнодушно махнув рукой, потопала дальше, шлепая растоптанными сланцами по ступеням…
Мозг сурово твердил: «Ты знала! Догадывалась! Никогда не была ему нужна!» Что — то в груди пронзительно ныло: «Больно-то как! Предательство! Измена!» Отстранено выслушивая внутренний диалог, я зашла в бухгалтерию за деньгами, и в свой отдел — поздороваться с сотрудниками.
Сашка, задравший ноги на системник, стоявший под его столом, заложив руки за голову, развалился в кресле — лето, жара, кому работать охота? Заметив меня, махнул обеими руками и заорал так, что варвары, штурмующие Рим, точно бы слух потеряли:
— Юлька! Ты куда сгинула, на кого ты нас «на фиг» покинула?! — скрыв кривую улыбку, я покачала головой — литератор-эстет, елки.
— Тута мы, чегось орешь?! Денежку получала… — ворчливо ответила я, вручая Сашке пакет с пирожками, его любимыми… с капустой.
— Скучно тут без тебя… поржать не с кем… — ответил он, деловито вытаскивая гостинец из шелестящего пакета. Если почитаешь его статьи, кажется, что Сашка рафинированный интеллигент, а послушаешь — «петеушник» какой-то!
— Я на минуту забежала… уезжаю… свадьба у меня, — ляпнула я.
— И кто он? — невозмутимо жуя пирожок, поинтересовался Сашка. Я, и минуту не смущаясь, выдала:
— Он… высокий, красивый, умный, работает… замдиректора в фирме… любит меня… очень!
Сашка деловито кивнул:
— А минусы?
— Минусы?! — удивленно переспросила я. Ответ пришел мгновенно. — Минус только один — он рыжий! Представь, какие дети будут?! Ужас просто!
Сашка даже рот открыл и забыл о пирожке от возмущения:
— Как с вами, бабами, сложно! Все у человека есть и все равно найдут до чего докопаться!
— Точно! Ну, бывай! Подарок приготовить не забудь! — напомнила я и, махнув на прощание жующему пирожки Сашке, отбыла в к лифту, намереваясь избежать новой встречи.
