Лес был живым существом. В каждом дереве, каждом цветке была история, ожидающая открытия. Малкольму это было не нужно. Он знал, что здесь было.
Прошлое.
Он положил руку на кору сосны и глубоко вздохнул. Всего в нескольких шагах было дерево возрастом более трех веков. Сильное и несгибаемое, покровитель леса.
Когда-то Малкольм думал о себе, как о защитнике своего клана. Как легко все меняется и как неожиданно.
Он уловил запах оленя, вырвавший его мысли из темноты. Глаза мужчины широко распахнулись, и он торопливо осмотрел заросли рябины, березы, падуба, ивы и можжевельника нескольких видов.
Стадо благородных оленей приближалось. Охотничий азарт — единственное, что вызывало в нем хоть какое-то волнение.
Чуткий слух Малкольма уловил звук бегущего в его сторону оленя, копыта животного стучали по земле. В ожидании, Воитель остался сидеть на корточках возле дерева.
Его сердце начало ритмично стучать в предвкушении. На губах появилась медленная ухмылка, когда он почувствовал раскаты грома, проходящие по его телу. Смертные не могли слышать или чувствовать это, но Малкольм многим отличался от других. Молния шипела в его венах, требуя освобождения.
Так происходило всегда, когда надвигалась буря. А та, что приближалась сейчас, обещала быть свирепой.
На мгновение, от охотничьего азарта и надвигающейся бури, Малкольм испытал небольшое удовлетворение. Сразу же после появления, эмоция исчезла. Когда олень показался в поле зрения, он не стал больше об этом думать.
Его когти, длинные и темно-бордовые, вытянулись из пальцев. Он мог днями обходиться без пищи, но охота помогала обуздать его бога. Его свирепые наклонности.
Малкольм тихо сдвинулся, его взгляд вцепился в животное. Только он собрался в погоню, волна магии — чистая и изысканная — коснулась его.
Он замер, давая оленю шанс сбежать. Уже не в первый раз за последнюю неделю он чувствовал волшебство. Каждый раз было тоже самое. Это была сильная, чистая магия. И она скользила по нему, как мягчайший пух, нежно соблазняя.
Она уговаривала, убеждала. Она манила.
Однако, на этот раз, она была ближе. Хотя Малкольм знал, что не должен, он обнаружил, что поднимается на ноги и разворачивается в сторону Авимора (горнолыжный курорт в Шотландии, небольшой поселок, из которого начинается дорога в национальный парк Кернгорм — прим. ред.), откуда шла волна магии.
Его клыки и когти исчезли, бордовая кожа побледнела, когда он пошел в сторону маленькой, очаровательной деревеньки. Не было ни сомнений, ни раздумий. Он должен был увидеть, от кого исходила магия, и почему она так глубоко его затрагивала.
Когда он добрался до города, держался в тени зданий, продвигаясь к центру. Он наблюдал за движением вокруг торгового центра Теско (британская компания, крупнейшая розничная сеть в Великобритании — прим. ред.) с ленивой непринужденностью. Люди сновали туда-сюда, иногда с единственной сумкой, иногда нагруженные продуктами.
Авимор был одним из самых оживленных городов в области Кернгорм (или Кейргоррм — один из известнейших горнолыжных районов Шотландии, расположенный в шестнадцати километрах от Авимора. — прим.ред.). Летом туристы приезжали поиграть в гольф, на пешие и велосипедные экскурсии и полюбоваться красивыми пейзажами, вроде Ротимерчуса. Зимой он превращался в рай для лыжников. Склоны во всех направлениях. И, вне зависимости от времени года, вокруг реки Спей (река в северо-восточной Шотландии, вторая по длине и самая быстрая судоходная река Шотландии. Ведётся промышленный лов рыбы, в основном лосось и форель. — прим. ред.), было множество винокурен, которые можно было посетить.
С того места, где он стоял между зданиями, Малкольм наблюдал за молодой семьей, выходившей из Теско. Родители держались за руки в то время, как двое их маленьких сыновей наперегонки бежали к машине.
Малкольм задумался, знали ли они, как драгоценны были их улыбки и смех. Он не мог вспомнить, когда он сам в последний раз улыбался. Для этого не было причин. По крайней мере у него.
От его души мало что осталось, но, то что осталось, часто напоминало ему, какой могла быть его жизнь, если бы он не путешествовал той дорогой от Эдинбурга к замку Маклаудов пятью веками ранее, чтобы проведать Ларену и Фэллона. Дейдре никогда не послала бы своих Воителей убить его. Брок не нашел бы его умирающим, и не принес бы его в замок на исцеление. Соня бы не использовала каждую крупицу целительной магии, которой обладала, и он бы не очнулся, чтобы найти себя в шрамах и искалеченным. Малкольм не столкнулся бы с мрачным будущим, где он не управлял кланом и ему некуда было пойти. Он бы не смотрел на каждый день, как будто это было проклятием, а не благословением. Он бы не покинул замок Маклаудов. Не был бы пойман Дейдре, и его бог — передававшийся по его родословной первобытный бог, о котором он не знал — не был бы освобожден. Его бы не шантажировала Дейдре, торгуясь за безопасность Ларены. Он бы не был перенесен на четыре столетия вперед.
