Из больницы его выписали неожиданно быстро. Андрей пояснил, что опека над ним перейдет к маминой сестре, тете Оле, но жить с ними она не будет, ведь у нее своя семья. Поэтому они остались вдвоем, и Андрей явно испытывал облегчение из-за этого. А Стасу было все равно. Он не чувствовал ничего, вместо него осталась лишь оболочка. Жесткая, неудобная, плохо подвижная и постоянно причиняющая боль, что бы он ни делал.
Только через несколько лет Стас смог оценить огромное терпение, которое проявил старший брат, мирясь с его угрюмостью и неожиданными вспышками злости, помогая ему во всем, но почти не получая никакой благодарности. Только много позже Стас понял, что тогда быт его брата оказался полностью подчинен ему и его инвалидности. Тетка, надо отдать ей должное, частенько заглядывала, готовила еду, помогала с уборкой, но большая часть дел свалилась все-таки на Андрея. Разрываясь между дежурствами и учебой, юноша успевал еще бегать в поликлинику за рецептами на лекарства, в выходные обязательно вытаскивал Стаса на улицу, на час-другой. Он делал все домашние дела, справляясь со всем быстро и весело, словно опытная домохозяйка, и в их холостяцкой квартире всегда было чисто и пахло свежеприготовленной едой.
Но Стасу это казалось неважным. Он почти не чувствовал вкуса еды, ему было все равно, насколько чистая у него наволочка на подушке, выглажены ли штаны. Он чувствовал себя мертвым. Его не интересовали теперь даже книги, хотя раньше он любил читать. Вместо этого он подолгу сидел, глядя в окно, словно старик, и даже сам не мог понять, о чем думает. Когда Андрей пытался заговорить, он реагировал вяло и отвечал односложно. В конце концов братья почти перестали общаться. Было видно, что Андрей здорово переживал, но Стас не мог заставить себя вести иначе. Состояние его здоровья ухудшалось, не из-за последствий травмы позвоночника, а из-за депрессии. Вес уменьшался, начались головокружения, резкие перепады давления. Врач, пришедший на дом, рекомендовал тетке и Андрею положить его в больницу.
- Хоть там, хоть тут, все равно скоро сдохну, - безо всяких эмоций отозвался Стас, и тетка громко вскрикнула, всплеснув руками, а Андрей побледнел, стиснув челюсти.
Вечером брат зашел в его комнату и сел рядом, на кровать - Стас уже лежал под одеялом, собираясь спать.
- Надо поговорить, - коротко сообщил Андрей.
- О чем? - еле слышно отозвался Стас.
Он полагал, что сейчас услышит лекцию о том, как должен ценить свою жизнь, и как глупо жалеть себя целыми днями. Порой брат пытался говорить ему нечто такое, но Стас просто отворачивался и уезжал подальше на своей коляске.
Но Андрей внезапно заговорил совсем о другом.
- Помнишь тот сон, про пустыню и оазис с большими бабочками?
Стас слабо улыбнулся. Это было давно, еще до аварии, но он, конечно же, помнил самый яркий сон, который когда-либо ему снился. Он, двенадцатилетний, оказался в пустыне и, боясь не найти дороги домой, звал на помощь то родителей, то брата. Внезапно появился Андрей. Он не сразу понял, что это брат, потому что он выглядел совсем иначе. Впрочем, как только он приблизился, его внешность на глазах изменилась – так, что он стал похож на самого себя.
- Я, кажется, заблудился, - сказал ему Стас.
- Похоже на то, - улыбнулся Андрей.
- Какая это пустыня? - спросил младший брат. Старший пожал плечами. Они шли вместе по твердой, чуть присыпанной песком земле. Это не было похоже на те пустыни, которые Стас видел по телевизору: там песка было гораздо больше, и жара. Они с Андреем однажды видели все это в фильме по каналу "дискавери": тонны и тонны горячего песка, и еще верблюды... а здесь - ничего такого.
- Мне кажется, я сплю, - наконец, сообщил Стас Андрею, и тот кивнул.
- Тогда почему я понимаю это? - удивился мальчик.
- Так бывает, - загадочно ответил старший брат.
Стас присмотрелся к нему. Все-таки Андрей был какой-то не такой. Несмотря на полное соответствие его внешности, и даже одежды - на нем были обычные домашние джинсы и футболка - Стас бы скорее поверил в то, что перед ним двойник его брата, чем в то, что это и есть Андрей. Он по-другому вел себя, иначе жестикулировал, и выражение его лица не походило на привычное.
- Это ты или не ты? - с холодком под сердцем переспросил он.
Андрей удивленно посмотрел, а потом широко улыбнулся, и на душе у Стаса потеплело - улыбка была самой обыкновенной. Он всегда так улыбался, когда считал, что младший братишка сморозил чушь: немного насмешливо, деланно озадаченно, но с искренним весельем.
- Конечно, я, - он потрепал Стаса по затылку. - Смотри.
И тогда произошло чудо. Внезапно, по мановению Андреевой руки, прямо перед ними возник оазис. Он был точно такой, как показывали по телевизору - небольшое озерцо прозрачной, чистейшей воды, слепящей голубизной, а вокруг - аккуратные зеленые пальмы. И еще, откуда ни возьмись, появились огромные разноцветные бабочки, порхающие с пальмы на пальму… Стас не удержался, бросился бегом к этому райскому месту, попробовал воду из озерца - все было настоящее. Одна бабочка села ему на плечо, другая спустилась на раскрытую ладонь Андрея.
- Это точно сон, - радостно рассмеялся Стас.
Дальнейшее он помнил так же отчетливо. Они сидели под пальмами и болтали с Андреем. Никогда, ни до, ни после этого, Стас не испытывал такой близости со старшим братом, не рассказывал ему о своих мыслях и мечтах так откровенно. Андрей улыбался и в ответ делился своими идеями, чего и вовсе вообразить было нельзя, ибо не было на свете более закрытого и осторожного в этом смысле человека, чем его брат. Он не был молчаливым, напротив - мог разговаривать без умолку. Но только не о себе, не о том, что занимало его мысли. То, что Андрей думал, оставалось тайной для окружающих. Им приходилось лишь догадываться о том, что у него было на душе.
А потом Андрей сказал, что ему пора работать, и Стас со вздохом согласился.
- Подожди минутку, - попросил он, отходя от брата на некоторое расстояние. Стас видел, как он поговорил с кем-то по телефону, а потом рядом внезапно материализовался незнакомый мужчина.
- Пока, - мягко сказал Андрей, и это было последнее, что Стас видел и слышал в этом мире. В следующее мгновение он проснулся в своей постели, ранним утром. И резко сел, не понимая, что с ним произошло. Этот сон показался слишком реальным, и он помнил его до мельчайших подробностей.
Он даже встал и тихо подошел к дивану брата, чтобы убедиться в том, что Андрей спит. Убедившись, вздохнул и поплелся на кухню. Сна не было ни в одном глазу. Просидев на кухне до семи утра, когда Андрей проснулся по будильнику на работу, Стас испытующе посмотрел на него, появившегося в коридоре.
