Правда?
***
В другом конце города, Марисса, законная шеллан Брата Черного Кинжала Дэйстройера, так же известного как Бутч О’Нил, сидела за своим столом в «Убежище». Когда кресло издало скрип, она постучала ручкой «Бик» о блоттер с календарем от «Офисмакс» и переложила трубку к другому уху.
— Что ж, я определенно ценю ваше приглашение, но не могу… — сказала она, обрывая поток бессмысленных слов.
Женщина на другом конце провода не унималась ни на секунду. Она продолжила трещать. Ее аристократическая интонация перекрывала весь диапазон частот, и возникало подозрение, что во всем штате произошел провал напряжения.
— … теперь вы понимаете, почему нам нужна ваша помощь. Первый Бал Двенадцатого Месяца после набегов. Будучи шеллан Брата и членом Семьи Основателей, вы станете идеальным организатором мероприятия…
Снова пытаясь дать отказ, Марисса перебила ее:
— Не знаю, в курсе ли вы, но я занята полный рабочий день в качестве директора «Убежища» и…
— … и ваш брат сказал, что вы станете прекрасным выбором.
Марисса замолкла.
Первым делом она подумала, что весьма маловероятно, что Хэйверс, главный терапевт расы и ее очень, очень, очень отдалившийся родственник, мог порекомендовать ее для чего-нибудь иного, нежели для срочного погребения. Потом даже не подумала, а сосчитала… сколько прошло времени с тех пор, когда она в последний раз разговаривала с ним? Два года? Три? С тех пор как он вышвырнул ее из родного дома за пять минут до рассвета, когда обнаружил, что она связалась с простым смертным.
Который оказался кузеном Рофа и воплощением легенды о Разрушителе.
Ну что, утерся? — услышала она в своей голове.
— Поэтому вы просто обязаны возглавить это мероприятие, — заключила женщина. Словно дело уже решено.
— Прошу меня извинить. — Марисса прокашлялась. — Но мой брат не в том положении, чтобы выдвигать меня на какую либо должность, мы не виделись уже очень давно.
Когда по ту сторону трубки повисло напряженное молчание, Марисса решила, что ей следовало поделиться грязным бельем своей семьи еще десять минут назад: членам Глимеры полагалось соблюдать четкие правила этикета… а выставлять напоказ колоссальный разлад в ее семье, даже если это и так общеизвестно — непозволительный шаг.
О таком скорее шепчутся за спиной.
К несчастью, женщина быстро оправилась и сменила тактику:
— Так или иначе, это жизненно необходимо, чтобы все члены нашего класса вернулись к традиции посещать празднества…
Мариссу привлек стук в дверь.
— Да?
Женщина на телефоне защебетала:
— Чудесно! Вы можете прибыть в мой особняк…
— Нет же, я не вам. Я кому-то нужна. — Она заговорила громче. — Войдите.
Увидев Мэри, она выругалась. Плохие новости. Мэри была мастером своего дела, и подобное выражение на ее лице означало, что проблема на самом деле серьезная…
Это кровь на ее рубашке?!
Марисса понизила тон и отбросила вежливость:
— Мой ответ — нет. Работа занимает все мое время. К тому же, коль вы так охвачены энтузиазмом, вам самой стоит взяться за дело. До свидания.
Бросив трубку на рычаг, она вскочила на ноги:
— Что стряслось?
— У нас новый пациент, ей нужна срочная медицинская помощь. Я никак не могу связаться с Доком Джейн и Эленой. Я не знаю, что делать.
Марисса выбежала из-за стола.
— Где она?
— Внизу.
Они сбежали по лестнице, Марисса была первой.
— Как она добралась до нас?
— Не знаю. Одна из камер безопасности засекла ее на лужайке, она ползла.
— Что?!
— Мой телефон среагировал предупреждением, я выбежала туда с Райм. Мы занесли ее в гостиную.
Завернув за угол, Марисса выскочила на ковровую дорожку…
И застыла на месте.
Увидев в каком состоянии была женщина на диване, она накрыла рот рукой.
— О, Милостивый Боже… — прошептала Марисса.
Кровь.
Кровь была повсюду, каплями на полу, пропитала белые полотенца, прижатые к ранам, образовывала лужи на ковре, у ног женщины.
Девушка была избита до неузнаваемости, черты лица опухли настолько, что если бы не длинные волосы и порванная юбка, то было бы невозможно определить ее пол. Одна рука точно вывихнута, конечность бессильно болталась от плеча… и на женщине осталась лишь левая туфля на высоком каблуке, колготки были порваны.
С дыханием все было очень плохо. В ее груди раздавалось бульканье, словно она захлебывалась от собственной крови.
Райм, ответственная за прием новеньких, сидела на корточках у дивана. Подняв голову, она прошептала сквозь пелену слез на глазах:
— Не думаю, что она выживет. Как можно выжить в таком…?
Марисса взяла себя в руки. Другого выхода не было.
— Не получается связаться с Доком Джейн или Эленой? — спросила она хрипло.
— Я звонила в особняк, — ответила Мэри. — Клинику. На их мобильные. По два раза.
На мгновение Марисса ужаснулась при мысли, что это могло значить для нее самой. Может, Братьям понадобилась медицинская помощь? Все ли в порядке с Бутчем?
Но всего на мгновение.
— Дай мне телефон… и уведи жителей в крыло Велси. Я хочу, чтобы все были там на случай, если придется впустить мужчину в «Убежище».
Мэри бросила ей телефон с кивком.
— Я займусь этим.
«Убежище» оправдывало свое название: служило убежищем для женщин-жертв домашнего насилия, здесь они находили приют и возможность реабилитации для себя и своих детей. И после того, как Марисса провела несколько веков бесполезного существования в Глимере, будучи ненужной нареченной Короля, она нашла здесь свое призвание, в службе тем, кого в лучшем случае унижали морально, а в худшем — с кем ужасно обращались физически.
Мужчин не пускали внутрь.
Но чтобы спасти жизнь этой женщины, она нарушит правило.
Ответь на звонок, Мэнни. Ну же, — молила она, когда пошли первые гудки. Ответь на чертов звонок…
Братство Черного Кинжала было не в полном составе.
На самом деле, присутствовали всего два Брата и Король.
Когда Абалон, Первый советник Рофа, сына Рофа, отца Рофа, вошел в комнату аудиенций, чтобы встать перед своим правителем, он очень остро ощущал присутствие воинов. Он знал их исключительно как заботливых и цивилизованных мужчин, но, учитывая, что он собирался доверить им свою единственную дочь, их более очевидные особенности сейчас открыто бросались в глаза.
Брат Вишес смотрел на него немигающими глазами алмазного цвета, татуировки вокруг левого виска казались воистину зловещими, его крайне мускулистое тело было упаковано в кожу и обвешано оружием. Рядом с ним стоял Бутч, так же известный как Дэстройер… в прошлом человек, с бостонским акцентом, Омега заразил его и бросил на погибель… но он стал одним из немногих, кто пережил искусственное превращение.
Пара была неразлучна, так и подмывало повесить на них ярлыки хорошего и плохого копов. Очевидно, произошла смена парадигмы. Бутч всегда улыбался и проявлял дружелюбие, но сейчас его никто не пожелал бы встретить в темном переулке: его прищуренные светло-карие глаза были непоколебимы.
— Да? — Абалон обратился к Королю. — Я могу быть вам чем-то полезен?
Роф погладил квадратную светлую макушку своего пса-поводыря, Джорджа.
— Мои парни хотели поговорить с тобой.
А, да, подумал Абалон. Он подозревал, о чем пойдет речь.
Бутч улыбнулся, будто хотел сгладить резкость своих слов:
— Мы хотим убедиться, что ты осознаешь суть учебной программы.
Абалон прокашлялся.
— Я знаю, что это очень важно для Пэрадайз. И надеюсь, что программой предусмотрены курсы самозащиты. Я хочу, чтобы она была… в бóльшей безопасности.
Эта потенциальная выгода — единственное, что помогло ему пережить конфликт между его ожиданиями относительно своей дочери и ее будущего и тем, что она выбирала для себя сама.
Не получив ответа, Абалон перевел взгляд с одного Брата на другого.
— Что вы не договариваете?
Вишес открыл было рот, но Брат Бутч вскинул ладонь, обрывая его.
— Твое предназначение здесь, в службе Рофу, превыше всего.
Абалон отпрянул.
— Вы хотите сказать, что Пэрадайз непригодна из-за моей должности? Дражайшая Дева-Летописеца, почему вы не предупредили…
— Мы хотим, чтобы ты понимал, что учебная программа — это не только книжные знания. Это подготовка к войне.
— Но кандидаты не обязаны сражаться в городе во время обучения, правильно?
— Мы беспокоимся об этом. — Брат обвел рукой комнату. — Нельзя, чтобы что-то влияло на ваши отношения с Рофом и твою работу при Короле. Пэрадайз может участвовать в программе наравне со всеми, но ее неудача или ножевая рана не должна создать напряжение между нами.
