Я ещё успела удивиться этому, а затем почувствовала два толчка в предплечья и резкую боль. Грудь подалась вперёд, я потеряла равновесие и единственное, что я смогла — завалиться как мешок с мукой не прямо в костёр, а набок. Предплечья разрывались от боли, и через мгновение я поняла, почему: из них торчали две арбалетные стрелы, прошедшие насквозь. Руки не слушались абсолютно. Изменить положение тоже не получалось. Я замерла, пытаясь хоть как-то прекратить эту боль, но ничего хорошего из этого не получилось. Перед глазами опять всё поплыло. Я услышала топот ног, затем голос, что-то говоривший с явным удовольствием и поддёвкой. Смех трёх или более голосов ответил первому. Очень смешно. Не их ли искал мой приятель? Затем меня грубо (носком давно нечищеного сапога) перевернули на спину под всё тот же смех. Я увидела давно не мытые, небритые лица с дурацкими ухмылками, которые плавно сползали с этих озверевших лиц.
О да, они были удивлены. Один даже взял из костра ветку и осветил мне лицо. Потом, что-то процедив сквозь зубы, бросил ветку обратно. Сноп поднявшихся искр был последним, что я отчётливо помню. Мимо меня проносились какие-то тени, я слышала голоса, какое-то движение. Затем я отключилась. Во второй раз за вечер.
Из небытия меня вывел приятный голос моего мечника. Говорили тихо, наверное, чтобы не потревожить кого-то.
— … Ума не приложу, как она там оказалась. Я проверил берег три раза на несколько километров вокруг — нет следов, входящих в море. Потом, она не поняла ни общесистемный, ни местный. Да и не похожа она на них. А когда она упала в обморок от укуса пугача — этой абсолютно безвредной змейки… Не знаю. Тут ещё эти Торговцы со своим сбродом… Чуть было бластер не вытащил. Ну разве может на обычного человека так подействовать обычный парализатор? Хоть и неумело приготовленный?
— Терпение, Дерек, сейчас выясним.
Второй голос был гораздо старше, хотя не менее приятный. Встать я и не пыталась — слабость завладела моим телом полностью.
— Почему так долго? — ой, какой он нетерпеливый!
— А вот почему. Посмотри на результаты.
— Что? Что за… Ничего не понимаю. Как это понимать?
— Вот так. Она не только не с этой планеты, но и не с одной из открытых на данный момент.
— Разве это возможно?
— Вполне. Она может быть кем угодно: начиная с мутанта и непонятно как получившейся дочери двух несовместимых рас до представителя новой расы одной из неизвестных планет. Галактика слишком велика, младший принц дома Ландеров.
Мой мозг переваривал информацию специфически. Парень с мечом — он же младший принц какого-то там дома, чуть не выхватил бластер… Несовместимые расы и мутанты… торговцы и их сброд… общесистемный… парализатор…
Чушь какая-то! Мне жутко захотелось спать.
Птицы… Хорошо просыпаться под пение птиц, хоть и не в родной кроватке, а в пансионате, особенно после такого сна. Да, после такого — особенно. Странный какой-то мир — бластеры соседствуют с арбалетами и мечами, младшие принцы в космическом веке… Бред!
Стоп, возле пансионата птиц нет!
В ужасе я открыла глаза. Это был не пансионат, и тем более не наша комната. Ни в одной из комнат во всём пансионате потолок не сложен из сплетенного тростника. Интересно, где же я?
Комнатушка была небольшая: где-то два на три метра, не больше. Стены были сделаны всё из того же тростника с опорными столбиками из какого-то дерева. Кровать, пара стульев, стол и сундук. И единственная дверь, закрытая шторой. Оказалось, что она ведёт в круглую комнату, крыша которой, как на столб, опиралась на ствол большого дерева. И здесь, за столом у окна, спиной ко мне сидел седовласый мужчина, а на столе стоял… ноутбук. Или прибор, очень похожий на ноутбук.
— Добрый день, — сказал мужчина, не отрываясь от экрана. — как себя чувствуешь?
— Добрый день. Хорошо.
— Ты голодна?
— Да нет. А что это у вас?
— Это? — мужчина обернулся ко мне. — Что — это?
— Вот это, на столе. Компьютер?
— Можно и так сказать. А что ты понимаешь под этим словом?
Я, если честно, опешила. Хоть и не мыслила я свою жизнь без этой груды железа, но объяснить, что именно это такое, я затруднялась. И поэтому ответила приблизительно так:
— Электронная вычислительная машина.
— А понятие искусственный интеллект тебе что-нибудь говорит?
Я усмехнулась. Что-нибудь говорит.
— Пока оно у нас встречается только в научной фантастике. Но первые шаги к его разработки были уже сделаны.
— Научная фантастика? Это хорошо. А что, фантастика бывает и ненаучной?
— Конечно.
Он аж заулыбался. Сам, что ли, писатель?
— А ты как к фантастике относишься?
— Положительно. — ответила я. Вообще-то я очень люблю фантастику и приключения, но никогда не думала, что придётся когда-нибудь описывать собственные.
— Значит, литература у вас хорошо развита?
— Да.
— А музыка?
— Вот чего-чего, а музыкальных групп разного сорта у нас хоть отбавляй. Ну, конечно, есть и хорошие исполнители, но это редкость.
— Театр, кинотеатр, стереофильмы?
— Э-э, насчёт стереофильмов затрудняюсь сказать.
— Так. Хорошо. В космос уже вышли?
— Да. Но пока колоний на других планетах нет.
— Угу. — он что-то набирал на клавиатуре. — И, конечно, космическая индустрия контролируется государством.
— Государствами.
— А государственный строй?…
— Демократический, в основном.
— А ещё и другие имеются?
— Конечно. Монархия, диктатура, ну, и прочее. А зачем вам это?
— Пытаюсь определить твою родную планету. Надеюсь, ты поняла, что ты не на своей планете?
Я чуть со стула не упала.
— В контакт с внеземными цивилизациями мы не вступали… кажется…
— Ну, ты можешь об этом и не знать. А как вы называете свою планету?
— На нашем языке — Земля, а вообще, каждый народ — по своему.
— Ничего не понимаю. Стоп, у тебя на планете есть люди, чем-то отличающиеся от тебя? Ну, цвет кожи, волос, глаз?
— Конечно. Религий у нас тоже много.
— Религия?
— Ну да. Вера во что-то или кого-то, я не смогу это объяснить.
— Что-то типа культа поклонения кому-то? Да?
— Ну да, что-то в этом роде.
— Понятно. Ну-ка, а так?
Это было адресовано уже не мне. Допрос продолжался ещё как минимум час, а то и больше. Результат был один: отсутствие результата. Ну не смог его суперкомпьютер в их Галактике найти мою Землю. Я уже и планетарную систему описала, и контуры материков вспомнила — ничего. А ему всё интереснее и интереснее становиться. Я сразу подумала, что он какой-то гениальный учёный, перед которым неразрешимая проблема — всего лишь крепкий орешек, который необходимо раскусить. Нет, не потому, что ему хочется полакомиться ядрышком, а потому что интересно, что там внутри!
