— Окей, — сказала Пэм, слово звучало очень по-американски, с ее легким британским акцентом. — Надо идти, Сьюки. Увидимся на вечеринке.
Пока я убирала телефон в сумочку, Сэм сказал:
— Сьюки, если пойдешь туда, пожалуйста, будь очень осторожна и внимательна. Иногда вампиры слишком увлекаются, отмечая Ночь Дракулы.
— Спасибо, Сэм, — ответила я. — Я буду осторожна.
Не важно, скольких вампиров ты называешь друзьями, нужно быть настороже. Несколько лет назад японцы изобрели синтетическую кровь, которая удовлетворяет пищевые потребности вампиров, что позволило немертвым выйти из тени и занять свое место за американским столом. Британским вампирам тоже повезло, да и большинству восточно-европейских вампиров жилось неплохо после Великого Откровения (дня, когда они объявили о своем существовании через тщательно избранных представителей). Однако, большинство южно-американских вампиров жалели о том, что вышли, а кровопийцы из мусульманских стран — что ж, немного их там осталось.
Вампиры из неблагоприятных областей мира пытались иммигрировать в более терпимые к ним страны, из-за чего наш Конгресс обсуждал различные законопроекты, чтобы уменьшить численность немертвых граждан, требующих политического убежища. Еще как следствие, к нам хлынул поток вампиров с различными типами акцентов, пытаясь попасть в Америку в последний момент. Большинство из них въезжали через Луизиану, так как этот штат был заметно дружелюбнее к Холодным, как их назвали в журнале FangbangerXtreme (Экстремальный Клыкофил — прим пер.).
Было намного интереснее думать о вампирах, чем слушать мысли окружающих меня людей. Конечно же, я двигалась от столика к столику, делая свою работу, с большой улыбкой, потому что мне нравятся хорошие чаевые, но сегодня я не смогла делать это с душой. Для февраля день был теплый, намного выше нуля, и люди думали о весне.
Я пыталась не слушать, но я — как радио, что получает сигналы. В некоторые дни могу управлять приемом намного лучше, чем в другие. Сегодня я продолжала принимать отрывочные мысли. Хойт Фортенберри, лучший друг моего брата, думал о просьбе своей матери посадить десять новых кустов роз в ее уже довольно обширном саду. Унылый, но послушный, он пытался понять, сколько времени займет это задание. Арлин, моя давняя подруга, тоже официантка, гадала, сможет ли она заставить ее последнего бойфренда сделать ей предложение, но у Арлин такие мысли были почти постоянными. Как розы — они цвели каждый сезон.
Пока я вытирала пролитое на столы и протискивалась, чтобы донести корзинки с курицей до клиентов (много народу толпилось в баре этим вечером), мои собственные мысли были о том, как достать нарядное платье для вечеринки. Хотя у меня было одно древнее платье с выпускного, которое сшила тетя Линда, оно безнадежно устарело. Мне двадцать шесть, а у меня даже нет подходящего платья подружки невесты.[4] Никто из моих подруг не выходил замуж, за исключением Арлин, которая столько раз это делала, что даже и не думала о подружках невесты. Несколько красивых нарядов, которые я покупала для вампирских собраний, всегда оказывались испорченными… каким-то неприятным образом.
Обычно я покупала одежду в магазине своей подруги Тары, но в шесть она уже закрыта. Так что после работы я поехала на Монро, в торговый центр Пиканлэнд. В магазине Диллард мне повезло. Сказать по правде, мне так понравилось платье, которое я купила, что я взяла бы его, даже если бы оно не было на распродаже, но его цену урезали до двадцати пяти долларов со ста пятидесяти — невероятно успешная покупка. Оно было нежно-розовым, с расшитым блестками лифом и шифоновой юбкой, без бретелек, такое легкое. Я распущу волосы, одену бабушкины жемчужные серьги, и серебристые туфельки на каблучках, которые тоже продавались со скидкой.
Позаботившись о главном, я написала вежливый ответ, принимая приглашение, и опустила в почтовый ящик. И я была готова.
Три ночи спустя, я стучалась в заднюю дверь Фангтазии, высоко подняв свое платье, на которое был одет длинный чехол.
— Выглядишь не совсем нарядно, — заметила Пэм, впуская меня.
— Не хотела помять платье. — Я вошла, удостоверясь, что чехол не волочится по земле, и пронесла его с собой в душевую.
Там не было замка на двери. Пэм стояла снаружи, чтобы мне не мешали, и улыбнулась, когда я вышла, со свертком из своей обычной одежды, зажав его под рукой.
— Выглядишь отлично, Сьюки, — сказала Пэм. Вампирша выбрала для наряда смокинг, сшитый из серебристой парчи. Она смотрелась потрясающе. Мои волосы немного вьются, а у Пэм — очень светлые и прямые. У нас обеих голубые глаза, но у нее чуть светлее и больше, а еще она не так часто моргает.
— Эрик будет очень доволен.
Я смутилась. У нас с Эриком были Отношения. Но так как у него была потеря памяти, когда они у нас были, то он их не помнит. А Пэм не забыла.
— Мне все равно, что он подумает. — ответила я.
Пэм искоса улыбнулась мне.
— Ну да, — сказала она. — Тебе все равно. И ему тоже.
Я сделала вид, что приняла ее слова в нормальном их значении, и притворилась, что не увидела в них сарказм. К моему удивлению, Пэм поцеловала меня в щеку.
— Спасибо, что пришла. — сказала она. — Может, это его взбодрит. Он очень много работал в последнее время.
— Почему? — спросила я, не совсем уверенная, что хочу это знать.
— Ты смотрела мультфильм "Это Большая Тыква, Чарли Браун"?[5]
Я замедлила шаг.
— Ага, — ответила я. — А ты?
— О, да. — спокойно ответила Пэм. — Много раз.
Она дала мне минуту, чтобы переварить это.
— Эрик ведет себя также в Ночь Дракулы. Каждый год он уверен, что Дракула придет именно к нему на вечеринку. Он суетится и строит планы; он волнуется и бесится. Он дважды распечатывал приглашения, так что их поздно разослали. И вот теперь, когда ночь уже наступила, он доработался до ручки.
— Так значит, он стал сумасшедшим фанатом?
— Умеешь ты выразиться, — восхитилась Пэм. Мы были прямо у кабинета Эрика, и обе могли слышать, как он рвет и мечет внутри.
— Ему не нравится новый бармен и он уверен, что будет недостаточно тех бутылок крови, которые любит граф, судя по его интервью в журнале "Американский Вампир".
Я представила Влада Тепеша, посадившего на кол стольких своих крестьян, болтающим с репортером. Не хотела бы я быть тем, кто сидел там с ручкой и блокнотом.
— И что это за кровь такая? — продолжила я беседу.
— Принц Тьмы предпочитает "Королевскую".
— Фуу. — И почему я не удивилась? «Королевская» была редчайшей кровью. Я вообще до этого момента была уверена, что ее просто выдумали. Состояла она из части синтетической крови, и части человеческой — да, вы угадали — людей из знатных семей. И если вы подумали, что предприимчивые вампы осушили милашку Принца Уильяма, хочу вас разубедить. В Европе куча мелких монархов, готовых отдать кровушку за астрономические суммы.
