– О, великий Маниту, я хочу другую жизнь. Что-нибудь абсолютно непохожее на нынешнюю.
– Разве не будет странно, если мы поменяемся местами? Тебе придется пойти ко мне домой и спать с Дунканом.
Зик в притворном ужасе закрыл уши руками.
– О, ужас! Лучше мне ослепнуть. Не надо вкладывать мне в голову это дерьмо. Ради всего святого, ты же моя сестра. Теперь мне придется побить твоего мужа при нашей следующей встрече за то, что он тебя совратил. – Он содрогнулся. – Я бы предпочел быть на работе.
– Тьфу! Ты всегда слишком бурно реагируешь.
– Это вовсе не так. Поверь мне. Я живу жизнью, где люди орут на меня каждый час, а я безропотно принимаю это, только язва развивается.
Она прижала медальон к его груди.
– Когда-нибудь твоя жизнь изменится.
– Ну да. – Он взял медальон, а она направилась обратно к гостиной. – Когда-нибудь и я буду лежать в сосновом ящике глубоко в земле. – Он вышел вслед за ней из спальни и был вынужден признать, что их двоюродный дед был странным стариком. – Адвокат сказал, что этот старикан в молодости был археологом, а последние несколько десятилетий провел абсолютным затворником.
Мэри кивнула, просматривая книжные полки и столы, заваленные еще большим количеством артефактов.
– Похоже, он кучу времени потратил, привозя все это сюда. Возможно, ты сможешь сорвать куш на «И-Бэй»[3].
Зик не слушал ее, поскольку его внимание привлекла странная монета, частично заваленная на кофейном столике. Нахмурившись, он подошел к нему. Яркая и блестящая монета казалась совсем новенькой, однако, надписи на ней, по-видимому, были такими же древними, как и все остальное.
Более того, она была теплой на ощупь.
– Как ты думаешь, что это?
Мэри пожала плечами.
– Очередной мусор.
Возможно. Однако его охватило странное ощущение.
– Думаешь, в какой-нибудь вещице из этого хлама может сидеть злой дух?
– Нет, я думаю, что это ты одержим духом жути. Положи это на место, и пойдем пообедаем. Это место вызывает у меня депрессию.
Зик кивнул. Он протянул руку, чтобы положить монету, но не смог себя заставить ее отпустить. Словно монета каким-то образом манила его. Нашептывала ему что-то.
И прежде, чем Зик понял, что делает, он положил монету в карман и последовал за Мэри к ее машине.
* * *
«Ты был избран...»
Зик оторвался от своего сэндвича с мясом в уютной закусочной, которую они нашли, и увидел, что Мэри жует свой бургер.
– Что ты сказала?
Она проглотила пищу, прежде чем ответить.
– Ничего. Я ем.
«Ты был избран...»
– Это не смешно, Мэри. Прекрати.
– Что прекратить?
– Заниматься чревовещанием.
– Я ничего такого не делаю, но если ты не перестанешь меня раздражать, я могу бросить тебе в голову жареной картошкой.
«Ты был избран...»
Зик оглядел маленький ресторан. Все столики вокруг них были пусты. Только у барной стойки сидели несколько посетителей и разговаривали с официанткой.
– Ты это слышала?
Мэри хмуро на него взглянула.
– Что слышала?
– «Ты был избран».
– Что с тобой? Обкурился?
– Пока нет, но я думаю, мне бы сейчас не помешало найти немного травки. Вот только меня заставляют через день сдавать на работе анализы мочи, так что повеселиться не получится.
– Тебе плохо? Боже, надеюсь, это не генетическое заболевание, а то мы с Дунканом пытаемся забеременеть.
– Опять ты с этими отвратительными подробностями. Прекрати!
«Ты был избран...»
Вновь услышав голос, Зик рявкнул:
– К тебе это тоже относится. Черт! Моя жизнь и так достаточно плоха. Не хватало еще шизиком стать.
– Не знаю. Принимая во внимание твою работу, это может быть весело... «Нет, леди, я вам не отказывал. Это голоса в моей голове сказали вам, чтобы вы засунули свою заявку куда подальше».
– Я тебя просто ненавижу, – сказал он со смехом.
– Я знаю. Именно поэтому ты пытался накормить меня средством для чистки труб, когда мы были детьми.
Он покачал головой при этом воспоминании.
– Да, но именно ты продала меня за детскую коляску.
– Ты ведь знаешь, что, когда тебе исполнилось шестнадцать, мама сказала мне, что нам следовало бы оставить ту коляску.
– Я в этом не сомневаюсь.
«Ты был избран...»
Зик запустил пальцы в волосы.
– Вызови психиатра. Я сошел с ума.
– Милый, это случилось давным-давно. Ешь свой сэндвич. Голоса в твоей голове, вероятно, голодны.
Зик закатил глаза, услышав категоричный ответ сестры. Он как раз вернулся к своему сэндвичу, когда почувствовал, как нечто похожее на электрический ток прокатилось по его позвоночнику. На самом деле ощущение было такое, словно его душу полоснули лезвием бритвы.
Вдруг что-то в нем поднялось, словно шерсть на загривке у собаки. Он повернулся к двери как раз, когда в нее вошел хорошо одетый мужчина. В костюме и с галстуком, он выглядел абсолютно респектабельно.
«Обманывает с налогами и изменяет жене. Чуть ранее этим вечером неправомерно присвоил деньги клиентов. Бьет своих детей. Полный придурок. В итоге проведет в тюрьме десять лет за мошенничество. На смертном одре будет приговорен к аду. Ничто его не спасет. Его Эго этого не позволит».
Зик помотал головой, чтобы избавиться от странного голоса, который не хотел униматься.
– Ричард Читэм.
Мужчина остановился рядом с ним.
– Мы знакомы?
Зик поднял глаза и заморгал.
– Что, простите?
– Вы только что произнесли мое имя. Мы с вами знакомы?
– Я ничего не говорил.
– Говорили. Вы произнесли «Ричард Читэм». Я слышал. – Его синие глаза угрожающе сузились. – Это моя жена вас наняла?
– Парень, я тебя не знаю и понятия не имею, о чем ты говоришь.
Ричард потянулся, чтобы схватить его за грудки.
Зик поймал его руку, заломил ее, заставив Ричарда согнуться, и поднялся со стула. Он удерживал Ричарда в таком положении, пока тот вырывался и сыпал проклятиями.
Зик изумленно посмотрел на Мэри, которая была поражена не меньше его.
Ричарда он отпустил, и тот поспешно ретировался из закусочной.
– Что это было, черт побери? – спросила Мэри.
Зик понятия не имел. Он не умел так двигаться. Не умел защищаться. Бог свидетель, его довольно часто в жизни били, чтобы это ему доказать.
«Ты был избран...»
