— О, пасиб, Вань!
— Иоанна Виагровна, — не удержалась я.
— Да это мы с пацанами во дворе тебя так ласково называем, — проржал он. — Рассказываем, кто как хочет Ваньку с экранки.
— Ну хотеть Ваньку с экранки мало. Этим Ванька с экранки сыта не будет. С тебя пятнадцать тысяч, дитя мое. Исключительно, за травку заговоренную и на атрибуты дальнейших обрядов. Я же теперь каждый день за тебя молиться буду. А это — вода святая, — начала перечислять я, загибая пальцы, — свечки иерусалимские, соль из древних ритуальных пещер, волос с поясницы северного единорога…
— Да-да, прости, Вань! — Он вынул бумажник. — Ой, а у меня тока карта…
— Ничего! Безнал тоже пойдет! — Я достала эквайринг, ввела «16000» и тоже ойкнула: — Ошиблась. — Ресницами накладными хлопнула. Повелся.
— Ничего-ничего. На чай тебе!
Придурок расплатился со мной, забрал траву, что в огороде какой-то бабки таджиками нащипана, и ушел, готовый расцеловать меня в зад.
Я открыла свою записную книжку и поставила галочку напротив Маразмуса Слюнидополу. Он еще придет, значит, надо воды святой из-под крана приготовить и какой-нибудь нелепый ритуал сочинить. Пусть, например, купит женские красные трусы и носит их три дня и три ночи, а потом в полночь закопает под осиной и произнесет: «Прошлых женщин, даже в мыслях вожделенных, землей присыпаю, для Анюточки врата в жизнь свою открываю».
Ненавидьте меня! Не брезговала я дебилов обдирать, словно липку. За настоящие проблемы не бралась, честно. Знала, что человека от рака не вылечу и пропавшего ребенка не найду. Отговорки были разными: от вывиха ноги до закрытия третьего глаза. Прямо сказать несчастным людям, что я шарлатанка, я не могла. От этого не только моя репутация зависела, а всего телеканала, днями и ночами транслирующего пургу про могущество псевдоведьм. Потому, в отличие от коллег, в особняке я не жила, но квартирку собственную имела. А еще от других экстрасексов недоделанных меня отличало то, что я была настоящей ведьмой. Непутевой, но настоящей! И метелочка у меня в квартире по-прежнему жила, вместо кота. Целыми днями на диване валялась, в плазму пялилась да кайфовала от заговоренных щеточек, неустанно гладящих и массирующих ее древко. Засранка ленивая! Хоть раз бы пол вымела!
Я вернулась домой, валясь с ног. То ли от безделья, то ли от надоедливости идиотов, хавающих всю лапшу, что я им на уши вешала. Я хотела было лечь на диван, но метла Душенька ни на миллиметр не сдвинулась. И так грозно мне древком на кресло указала, что невольно займешь другое место.
Я стаскалась на кухню, взяла банку с мороженым и вернулась в гостиную. Душенька смотрела какое-то индийское кино. Я взялась было за пульт, но эта стерва шлепнула меня своими ухоженными прутьями по руке. Не трогай, мол, я еще не наплакалась. Иногда я чувствовала себя ее рабыней.
Насупившись, я вскрыла банку и принялась лопать мороженое. Едва я третью ложку ко рту поднесла, как раздался дверной звонок. Странно, обычно сначала в домофон звонят. А если вдруг парадная дверь открыта, то мимо нашей семидесятилетней консьержки с рентгеновским зрением «Возраст-Пол-Рост-Вес» никто посторонний сроду не проскочит. Она двустволку возьмет, но к лифту не подпустит, пока с жителями не созвонится и не убедится, что «крайне подозрительный тип», «наркоторговец» или «проститутка» пришли по адресу.
Я банку к груди прижала, к двери подкралась, в глазок глянула. Двое. Мужик какой-то с седой бородой и баба чернокожая. Оба в плащах. У мужика талмуд в руках.
— Здесь не верят в Бога! — выкрикнула я.
Обалдело переглянулись, а с места не сдвинулись. Не успела я опомниться, как негритянка энергетический шар в руке материализовала и в дверь пульнула. Та с грохотом распахнулась, меня отбросило на пол. Хорошо, что я недавно ковролин в холле постелила, не сильно спиной ударилась. Во всяком случае, позвоночник в колготы не ссыпался.
Гости-Склероз-Диагносьте возвысились надо мной, и мужик раскрыл талмуд. Я от боли в пояснице скорчилась и глаза прикрыла. Демонов изгонять будут. Знакомы мне подобные фанатики!
— Бернацкая Настасья Альбертовна? — с акцентом пророкотал мужик. — Она же Иоанна Виагровна?
— Я на дому не принимаю, — пропыхтела я.
Опять переглянулись. Я сквозь щелку наблюдала.
Мужик талмуд захлопнул, а баба какой-то флакончик с синей дрянью откупорила и ко мне наклонилась. Напоить собралась, но не тут-то было. Душенька моя со свистом из гостиной вылетела да хорошенько им обоим припечатала. Вот только беда — ненадолго. Они вмиг очухались и нас энергетическими лучами парализовали. Ни пошевелиться, ни вздохнуть, ни пискнуть. Я лежала, как дура, вся в подтаявшем мороженом, с распростертыми руками и открытым ртом и беспомощно смотрела, как чернокожая мне — победительнице юбилейного сезона «Битвы ведьм»! — свое зелье в горло вливает. Сладкое, надо признать, и согревающее. А через секунду я… Нет, не захлебнулась! Всего-то сознания лишилась.
Глава вторая
Очухалась я от пощечины — звонкой и жгучей. Глаза приоткрыла, зрение сфокусировала. Оказалось, это Душенька моя случайно хвостиком меня задела, борясь с психами, вломившимися в наш дом. Они, будто на раскаленных углях, скачут, визжат, на своем матюкаются… Стоп! На каком языке они лопочут?
Я попыталась встать. Тщетно. Они привязали меня к моему собственному любимому стулу! Они что, реально без царя в голове? Я заклинание пробормотала, узелочки развязала да подпрыгнула. Но подошвы от пола не оторвались, и я шмякнулась мордой в пол. Хорошо, что успела руки перед собой выставить, потому моську свою красивую не расквасила.
— Кто вы такие? — прогундосила я в пол.
— Гражданочка! Успокойте свою утварь, и мы поговорим! — убегая от метлы, попросил меня бородач. — Мы не желаем вам зла! Ай! — Душенька дала ему под зад. — У нас к вам взаимовыгодное предложение!
— Сколько? — по-прежнему не вставая, спросила я.
— Мы в курсе ваших аппетитов. Ай! Поверьте, вы останетесь довольной!
Душенька зависла. Похоже, деловое предложение заинтересовало даже ее.
Гражданочка, то бишь я, приподнялась на локтях, дунула на упавшую на лицо длинную челку и исподлобья глянула на гостей. Выжидали. Душенька гордо выпрямилась и с важным видом, мол, так бы сразу, умчалась в гостиную.
— Лабутены мои расколдуйте, — в приказном тоне попросила я.
Чернокожая икнула, ко мне подкралась, руками помахала, на зубодробильном языке что-то пробормотала, и мои комнатные тапочки отклеились от пола. Счастье-то какое, я уж думала, они никогда не расстанутся.
— Я на вас в суд подам, — первое, что я заявила, когда на ноги поднялась. — Вы мне дверь выбили, а ваше пойло надо бы на сертификацию проверить. Ну, идемте в дом. Что в сенях-то стоять! — Я по-хозяйски кивнула на гостиную. — Располагайтесь. Будьте как в гостях у ведьмы.
Душенька диваном не поделилась. Умничка моя! Пусть в сторонке стоят! Я свою сумочку сыскала, салфетки из нее выпотрошила и хоть немного мороженое с блузки удалила.
— Курите? — спросила у истуканов, ошалело пялящихся в плазму.
Промолчали. Ну и черт с ними! А я сигаретку деловито прикурила и в кресло села. Взлохмаченная, голодная, уставшая, обляпанная мороженым красавица!
— Да садитесь вы уже! — Я рукой взмахнула, и гости, как по мановению, в кресла плюхнулись.
Ух ты! Круто! Надо будет нечто подобное для нового выпуска «Ведьмы берут след» сценаристам предложить. Захожу я в якобы некогда горевший дом, принюхиваюсь, за кадром под напряженную музыку диктор уверяет телезрителя, что Иоанна взяла след, стоило ей взойти на крыльцо, а потом ко мне подходят якобы хозяева этой обители. Хозяйка, естественно, дрожит, глазки на мокром месте, ручонками платочек теребит, одета в растянутую футболку, волосы сосульками, колхозный мейкап. Рядом муженек подшофе, в дешевом спортивном костюме и в сланцах, с залысинами, половины зубов нет. Где они только находят таких «актеров»?! Так вот, подходят они ко мне в намерении рассказать, какое бедствие тут произошло, а я же весь сценарий и без их завываний отлично знаю, рукой взмахиваю, и они оседают. Эффект будет мощный! Наплыв новой клиентуры мне обеспечен.
