— Я буду скучать по вашему острову, господин Гедрис, — искренне сказала я. — Вы были добры ко мне все эти годы.
— Ты не доставляла мне никаких проблем, девочка, — усмехнулся он. — Я дам тебе лучшие рекомендации.
— Благодарю вас, магистр. — Я снова склонила голову.
Меня продавали только однажды, семь лет назад, в двенадцать, а потому я понятия не имела, как вести себя во время сделки.
— Многие думают, будто у меня нет сердца, — задумчиво проговорил Гедрис, направляя лодку в узкий пролив между острейшими каменными пальцами, торчащими из тёмной воды. — Это не так.
Кому это он решил рассказать о своих чувствах? Мне, рабыне? Я вовсе не считала его бессердечным, но думала, что всё его существо, как и стихийный дар, состоит по большей части из камня. И всё же мне стало любопытно, почему хозяин произнёс эти слова.
— Ты молода, хороша собой и неглупа, Элинея, — продолжил он. — На Фелле у тебя нет будущего, но где-то в другом месте, быть может, оно появится.
— Вы говорили, что господин Сарф коллекционирует антимагические ценности…
— Да. И этот юнец представляется мне бездельником и баламутом. Хотя и при деньгах. Боюсь, рано или поздно он разбазарит всё своё веллирийское наследство и пойдёт по миру.
Это было очень странно: магистр Гедрис всерьёз разговаривал со мной, чего раньше никогда не случалось. Я сидела тихо-тихо, вцепившись в скрипучую лавку. Мне казалось, что именно в эти мгновения боги перебирают нити моей судьбы. Хозяин вздохнул и решительными пассами ускорил бег нашей лодочки по волнам.
— Посмотрим, быть может, я не стану продавать тебя Сарфу, — сказал он. — Быть может, на тебя найдётся покупатель получше.
Больше он ничего не говорил. Мы плыли и плыли сквозь золотистую тумана, а я гадала: что принесёт мне новый берег? Я так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как мы добрались до Минтты.
2
Перед нами словно по волшебству расступились лёгкие облачка тумана, исчезли разбросанные неведомой исполинской рукой валуны, успокоились и без того небольшие волны. Затаив дыхание, я смотрела, как нос хозяйской лодки взрезает безупречную зеркальную синеву.
Меня ждала неизвестность. Это одновременно и волновало, и пугало. Слова магистра произвели на меня глубокое впечатление: быть может, у меня появится будущее? Неужели это правда? Каким оно будет?
— Да, забыл сказать, — вновь обратился ко мне Гедрис Майн. — Не стоит демонстрировать новым хозяевам умений, никак не связанных с работой по дому. Пусть думают, что ты проста, покорна и неграмотна.
— Но почему? — вырвалось у меня. — Я могла бы читать детям, как в вашем доме. Помогать с письмами или составлением заказов для лавочника.
— Не тешь себя надеждой, что кто-нибудь оценит твои знания и сделает своей секретаршей или управляющей, всё это глупые сказки кухарок! Невольников никогда не допускают до семейных дел, — сухо и недовольно произнёс хозяин. — Я всего лишь дал тебе напоследок добрый совет, а ты сама решай, как будешь поступать. Никому не нужны грамотные рабы, к тому же обладающие магическим даром.
— Я даже не знаю, какой у меня дар, — робко вздохнула я.
— Поверь, так лучше для тебя. Этот золочёный ошейник — залог твоей безопасности. И спокойствия того, кто тебя купит. Будь умницей, и всё сложится лучшим образом.
В этот миг я окончательно убедилась в том, что магистр Гедрис сделает всё возможное, чтобы не продавать меня веллирийцу Сарфу. Одним богам известно, почему хозяину не всё равно. Может быть, он знает обо мне что-то, чего не знаю я сама? А может, просто не хочет, чтобы сопернику, имеющему остров втрое больше Феллы, досталась новая игрушка?
Мы причалили к пирсу — длинной каменной полосе, украшенной фонарями и гирляндами из ярких шёлковых цветов. Хозяин втиснул лодку между двумя челноками, разукрашенными южными узорами, и наложил на неё заклинание якоря. Теперь посудина магистра Гедриса никуда не денется до его возвращения, не нужно и закреплять. Смуглый босоногий мальчишка, ожидавший, что ему кинут трос, а он привяжет его к чугунному кольцу пирса и заработает мелкую монетку, разочарованно поцокал языком и побрёл искать удачи на другой стороне причала.
В первые минуты я не решалась посмотреть вперёд. Мой взгляд выхватывал ухоженную белую кромку берега, бесчисленные кораблики, парусники и лодки, пёструю ребятню в ярких шапочках, вооружённую удочками и вёдрами, сидящих на камнях женщин, что торговали креветками и причудливыми ракушками… Толстые белоснежные чайки расположились на причальных столбиках и перекрикивались при нашем приближении, подобно надзирателям. Глядите, мол, чужаки в гости пожаловали! А чужаков на Минтте оказалось немало.
Если по пути к базару я ещё сдерживала природное любопытство и изо всех сил старалась «быть умницей», то когда мы приблизились к первым рядам торговых шатров и лотков, не поднять глаза стало невозможно. Да что там глаза! Все мои органы чувств были взбудоражены разительной переменой. Какой спокойной, серой и тихой была, оказывается, наша Фелла. А какой безлюдной!
Магистр Гедрис ничуть не изменился в лице, он вёл себя так, словно бывал здесь каждый день. Спокойный и хмурый, он вышагивал передо мной, не обращая внимания на суету вокруг.
Сразу с нескольких сторон на толпящихся покупателей лилась музыка. Флейты, барабаны, лютни — всё гудело, гремело и звенело на сотню ладов. Тощий парень в зелёных развевающихся одеждах отплясывал на бочке танец лесных дикарей. В двух шагах от него завывала печальную балладу темнокожая певица. Уродливый карлик в голубом бархатном кафтане выкрикивал нескладные стихи, зазывая покупателей в свою палатку. Я думала, что оглохну, пока мы миновали ряд, где продавали одежду, обувь, ткани и кожу.
— Зайдём в ряды самоцветов, — негромко сказал хозяин двум телохранителям, что сопровождали нас от самого дома.
И как мне только удалось это расслышать среди шума и гама! Конечно, единственное, что могло заинтересовать расчётливого и скупого Гедриса Майна, — это цены на драгоценные камни. Стихийные маги использовали самоцветы как вместилища для охранных или усиливающих магию заклинаний. Некоторые камни они превращали в особые артефакты — конкременты памяти, в них можно было сохранять важные сведения или тайны.
Звуки балагана остались за нашими спинами, но на смену им пришли запахи: совсем рядом продавали копчёную рыбу, вяленое мясо и специи. Охранники Гедриса шумно втягивали носами ароматы вкусностей и досадовали, что из-за дурацкой сделки они совершенно точно останутся сегодня без обеда.
— Магистр, неужели это вы? Я не ждал вас раньше следующей недели!
Из-за бархатного с кисточками полога вынырнул бодрый крючконосый старичок и ухватил моего хозяина за рукав. Лысина торговца блестела на солнце, как будто её нарочно отполировали тряпочкой.
— Как поживает мой заказ? — сдержанно поинтересовался магистр, высвобождая ткань мантии из цепких пальцев продавца.
— Ещё не полностью укомплектован. Мой коллега с Луллы заломил такую цену за изумруды, что пришлось расторгнуть контракт и поискать нового поставщика! А веллирийцы, как вы думаете, внушают ли они доверие? По моему скромному мнению — нет. Нисколько. Никакого доверия!
Я деликатно рассматривала туфли старичка: длинные и остроносые, они были расшиты блестящими бусинками гематита. Внезапно носки этих туфель повернулись в мою сторону.
— А это что за жемчужина, позвольте спросить? Купили?
Цепь моего поводка тихо звякнула от того, что Гедрис потеребил её.
— Продаю. Вместе с ошейником. Элинея, покажись-ка господину!
У меня перехватило дыхание, когда старик подцепил моё главное шейное «украшение» ногтем, а затем принялся изучать кованый магический узор подушечками пальцев.
— Надо же, не подделка! — удивлённо воскликнул он. — Действенная штука, надо сказать.
Интересно, как он определил это? Хорошо ещё, что не стал кусать металлический обруч — я знала, что некоторые материалы проверяли на зубок. От торговца пахло кислым потом и старостью, а в руках чувствовалась странная дрожь. Не та, что одолевает немощных людей, а другая, что происходит от любопытства или возбуждения.
