— Спасибо, — буркнула Милочка. — А платья у вас не найдется? Я вся вымокла.
— Поищите в шкафу, — махнул рукой Призрак, оглянувшись на Бармена. Тот сосредоточенно наливал вино в кружку. — Час назад Город обновил в нем вещи. Платьев не было, но что-то точно подберете.
Милочка с энтузиазмом закопалась в предоставленное богатство. К вещам здесь относились очень просто. Да и как по-другому, если Город постоянно тасовал их в абсолютно произвольном порядке? Милочка на днях познакомилась с девушкой, которой пришлось нанимать человека, чтобы найти свой костюм к празднику. Кринолин с юбками оказался в Зале Свадеб, туфли с драгоценностями нашлись в Холл-Сити, а корсет — на Вокзале, в каморке Проводника! Доходило до того, что если хозяин заставал в доме вора, то сам подключался к поискам нужной побрякушки.
Вот и сейчас Милочка без сожалений была готова расстаться с надоевшим платьем, отыскав в ящике под радио весьма удобные брюки с блузкой.
— Вы знаете Черного Барона? — Милочка от неожиданности подскочила. Призрак оживился, вылетел из-за стола и завис над тем самым углом, в который был брошен бесполезный зонт с ручкой в виде орлиной головы. — У вас его зонт. Откуда?
— Барон забыл его у Мэра пару дней назад. Я секретарь, — пояснила Милочка. — Вы его тоже знаете? Он здесь бывает? Если бывает, то хотелось бы оставить тут…
— Дорогая, его никто не знает! — со смехом перебил её Призрак. — И встречались мы лишь единожды.
Смех у него был нервным.
— Появился недавно. Заходит редко. Молчит всё время, — отрывисто, немного невпопад сказал Бармен и, подумав, добавил: — Смотрит жутко.
— Он год назад оставил у нас свои карманные часы. Замечательнейшие часы, хочу заметить: серебряные, с ониксами в циферблате. Только время неточное показывали. И дернул же черт! Я колесико выдвинул, чтобы время выставить, стрелки остановились… — Призрак вздохнул и махнул рукой на свое прозрачное тело. От мрачных воспоминаний оно стало совсем серым, густым. — Очнулся уже таким.
По спине Милочки пробежал холодок.
— А часы?
Призрак безразлично махнул рукой Бармену. Тот послушно выложил на стойку крупные старинные часы на цепочке. Милочка подошла поближе и, затаив дыхание, осторожно провела пальцем по крышечке, украшенной изображением летящего орла. На обороте нашлась гравировка: «С вечной любовью, Сильвия». Милочка рискнула и заглянула внутрь. Чистое прозрачное стекло блеснуло в свете ламп, вместо цифр на циферблате красовалось двенадцать черных капель камней. Время застыло на двух часах, сорока минутах и пятидесяти пяти секундах. Колесико прокрутилось свободно, также свободно встало на место, но тонкие серебряные стрелки не шелохнулись.
— Так и лежат тут уже год. Никуда не исчезают, — грустно наблюдал за ней Призрак. — И больше не идут, сколько не заводить пружину. И Барон больше здесь не появлялся. Зонтом так не размахивайте больше, а то мало ли…
Он опустил взгляд на свои прозрачные руки, тяжело вздохнул и, ссутулившись, вернулся за столик.
Милочка вспомнила, как зонт пропускал капли, мешался, и передернулась. Да, ей невероятно повезло, что всё ограничилось всего лишь этим!
— Я могу отнести часы к Мэру, — предложила она. — Как я поняла, Черный Барон к нему часто заскакивает. Как заглянет, я ему вещи верну и поговорю насчет вас. Вдруг он сможет всё вернуть назад?
Призрак тускло улыбнулся.
— Попробуйте. Только, сдается мне, не захочет он помогать. Если про часы от любимой Сильвии забыл, то уж про меня говорить и вовсе бесполезно.
Милочка решительно сгребла часы в сумочку, переоделась в сухое на небольшой кухне и взяла предложенный Барменом пряный глинтвейн. Помощь ей ничего не стоила, а для Призрака это было жизненно необходимо. Она найдет Барона. Тем более, Мэр говорил что-то об Обители Чародеек и что Барон мог помочь. Ночь еще не наступила и наступит еще не скоро. Только бы кончился дождь…
— Как считаешь, у неё получится? — спросил Призрак, когда дверь с тихим звоном захлопнулась за девушкой.
Бармен безразлично пожал плечами. Сколько он видел таких: новеньких, молодых и решительных.
— Если Город захочет. А если нет, то на улице одной нечистью станет больше.
Призрак окончательно поник, бросив тоскливый взгляд в сторону выхода.
Вымытый бокал из-под глинтвейна с тихим стуком встал на полку и потерялся в ровном ряду одинаковых собратьев.
Глава 3.
Дождь не утих. Наоборот, к вечеру он стал злее, холоднее, в тучах замелькали молнии. Милочка сидела в кафе до самого закрытия, но так и не дождалась окончания грозы. С идеей похода к Обители Чародеек пришлось распрощаться — по такой погоде больше думалось о том, как дойти до дома, а не о делах. От бури её защищал лишь зонт Черного Барона, да и то скорее от ветра, чем от ледяной воды. Делать было нечего — она отправилась домой.
Вымокнув и хорошенько промерзнув, Милочка добрела до Вокзала, кое-как нашла состав и вагон, зашла в своё купе и рухнула на полку, уснув, кажется, уже в падении. Сумочка с часами и зонт остались лежать на полу.
Дождь барабанил по крыше состава всю ночь, гром был слышен даже сквозь сон. Такие страшные бури в Городе случались редко, и люди их встречали с радостью. Дождь прогонял Туман Забвения, который обычно наползал на улицы с наступлением темноты, а молнии распугивали нечисть, отчего та не показывалась неделями. И от свежего, насыщенного озоном воздуха спалось как никогда сладко.
— Милочка!
Милочка неохотно разлепила глаза.
— Уже утро?
Соседка по купе Пенни, милая женщина, которая работала помощницей пекаря в ближайшем ресторанчике, застыла напротив неё, прижимая к груди ворох чистого белья. Полное лицо лишилось всякого намека на румянец, рот приоткрылся, руки дрожали. В целом, Пенни выглядела так, как будто вот-вот упадет в обморок.
Милочка села.
— Что случилось?
Пенни икнула и плавно опустилась на свою полку, не отрывая испуганного взгляда. Простынь перевесилась через ослабевшие руки, угрожая шлепнуться мимо колен прямо на пол. Чуть влажное, с темными пятнышками дождя, оно чем-то насторожило Милочку, но чем — спросонок она не смогла понять.
Молния сверкнула прямо перед окнами. От грохота задрожали стекла, и это привело Пенни в чувство.
— Что случилось? Что случилось?! И ты еще спрашиваешь?
Она вскочила, в сердцах запустила бельем в соседку и выскочила из купе. Милочка проводила её пышную фигуру взглядом, даже не пытаясь выпутаться из вороха простыней, наволочек и сорочек. Зеркало рядом с дверью бесстрастно отразило её ошалевшее лицо. Оно немного опухло, на щеке отпечаталась красная полоса, да и белая наволочка совершенно не смотрелась на растрепанных светлых волосах, но в целом Милочка выглядела так, как всегда. Что испугало Пенни, было непонятно.
Звон будильника потонул в очередном раскате грома. Милочка глянула на циферблат и с руганью подскочила. Она безнадежно опаздывала на работу! Зачем Пенни выставила такое позднее время, опять было непонятно.
Умыть лицо, вытереть круги из потекшей вчерашней туши платком, безжалостно расчесать колтуны, скрутить их в пучок на затылке, залезть в пахнущее грозой длинное платье из тяжелой темно-синей ткани, которое свисало с верхней полки — вот и вся красота. Милочка в прыжке поправила завернувшуюся пятку на ботильонах, схватила сумочку и побежала сквозь грозу и ветер к начальству.
Зонт добавил ноту приключений, вырываясь из рук и выворачиваясь при каждом сильном порыве. Вода тонкой струйкой текла по ручке, капала из дырочек на голову. Одно хорошо — ткань платья оказалась непромокаемой, и брызги стекали по ней, не оставляя грязных разводов. В дверях опять пришлось возиться — вредная вещь никак не хотела закрываться. Милочка перетянула ремешком торчащие спицы, выдохнула и, наконец, подняла голову.
Мертвенно-бледный Мэр застыл у секретера. Перо в его руках смялось — так сильно его сдавливали побелевшие пальцы. Расширенные глаза впились в Милочку и смотрели так, как будто она была посланцем ада.
