Немного ускорилась. Задержка с эноками повлекла пятиминутное отклонение в графике, а идти предстояло ещё около пятисот метров. На Зуждале после расширения особенно ценили свободные пространства, поэтому дрон встретил меня у главных ворот, а чтобы войти в само здание нужно было хорошенько прогуляться. Впрочем прогулка даже могла оказаться приятной. Журчащие фонтанчики, зелёные и алые цветочные кусты, какие-то местные птички, похожие на солидатов. Только звёздных не было. Всё пространство, казалось, неживым. Искусно созданным, облагороженным, но совершенно пустым. Серое здание коллегии с большими чёрными, переливающимися при свете солнца, окнами — напоминало скорее штаб развед организации, чем место работы переводчиков-лингвистов.
Меня пригласили как эксперта в теоретических и стилистических особенностях языка эноков. Эноков — фиолетовокожих любителей дурацких метафор. Понятное дело, мои знания были весьма посредственны (на уровне любого другого человека, в нейропрофиль которого внедрена система автоматизированного перевода). Компьютер сам определял на каком языке общается собеседник и адаптировал его под понятную владельцу базу. Понятной базой, как и для большинства звёздных, для меня был язык коалиции. Остальное — задачи системного администратора. Вот уж, поистине, кто знает всё. Единственное сам он, она или оно были неизвестно где и неизвестно кто, поэтому на задание летела я и была кем-то вроде его глаз здесь на Зуждале.
Странно, наверное, звучит когда работаешь на того о ком ничего не знаешь и кого никогда не видел. Но у меня были поводы.
Системный администратор вытаскивал меня из таких передряг, что если бы брал за это деньгами мне бы пришлось летать на Вертрам для продления жизни раз тридцать пять. Это если ещё не учитывать ту самую — первую передрягу, благодаря которой я, вообще, стала СуНой.
От неприятных воспоминаний передёрнуло. Было необходимо сосредоточиться на работе. Я несколько раз глубоко вздохнула и, щёлкнув по запястью, активировала новый нейроинтерфейс. Иссиня-чёрные волосы и общие очертания фигуры остались прежними, но цвет глаз, форма носа и лица изменились. Системный администратор подобрал его в точности как было нужно для задания. Я даже не смотрела. Познакомилась лишь с последствиями активации — лёгкий укол в правом подреберье и пятнадцатисекундный спазм желудка. Что ж… в этот раз он со мной бережно.
Хуже всего работать на заданиях, где нейропрофиль требуется изменить до неузнаваемости. Ещё хуже, когда это достигается путём полного изменения расы. Самое паршивое — если раса негуманоидного типа. Отходняки после такой трансформации длятся месяцами, а выживают единицы.
— Айрина Роджерс, приветствую, Амадей Визнер, — поздоровался высокий мужчина с чёрными с проседью волосами. Зачем спрашивается, когда пластическая хирургия достигла таких высот, что он мог носить на голове всё что угодно?! Хотя это не моего ума дело, тем более когда мужик — именно тот кто мне нужен. — Хорошо добрались?
Я улыбнулась и, сделав вид, что оступилась, чуть не упала. К счастью, Визнер подхватил, а я, вскинув наивные, переполненные благодарностью глаза, судорожно извинилась.
— Я такая неловкая, прошу прощения, — пульс у мужчины заметно ускорился, он сглотнул, а взгляд, на долю секунды, с глаз соскользнул ниже — на ложбинку груди. — Не терпится приступить к работе.
Он кивнул и, счастливо разулыбавшись, указал в сторону лифтов. На встречу нам шагали люди, здоровались, бросали какие-то реплики, но Визнер их не слышал, потому что был увлечён только мной. Я охотно хихикала, краснела и использовала весь тот дурацкий арсенал обольщения, который, на уровне рефлексов, впитала вместе с самыми смертоносными ударами.
В это же время системный администратор демонстрировал мне прямо на сетчатку глаза другие персоналии с кем предстояло познакомиться. Самую неприятную мы встретили когда двери лифта открылись на двадцать пятом этаже.
— Амадео, — высоким голосом произнесла Елизавета Визнер, пытаясь привлечь внимание, — ты встретил эксперта лично?
Надо же! Вот это дама. Я почему-то даже не смутилась что глава отдела лично встречает нового, пусть и временного, сотрудника.
— Айрина Роджерс, это Елизавета, моя жена, — последнее было сказано с такой интонацией, что оставалось очевидным — единственная кто имеет полное право и охотно этим пользуется и прессует Визнера по полной программе. Но, как известно, это дело не моё.
— Рада знакомству, — холодно ответила я и вышла из лифта. Церемониться ещё и с ней в мои задачи не входило. — Так где вы говорите я буду работать, Амадео?
Специально назвала порозовевшего от счастья мужика по имени и почти физически ощутила как накалилось пространство. Вокруг разлились терпкий запах её недовольства и его возбуждения. Ух ты! А Визнер хоть и с проседью, но ещё тот удалец. Теперь понятно почему жена переходит на повышенные тона как только видит его в лифте с молоденькой девушкой. Надо уточнить у системного администратора стоит ли мне ожидать яда в кофе ещё от кого-то помимо его жены.
— Ваша инициативность и желание приступить к делу впечатляют, — затараторил он, идя по коридору и оставляя супругу так и стоять с разинутым ртом возле лифта. — У вас есть личная заинтересованность в этом деле, Айрина?
На последней фразе он в очередной раз порозовел и с лёгким налётом самодовольства втянул голову в плечи. Забавно… подыграла. Тем более Елизавета всё ещё сверлила мне спину взглядом.
— Я просто очень-очень люблю свою работу, — мягко сообщила я, делая акцент на любви и всех очень-очень так что у мужика пульс, кажется, совсем зашкалил. Возможно я перестаралась. Хотя пока это неважно, у него будет время передохнуть. Я уже увидела компьютер, а на его экране — файлы, файлы, файлы. Те самые, что принц эноков пересылал своей возлюбленной.
Перевести подобную переписку без специалиста должного уровня практически нереально. При всей страсти эноков к метафорам больше всего они любили применять их в отношении тех кто для них важен или когда хотели закодировать информацию. Собственно последнее мне и предстояло выяснить. Или не совсем мне.
— Айрина, может вы бы хотели сначала со всеми познакомиться? — я подняла голову от рабочей панели и осмотрела зал. Примерно двадцать пар глаз с любопытством смотрели на меня. Мужчины и женщины, лингвисты-переводчики со всей галактики.
— Пожалуй нет, — отрицательно покачала головой, пытаясь сосредоточиться на переписке.
— Прогуляться? Отдохнуть после перелёта? — Визнер не унимался и было от чего. Его возбуждением, кажется, разило на весь двухсот метровый зал.
Осознав что молча отделаться не получится, я не поднимаясь со стула развернулась к нему и, сжав его руку, посмотрела снизу вверх. Понимая, что от подобной близости, мужик свалит уже через пару секунд, на одном дыхании прошептала:
— Мы обязательно сделаем всё перечисленное, позже, а сейчас я бы хотела выполнить свою работу и кофе!
— Хорошо, хорошо, — краснея, заикаясь и спешно пытаясь ретироваться, сообщил Визнер, — Декс, кофе для нашей гостьи, сделай.
Сам глава отдела выскочил за дверь. Сколько у них не было секса? Пожалуй Елизавета зря его так прессует.
Прессовать мужчину можно только в одном случае, если ему без тебя гораздо хуже чем с тобой. В отношениях Визнеров этого не прослеживалось, отчего вероятно Амадео так стремительно на меня и запал. Покачала головой. Хорошо, что мне это не грозит.
«Сквозь время и пространство. Сердце может раскрошиться об гранит, но нет гранита, который устоял бы перед силой моей любви», — писал принц эноков. — «Жизнь не может называться жизнью, если в моём воздухе нет твоего дыхания. Смерть не будет считаться смертью, если перед тем как закрыть глаза я не увижу два твоих океана».
Меня стремительно начинало мутить. Метафоры — дело тонкое, но эти любовные…
— Кофе, для гостьи, — раздался голос над ухом и я бы, признаться, не обратила внимания, но от Декса — на сетчатке тут же появились все его биометрические показатели — разило агрессией.
