словно она только что покинула салон красоты. Эта темнокожая женщина могла с легкостью быть лицом газеты, не ровня мистеру Барретту с вечно помятой физиономией в комплекте с неопрятной одеждой.
– Я все выслала тебе на почту.
– Спасибо, дорогая. Ты, как всегда, первая справилась с работой.
Эмили натянуто улыбнулась и кивнула. Естественно, она справилась. Возни на два часа. Она могла еще пару десятков прогнозов составить для всех известных изданий мира.
– Моника, Барретт не спрашивал обо мне? – в голосе мисс Хейвуд послышались нотки надежды.
Вопрос был риторическим, девушка знала ответ. Ассистентка главного редактора, тяжело вздохнув, покачала головой.
«Бедная девчушка. Она уже столько попыток предприняла, чтобы получить повышение и обзавестись хотя бы маленькой колонкой в газете. Но все тщетно! Этот непреклонный боров настолько упрям, что не желает дать ни единого шанса бедняжке, дабы та смогла реабилитировать свою карьеру!» – пронеслось в голове у миссис Уильямс. Она с сожалением взглянула на Эмили и поспешила к другим репортерам, намереваясь уточнить, готовы ли материалы для предстоящего выпуска.
Наблюдая за удаляющейся Моникой, Мисс Хейвуд негодующе хлопнула ладонью по столу. Коллега напротив обернулся, ехидно взглянув на нее, словно насмехаясь над очередной неудачей.
– Тебе чем-то помочь? – в тоне девушки промелькнула угроза.
Журналист торопливо отвернулся, занявшись своими делами. Он не горел желанием нарываться на неприятности. Всем в редакции было ведомо, что, несмотря на скромное поведение, мисс Хэйвуд порой проявляла характер, особенно, когда отправлялась в кабинет Барретта: споры были слышны по всему этажу.
– Такое прекрасное утро, а у тебя плохое настроение…
Неожиданно появившийся Рашид поставил перед девушкой бумажный стакан, в котором томился ароматный кофе. Фотограф хитро подмигнул и пальцем стал двигать горячий напиток в ее сторону, пока бокал из целлюлозы не коснулся кисти мисс Хэйвуд.
– Латте с карамельным сиропом, корицей и двумя порциями сахара.
Хмурое лицо Эмили разгладилось, она тяжело вздохнула и, взяв кофе, откинулась на спинку стула.
Рашид Гафури – удивительная личность. Несмотря на свои двадцать три года, он обладал непомерно высоким интеллектом, мягким характером и удивительной тактичностью. Фоторепортер был единственным в этом городе, кому мисс Хэйвуд могла довериться. Ее родители жили в Бэй-Сити, штата Мичиган, и Эмили редко с ними виделась, хотя созванивались они каждую неделю. Рашид был не просто коллегой, он являлся именно другом, тем человеком, который невозмутимо переносил слезы девушки, когда та впадала в двухдневную депрессию. Ему удавалось в мгновение ока успокоить подругу, когда Барретт выводил ее из себя. Праздники, как День благодарения, Рождество, День Независимости и Новый год, они почти всегда праздновали вдвоем. Этот долговязый позитивный парень, с копной кудрявых смоляных волос и обескураживающей улыбкой, был твердой опорой для мисс Хэйвуд, которая в последнее время, совсем раскисла.
– Спасибо, – произнесла Эмили и, сделав глоток обжигающего губы напитка, взглянула на дверь кабинета главного редактора.
– Ясно. Та же история, – протянул фотограф, проследив за взглядом коллеги.
– У меня такое ощущение, что я стала героиней фильма «День Сурка». Каждый раз сюжет повторяется вновь и вновь, и нет надежды, что когда-нибудь этот кошмар закончится!
– Согласен. Сложившаяся ситуация выглядит весьма подозрительно. Почти три года ты потратила на «Уикдэй Л.А.», занимаясь колонкой погоды. За это время должен был произойти хоть малюсенький сдвиг в лучшую сторону. Если закрыть глаза на неприятный инцидент в прошлом, то твоя карьера в Нью-Йорке была куда успешней, чем здесь.
Рашид бы перевернул мир, чтобы помочь подруге, но, увы, не обладал в редакции весомым авторитетом и тем более не водил дружбу с Барреттом. Да кто вообще мог дружить с этим высокомерным, грубым и беспринципным типом, заботящимся лишь о личном благосостоянии?
Присев на край стола, фотограф поставил кофе рядом с собой, глядя с состраданием на Эмили, готовую выплеснуть негатив наружу.
– Каждый раз я приношу сносный материал. Я уже со счета сбилась, сколько статей представила для публикации! А это были хорошие статьи, если не сказать идеальные. Но все напрасно! Он всегда их возвращает с пометкой «плагиат»! Порой мне кажется, что кто-то нарочно ворует мои мысли, идеи и ту информацию, что мне удалось добыть! А может я вправду никчемный журналист, но не могу себе признаться в этом?
– Прекрати заниматься самобичеванием! Возможно, настало время разобраться с этим! – попытался подбодрить друга Рашид. Взяв девушку за подбородок, он взглянул в ее карие глаза, прячущиеся за стеклами очков. – Ты не никчемна! Я уж точно знаю! Ты достойна лучшего, нежели прозябать в этой дыре! Я бы и сам свалил отсюда, но мне нужен опыт, дабы удрать в другую редакцию. У тебя истекает контракт, а значит, ты будешь свободна. Не думаю, что все СМИ в Л.А проинформированы о конфузе, имевшем место в Нью-Йорке. Да и те, кто знал, наверняка уже позабыли. Барретт не собирается продвигать тебя по службе, что же – это его недочет! Ты в силах подыскать куда более прибыльную работенку, способную дать твоим амбициям еще один шанс!
В действительности Рашида коробил уход Эмили из редакции. Ее увольнение вряд ли отразится на дружбе. Но все же ему будет не хватать этой девчушки в душном и унылом офисе, где никому нет дела до чужих проблем и радостей, где каждый занят только своими обязанностями и сторонится приятельских отношений с коллегами.
– Возможно, ты прав… – задумчиво промолвила Эмили и поднялась со стула.
Она нервно пригладила волосы, собранные в тугой конский хвост, расправила складки темно-зеленого платья и гордо вскинула голову.
– Я сейчас же отправлюсь к этому важному индюку и предъявлю ему ультиматум. Либо он воспринимает меня всерьез и дает возможность стать полноценным репортером, либо по истечении контракта я с огромным удовольствием покину «Уикдэй Л.А.».
На полных губах фотографа промелькнула печальная улыбка. Он отхлебнул кофе и кивнул.
– Удачи тебе, грозная Сехмет. Только не переусердствуй! Того гляди, доведешь Большого босса до инфаркта!
Заручившись моральной поддержкой верного союзника, мисс Хэйвуд сделала глубокий вдох и твердым шагом направилась к кабинету Барретта. О, да! Сейчас фотограф не хотел бы оказаться на месте главного редактора. Эмили была хрупкого телосложения и не стала бы лезть в драку, но она обладала даром слова, что в силах уничтожить самого могущественного неприятеля. Впрочем сейчас слова были не важны, она могла с легкостью использовать шантаж.
Кабинет главного редактора «Уикдэй Л.А.» изрядно походил на помойку, способную уверенно конкурировать с некоторыми злачными местами Южного Лос-Анджелеса. Неряшливость и грязь здесь обладали неограниченной властью. На письменном столе возвышалась солидная кипа газет, бланков и рекламных буклетов, а свободные от макулатуры
