правлению. Вот только он ни одну из своих любовниц сюда не пускал. Довольствуясь кратковременными интрижками, естественно, даже не планировал задействовать прилегающие к его собственным покои.
Я не обольщалась. Знала, что эта мера временная и только из–за рааха. Вот из–за него и пришлось слегка перестраивать комнаты, вернее, входы–выходы.
Наши спальни остались смежными. Так что, не бегая по коридору, можно было легко попасть из моей спальни в спальню Эроана и наоборот. Естественно, каждая спальня вела в свою собственную ванную, а еще имелся выход в личную гостиную. Но моя спальня побила рекорды. Кабинет переоборудовали и соединили со спальней коротким коридорчиком, превратив в комнату для рааха. Конечно, это временная мера, как и мое проживание в этих покоях, но пока планировалось растить рааха. Эроан не вдавался в подробности, однако складывалось ощущение, что наладить контакт с фениксами не так–то просто. На это уйдет время. А пока я позабочусь о раахе.
Для себя решила, что как только Эроан велит перебраться из соседних покоев куда–нибудь подальше, где полагается жить любовнице, на этом я прекращу наши отношения. Если бы он сразу поселил меня где–нибудь на другой половине дворца, я бы это приняла. Но не так: сначала приблизить, а потом отдалить. Если отдалит — значит, отдалит во всех смыслах.
— Вылупился? — Даррэн ждал нас в гостиной. Как правило, без разрешения он ко мне не врывался. Но сегодня особенный случай.
— Вылупился, — ответили с Эроаном одновременно.
— Самец или самка?
Мы переглянулись. Император улыбнулся, я не удержалась от смешка.
Важный вопрос, да.
Надо бы придумать рааху имя.
— Не понял. У раахов не бывает пола, мы ошибались?
— Не ошибались. Самец, — ответил Эроан, не поясняя столь странную реакцию на простой вопрос.
— Я пойду…
Император поймал мой взгляд и заступил Даррэну дорогу.
— Чуть позже. Раах заснул. А когда он выспится, вы вместе с Вивьеной сходите к нему.
— Значит, и здесь не обойдемся без Вивьены? — фыркнул маг.
— Кажется, раах принял Вивьену за свою маму.
Я полюбовалась, как Даррэна перекосило.
— Побудешь пока рядом с ним? Трудно предугадать, когда раах проснется и как себя поведет.
Я согласно кивнула.
— Конечно. Не хочу, чтобы он проснулся в одиночестве.
— Ну а мы с тобой пойдем прогуляемся и поговорим о делах, — заявил Эроан, уводя Даррэна из моих покоев.
Я устроилась в гостиной с книгой. Правда, вчитаться в текст никак не получалось — отвлекали мысли, перескакивая с темы на тему.
Вчера я зашла к заключенному в темнице Мальену. Конечно, с разрешения Эроана. Однако он не стал присутствовать при нашем разговоре. Хотя я была осторожна — вполне допускала мысль, что кто–нибудь нас слышит и все передаст императору.
— Вы ведь знаете, что Эроан часто меняет женщин, — я начала издалека, рассматривая осунувшегося мага. Ни синяков, ни следов пыток — только ожоги на лице, шее и руках. Полагаю, имея в арсенале магию, допросы в этом мире проводят как–то иначе. А ожоги… они, вероятно, остались после вспышки моей силы.
Мальен выглядел изможденным и равнодушным к дальнейшей судьбе. Он уже смирился с произошедшим.
— Знаю, — откликнулся лорд. Мог бы не отвечать. Но по какой–то причине решил со мной заговорить. Поднял глаза, встречая бесцветным взглядом.
— Почему вы решили, что план сработает? Что Эроан захочет меня освободить?
— Он ведь захотел. Разве нет? — Мальен кривовато усмехнулся. Поморщился немного от боли.
Мне сделалось нехорошо.
— Я была приманкой.
— Да, были. Но фальшь я бы заметил. Меня не просто так отправили вместе с делегацией. Я прекрасно разбираюсь в людях. Разглядел в вас загадку. А интерес Эроана не нужно было разглядывать — видно с первого взгляда. Вы оказались приманкой, но Эроан не хотел вами рисковать.
Странно услышать подобное от преступника, который похитил меня. Но еще сильнее удивил интерес, который вдруг слабым огоньком замерцал в глазах мага.
— Вы собирались снять метку?
— Метку? Нет на вас никакой метки, Вивьена. Я достаточно сильный маг, чтобы говорить наверняка. Нет на вас метки, можете быть уверены.
Я ошеломленно замерла, пытаясь осмыслить.
Как это нет метки? Но она точно есть, я знаю! Орден следит за мной. Я сама давала клятву на посвящении, сама усилила метку.
Но более слабые маги не видели ничего.
Значит ли это… что Мальен тоже не настолько силен, чтобы рассмотреть метку ордена?
А ведь вполне может быть. Тайный, могущественный орден отправил меня к императору. Вряд ли для того, чтобы я умерла от руки Эроана. Они были уверены, что никто мою метку не увидит, даже сам император.
Это… потрясает. Потрясает осознанием таящейся в ордене мощью и глубиной задницы, в которой я оказалась.
— Но что вы скрываете, Вивьена? Чем зацепили нашего императора?
Мальен поднялся. Я отшатнулась от решетки.
— Не бойтесь. Я не причиню вам вреда — просто не смогу, — он усмехнулся.
— И все же предпочитаю держаться от вас подальше.
Я развернулась и поспешила покинуть темницу.
Вот и сейчас размышляла, что теперь делать.
Мальен притворился, будто увидел метку. Чтобы заманить меня в ловушку, хотя в итоге я сама пришла к нему в руки, когда последовала за нанявшей Жанну незнакомкой.
Тот день все изменил.
Эроан перевез меня со всеми вещами во дворец. Решил, что я стану его любовницей. На самом деле поразительное постоянство! Чтобы завести любовницу не на пару ночей, а на неопределенное время, да еще с переездом, не говоря уже о соседних покоях — впечатляет.
Но с тех пор, как близость между нами впервые случилась, мы вместе не спали. Несмотря на громкое заявление «Я тебя хочу», Эроан ходил вокруг да около и против моей воли не настаивал. Возможно, понимал, что все испортит, если будет давить. Возможно, ему нужно было время осмыслить произошедшее. Осознать, что я не просто так оказалась на балу — воспользовалась услугами Махтисса. Намеренно познакомилась с Эроаном. Пусть даже это были его чувства — заинтересованность во мне. Пусть это было его решение — ухаживать за мной, завоевывать. Но первый шаг не был случаен. А это не так–то просто принять.
Пару раз Эроан пытался подойти, поцеловать меня. Однако на поцелуях все и заканчивалось. Да, страсть никуда не делась, она по–прежнему полыхала так ярко, что почти сводила с ума. Но только почти. Эмоции не позволяли мне пойти за страстью, а Эроан не переступал
