Когда шумиха понемногу стихла, я смогла подумать о том, что же делать дальше? Абсолютно точно нужно обратиться за помощью. Поэтому я, собрав силы, медленно встала, отыскала глазами одиноко идущего молодого человека и шагнула к нему.
— Простите, не подскажите- это то, что я хотела ему сказать, но из моего рта донеслось лишь тихое шипение.
Я схватилась за шею и попыталась набрать слюней во рту, чтобы смочить горло. И снова ни звука. Меня начала охватывать паника. Спокойно! Спокойно! Нужно выпить воды, успокоиться и все будет хорошо.
Парень равнодушно смотрел на мои попытки заговорить, пожал плечами и пошел дальше. Еще несколько раз предпринимала безуспешные попытки обратиться за помощью, а потом просто обессиленно опустилась в дорожную пыль. Я с апатией смотрела на проходящих мимо людей, осознавая, что их становится все меньше. Скоро дорога опустеет, а у меня не было сил, чтобы даже сдвинуться с места. Мне бы только уйти отсюда, но куда? Посмотрела по сторонам и поняла, что совершенно не знаю куда идти. Ничего, я сейчас совсем немного отдохну и пойду прочь из этого страшного места, пока эта дрянь меня не сожрала.
Медленно встала, пошатнулась от слабости, и сделала шаг. Мне бы добраться до любого дерева и укрыться в его тени от палящего солнца, от которого не спасал мой головной убор. Перед глазами замелькали черные мушки, я остановилась, пережидая, пока пройдет слабость. А потом снова побрела, окидывая взглядом редеющих путников.
Шла долго, пока солнце не начало клониться к закату, что подстегнуло меня идти чуть быстрее, ведь вокруг была мертвая земля, и только эта пыльная дорога могла вывести отсюда. Я оглянулась. Навстречу мне шли последние путники, но почему- то мой взгляд из этой толпы выделил одну женщину. Она шла, погрузившись в свои мысли, нахмурив брови и поджав губы. На ней была светлая кофточка, заправленная за пояс длинной юбки, а волосы аккуратно собраны на макушке в витиеватый пучок. Женщина несла полную корзину, накрытую темной тканью, перекладывая ее из руки в руку.
И я решилась попытать еще один шанс. Я шагнула к ней, протянула руку, привлекая её внимание, затем приложила обе руки к груди и безмолвно губами сказала:
— Помогите.
Её брови на секунду взметнулись, затем женщина нахмурилась и внимательно осмотрела меня снизу доверху. Губы сжались в тонкую нить, она вскинула на меня прищуренный взгляд.
— Помогите- безмолвно повторила я.
Женщина равнодушно шагнула в бок и продолжила свой путь, переложив корзину в другую руку.
А я смотрела ей в след, провожая свою последнюю надежду.
Внезапно её шаг замедлился, она остановилась, поставила корзину на землю и обернулась. Окинула внимательным взглядом в мою одежду, от которого мне хотелось отряхнуться от дорожной пыли. Потом ее взгляд на секунду переместился на мертвую землю, затем обратно на рваный и обглоданный подол юбки. Она подняла глаза на меня и мотнула головой. Мое сердце от радости забилось, и я, не чувствуя усталости подошла к ней. Она показала глазами на корзину и пошла, не дожидаясь меня.
Я подхватила тяжелую поклажу и поспешила за ней, пока женщина не передумала. Мы шли молча. Собственно говоря, от меня сейчас сложно что-то услышать, но и она безмолвствовала, а только приветствовала кивками встречных путников. Я же сцепив зубы и собрав остатки своих сил, несла ее поклажу.
По дороге, бросая на нее свои взгляды, поняла, что женщина гораздо старше, чем я предположила ранее- наверно меня сбила с толку её стройная фигура, которая казалась еще стройнее из-за ее высокого роста. Но натруженные руки с проступающими на них венами не спрячешь, как не спрячешь седину в волосах и морщины возле глаз.
Шли долго, во всяком случае, мне это время показалось бесконечностью, ведь я тратила последние силы на свою ношу, пока, наконец, не увидела долгожданную зелень. Откуда только силы взялись, но теперь я шла впереди моей спасительницы, не отрывая взгляда от зеленых крон деревьев.
А когда вошли лесной массив, я буквально рухнула в густую траву, с наслаждением выпрямляя ноги для отдыха. Но моя спасительница, не сбавляя шага, проследовала дальше. Я понимала, что начало темнеть и нам нужно успеть добраться до места.
В сумерках мы подошли к темному силуэту огромного дома, и вошли в тишину этого жилища, где я, наконец, с облегчением поставила тяжелую корзину.
Женщина зажгла свечу, подошла к деревянному баку, набрала большую кружку воды, попила, а потом протянула кружку мне. И пусть вода была теплая, я с удовольствием утолила жажду, терзавшую меня целый день.
Затем спасительница провела меня вглубь дома, открыла дверь и кивнула.
— Отдыхай.
Я открыла рот, чтобы отблагодарить её, но она оборвала меня коротким:
— Завтра — развернулась и ушла.
Завтра, так завтра. Я прошла в маленькую комнатку, увидела узкую кровать и облегченно села неё. Думаю, что я уснула раньше, чем голова соприкоснулась с подушкой.
Мне казалось, что сквозь сон, я слышу, как скрипит дверь в комнату, как ко мне прикасаются, но открыть глаза и проснуться не могла. Пока меня не выдернули из сновидений резким встряхиванием за плечо.
— Живая? Два солнца спишь уже.
Я вскочила, протирая глаза, до конца не понимая, что происходит.
На меня смотрела моя спасительница.
— Хватит разлеживаться. Принимайся за работу.
Я потерла лицо, приходя в себя, и последовала за ней.
Меня отвели в самую глубь большой кухни, где уже вовсю кипела работа- в больших котлах варилось и булькало варево коричневого цвета. Я невольно поежилась от его цвета, но меня провели еще дальше, где лежала огромная гора немытой посуды.
— Горячая вода там, холодная там- кивком головы она указала направление.
— Как холодная закончится, вон кадушка, в колодце возьмешь. Сначала поешь.
— Накормите её- крикнула кому-то и вышла.
Мне принесли миску чего-то на вид несъедобного, но я, зажмурив глаза, проглотила коричневую массу. И очень даже съедобное!
А затем я принялась за работу. Ничего ведь страшного, когда девушка моет посуду, правда? Но эта гора посуды никак не убавлялась- только я разгибала спину, чтобы передохнуть, мне тут же приносили еще, и я снова бралась за работу. Но я не роптала, главное чтобы не выгнали, пока я не вспомню, куда мне нужно уйти.
Вечером, когда бряцание посуды и шум разговоров начал затихать, я взяла бак с грязной водой и понесла на улицу, чтобы вылить. А потом устало села на скамейку, чтобы вдохнуть свежего ночного воздуха. Дверь отворилась и вышла спасительница. Она удовлетворенно хмыкнула, глядя на меня и сказала:
— Молодец, справилась. Тебя как звать? А, ну да. Напиши веткой на земле.
Я кивнула, подобрала ветку и… замерла с широко распахнутыми глазами. Мои мысли заметались, пытаясь вспомнить собственное имя. Ну как же так? Ведь так не бывает…. Я в отчаянии села прямо на землю, обхватив голову руками.
— Хм.
Она смотрела на меня, сложив руки на груди.
— Не говоришь и не помнишь. Странно- задумчиво произнесла она.
— Ладно! Твоя работа тебе понятна, надеюсь. А там посмотрим.
Она развернулась и вошла в дом, а я так и осталась сидеть на земле в оцепенении. Почему я раньше этого не поняла? Но ведь каждый день себе не говоришь- меня зовут так-то? Его вспоминаешь, когда к тебе обращаются по имени, или спрашивают, вот как сейчас. Подожди…. Я попыталась воскресить в своей памяти события своей жизни, но ничего кроме сияющей черной пустоты там не было. Было только моё воспоминание о прошлой ночи и больше ничего!
А вот сейчас мне стало действительно страшно- спазм сковал горло, не давая вдохнуть воздуха, сердце застучало со скоростью света, перед глазами замелькали черные мушки. Я, едва удерживая сознание, поплела в дом, чтобы найти хозяйку. Нашла по громкому голосу, где она контролировала уборку большой залы, покрикивая на работников, и схватила за руку. Я с шумом вдыхала и со свистом выдыхала воздух, одной рукой держась за горло. Я трясла головой, пытаясь донести ей свое молчаливое отчаяние. Будь у меня голос, я бы смогла хотя бы прохрипеть ей о своем горе.
