class="p1">Мужчина тяжело вздохнул.
- Есть что-то еще? - догадалась она.
- Я не назвал имя объекта. Это Джонас Хартли. Джонас Хартли, проживающий вместе с племянниками в особняке Шантарель.
Вот теперь она качнулась вместе со стулом. Вцепилась в столешницу, чтобы не упасть, и посмотрела на хозяина дома сквозь пелену слёз.
- Я повторяю вопрос, - отчеканил он, и не думая выражать сочувствие. - Вы уверены, что справитесь?
- Да, - ответила девушка без раздумий, хотя пара предательских слезинок скатилась по бледным щекам. - Я сделаю всё на свете, чтобы выполнить это задание.
Утро в особняке Шантарель началось с переполоха. Из-за леди Одри. Маленькой чертовки семи лет отроду. «Лесного чудища», как называли ее слуги. За глаза называли, само собой. В лицо никто бы не осмелился. Ни гувернантка, ни даже дворецкий Юстас, которого все остальные до смерти боялись: и слуги, и сам лорд Джонас!
Да и подумаешь, гувернантка. Она работала тут всего вторую неделю и, кажется, собиралась просить расчет. Как и десятки предшественниц. Какое решение еще можно принять, если висишь под потолком вниз головой и задранным подолом, а все остальные попрятались от греха подальше и не собираются приходить на помощь?
- Одри, спусти меня немедленно! - приказала гувернантка - дама не первой молодости и тощая до жути, будто ее голодом морили. - Я кому сказала, несносная леди!
Светловолосая кудрявая девчонка сидела внизу в ночной сорочке, не обращая внимания на вопли гувернантки. Обрывала лепестки ромашки и шептала под нос:
- В котле сварить, в реке утопить, по ветру развеять...
- Одри! Прекрати немедленно!
- О! Лучше в тринадцатое королевство к драконам отправить!
- ОДРИ!
Девчонка выбросила ромашку и затрясла кулачками.
- Замолчи! Думать мешаешь!
И щелкнула пальцами.
Гувернантка взвыла. А что ей оставалось, если во рту появился кляп, подозрительно пахнущий болотной водой. А Одри... Одри поднялась с пола, отряхнула сорочку и отправилась на новые подвиги со словами: «Кто не спрятался, я не виновата...»
Сие сулило бо-ольшие проблемы. Для всех обитателей замка. Слуги знали по опыту: если лесное чудище не в духе, самое правильное - притвориться... кадкой с цветком или просочиться в щель в стене. Ибо справиться с девчонкой в замке было не под силу никому. Она одна здесь, впрочем, как и во всем городе, обладала магическим даром. Почти одна. Её девятилетний брат Стивен тоже родился магом. Но способностями пользоваться пости не мог. Что-то заблокировало их еще в младенчестве. Только иногда, когда мальчишка сильно злился, магия напоминало о себе - всё вокруг взрывалось.
Единственным, кто мог утихомирить Одри, был ее дядя - лорд Джонас. Он делал это без магии. Простыми увещеваниями и обещаниями, которые непременно выполнял. К несчастью для слуг, сейчас лорд Джонас был сильно занят и точно не собирался спасать кого бы то ни было. Разве что одну горничную, которая в этот самый миг стонала и выкрикивала его имя...
****
- О, Джонас! Любимый!
Истинная музыка для ушей. Джонас Хартли любил, когда в постели Иветта вела себя с ним, как равная. Он приглядел ее еще невинной девчонкой, едва она округлилась везде, где положено. Рыженькую, с раскосыми зелеными глазами и острым язычком. Но не трогал до восемнадцати лет. В их королевстве с этим делом обстояло строго. Затащишь в постель несовершеннолетнюю, отправишься в подземелье. И неважно, что ты лорд, а она служанка.
Теперь Иветте стукнуло уж двадцать два. Она была искусна в любви, легко составила бы конкуренцию лучшей девице в борделе. Джонас сам ее всему обучил. Для себя любимого. И не желал ни с кем делить. Иветту не раз звали замуж парни, работающие в соседних особняках. Но она отказывалась, так и ходила в «девках», оставаясь любимой постельной игрушкой хозяина. Сам он, разумеется, верность Иветте не хранил. С какой стати? Мужчины в расцвете лет не хранят ее даже законным женам. Не то что горничным. Бордели в славном городе никогда не переведутся. А там всегда есть новые девушки, в том числе и «экзотические» - из других королевств.
- Ох, Джонас... - прошептала Иветта ласково после того, как оба достигли пика и рассыпались в прах.
Джонас отстранился от нее, лег на спину, положил руки под голову. Хорошо! Что может быть лучше для настроения, чем хорошее времяпрепровождение в постели с красивой женщиной с утра пораньше? Это придает куда больше бодрости, нежели конная прогулка или обливания холодной водой.
- Я скучала...
Иветта кокетливо убрала с плечика рыжую прядь. Девушка не прикрывалась простыней, зная, что хозяин предпочитает любоваться наготой. Всё сделала правильно. Кроме слов. Да, последние пару недель Джонас не уделял Иветте внимания. Но это не повод говорить так, будто они пара. Скучают по женихам и мужьям, а не по господину, в кровати которого оказываются по щелчку пальцев.
- Одевайся. Тебе пора.
Сам Джонас никуда не торопился. Предпочитал завтракать в постели. В одиночестве. Он решительно не заметил грустного взгляда Иветты, потянулся и хотел, было, взяться за колокольчик, чтобы вызвать камердинера Бредфорда, но в дверь постучали.
- Ой... - пискнула Иветта, прикрываясь платьем, которое едва взяла в руки.
В особняке все знали, что она спит с лордом. Но девчонка предпочитала верить, что их отношения - вселенская тайна.
- Пошли вон! - крикнул Джонас.
Что за черти? Знают ведь, что его запрещено беспокоить с утра. А уж, тем более, ломиться в покои. И это точно не Бредфорд. Он всегда следует правилам. Наверняка, мелкая гарпия Одри что-то натворила. Но пока это проблема слуг. Он потом вмешается, когда дитятко наиграется. Особняк Одри не тронет. Согласно договору, который они однажды заключили. После памятного пожара и... наводнения, которым пакостница пыталась потушить огонь. Много добра пришлось отправить на свалку. Зато урок был усвоен. Теперь ни одна картина не упадет, ни один горшок не разобьётся. Ну а слуги... дело наживное.
- Ваше сиятельство, откройте!
Джонас закатил глаза. Старческий, но бархатистый не по годам голос принадлежал дворецкому Юстасу Бергману, который работал в особняке с тех пор, как нынешний лорд едва доставал ему до пояса.
- Юстас, дайте Одри время. Она сама угомонится.
- Ваше сиятельство, я не сомневаюсь, что леди Шантарель выбьется из сил и прекратит безобразничать. Дело в другом. Здесь ваш дядя Лука.
Джонас надул щеки и с шумом
