соскучился. Не прыткий юноша, чай.
Не юноша? Прекрасно… Ко всему прочему еще жених какой-то некондиционный. Старый дед? Ну и вляпалась Настя! Ну ладно, раз так – посмотрим. Вот только во что одеваться?
То ли Бертран читал мои мысли, то ли принял молчание за согласие, но, нырнув в темноту, тут же вернулся с охапкой каких-то тряпок и бросил их на кровать.
- Так что, выйдешь?
- Оденусь и выйду, - буркнула я, надеясь, что смогу во всем этом разобраться. – Светильник оставь.
- Да мне-то он зачем? – дернув хвостом, кокетливо перетянутым посередине двойным кольцом-браслетом, фамильяр удалился.
Судя по всему, одежду хозяйка сняла вечером и бросила куда-то комом: длинное темно-синее платье со шнуровкой по бокам выглядело довольно помятым. Кроме него, в куче обнаружилась короткая рубашка, что-то вроде то ли корсета, то ли плотного корсажа, полотняные панталоны и теплые чулки с подвязками.
Держа двумя пальцами панталоны, я пыталась справиться с конгитивным диссонансом. Брезгливость не позволила бы мне надеть чужую одежду, даже чистую, а тут явно ношеная, включая нижнее белье. Но, с другой стороны, носило все это именно то тело, в которое меня занесло неведомым ветром, а свои вчерашние трусы я при большой нужде надела бы. Да и искать что-то другое сейчас было не с руки.
К счастью, одно время я занималась историческими танцами, которые требовали псевдоисторической одежды, поэтому хоть и не сразу, но все же управилась и с корсажем, и с чулками, и со шнуровкой на платье. Если верить зеркалу, один бок оказался затянут сильнее другого, но я решила, что жених это как-нибудь переживет. А если нет – тоже не беда. Может, даже наоборот, неплохо. Твердой уверенности в том, что удастся как-то вернуться обратно в свою жизнь, не было, а замуж непонятно за кого не хотелось.
Сунув ноги в обнаруженные под кроватью неудобные туфли на низком каблуке, я расчесала волосы щеткой из грубой щетины. При этом пришлось снова напомнить себе, что это не чья-то чужая щетка, а принадлежащая моему нынешнему телу.
Все это, конечно, отдавало абсурдом, и даже читанные книги про попаданок не слишком помогали принять ситуацию. Одно дело читать и совсем другое - примерить что-то подобное на себя. Но деваться было некуда. Раз уж сон и бред отпали в полуфиналах, оставалось как-то встраиваться в реальность.
Прежде чем выйти из комнаты, я нашла с помощью светильника окно и отдернула плотную штору – чтобы обнаружить за ней чернильную темень. Такое раннее утро? Или здесь зима и рассветает к обеду?
Все эти вопросы я отложила на потом, как и осмотр комнаты. Открыла дверь и оказалась в таком же темном коридоре. Светящийся по контуру прямоугольник задал направление.
В гостиной – если я правильно поняла назначение этого помещения – на диване сидели две девицы лет двадцати, довольно противного вида, в таких же темно-синих платьях, как и я, видимо траурных. Бертран пристроился в углу у камина. Жениха я заметила не сразу: его скрывала спинка кресла. Услышав мое «доброе утро», он встал, подошел и поцеловал мне руку.
- Приветствую вас, бира Дэлла.
Так, похоже, бир – это не имя, как я подумала, а что-то вроде «господин». А Наториус тогда что, имя или фамилия? И ведь не спросишь же. Язык мне достался вместе с телом, а вот знание реалий и память его прежней хозяйки в комплект, к сожалению, не входили. Значит, будем действовать методом ненаучного тыка.
- Что привело вас к нам так рано? – дабы не попасть пальцем в небо, я решила обойтись без обращения.
Сестрички неодобрительно зашушукались, поглядывая искоса. Абсолютно одинаковые, чернявые, похожие на тощих ворон. Шли бы вы, девочки, отсюда, дали нам с женихом пообщаться. Или, по местным правилам, мы не должны оставаться наедине до свадьбы?
Все оказалось еще хуже, чем я предполагала. Нет, Наториус не был старым дедом, всего-то лет сорока, но от него веяло такой чопорной скукой, что от одного взгляда хотелось завыть и повеситься. Это был высокий, болезненно худой мужчина с впалыми щеками, тонкими бледными губами и острым хрящеватым носом. В редких бесцветных волосах прогрызли глубокие ходы залысины. Такими же бесцветными были брови, ресницы и глаза. Довершал картину унылый серый костюм, и даже лаковые сапоги, которые наверняка должны были блестеть и отбрасывать зайчики, выглядели тускло.
- Прошу прощения за ранний визит, бира Дэлла, но я получил приказ срочно прибыть во дворец и поэтому сейчас же выезжаю в столицу. Сколько времени вам понадобится на сборы?
- В каком смысле? – растерялась я. – На сборы куда?
- Дэлла, прекрати валять дурака, - зашипела одна из сестричек. – Ты что, забыла? Свадьбу отложили, пока бир Наториус не станет членом королевского совета. И вот он им стал. Ты едешь с ним.
- В качестве кого?
- В качестве невесты, разумеется, - подключилась вторая. – До свадьбы будешь жить при дворе.
- Да, - кивнул головой жених. – Вас возьмет в свою свиту королева. Или принцесса.
Ворон синхронно и симметрично перекосило.
Я вспомнила слова Бертрана о том, что была бы я поприветливее с маменькой, получила бы в наследство что-нибудь поприятнее осужденного на каторжные работы фамильяра. Значит, все приятное досталось этим двум приветливым грымзам. По идее, им стоило радоваться, что избавятся от лишнего рта, но их буквально корчило от зависти.
- И что, ехать надо прямо сейчас?
Интересно, а что будет, если я прямо сейчас сделаю совсем другое – скажу, что не собираюсь никуда ехать? И что замуж за этого унылого хрена тоже не собираюсь. Сестрицы обрадуются или огорчатся? Нет, понятно, что и то и другое, но чего будет больше?
- Конечно, нет, бира Дэлла. Вы спокойно соберетесь и поедете в карете с моими слугами. Поэтому я и спрашиваю, сколько времени нужно на сборы, чтобы они знали, когда заехать за вами.
- Одного дня ей вполне хватит, - влезла та, что сидела справа.
- Не хватит, - возразила я. Только для того, чтобы не согласиться с ней. Какого черта она вообще лезет не в свое дело? Не терпится поскорее выставить меня из дома? – Три. Три дня.
Да, трех дней вполне достаточно. Не только для того чтобы собрать вещи, но и для того, чтобы сбежать. Или, возможно, вернуться домой. Но в это верилось слабо. Другой вопрос – куда бежать? В
