чем отвергать кровь — единственное, что вампиры уважали.
Она вампир. Девушка. Девственница. В ее жилах — течет прошлое ее рода, их сила, их наследие. Нет ничего хуже для аристократа, чем «пустить» кровь, позволить ею наслаждаться другому. Нет ничего хуже этого.
Деймон знал это. Помнил это, когда раздел ее. Понимал это, когда обойдя ее, цинично проводил рукой по ее телу, словно пробуя свою любовницу. Он не остановился. Керин, все еще опьяненная его близостью, его глазами, даже его намерениями, как завороженная наблюдала за ним. Он провел кончиком языка по своей верхней губе и коварно улыбнулся, вновь обнажив клыки. Властным движением он заставил ее лечь на кровать. Его прохладные руки обжигали ее кожу, словно прикосновение льда. Деймон не целовал ее. Он наблюдал за жилкой на ее шее, бьющейся, словно птица в клетке. Его руки исследовали ее тело, почти брезгливо. Почти надменно. Ему претило именно заниматься любовью с этой рыжей. Поэтому он просто взял ее, как захотел, несмотря на ее статус и титул. Несмотря на ее боль и слезы, он не стал утешать ее. Он уже почувствовал ее кровь. Этот эликсир звал его. Манил.
Керин не боялась. Она сама настолько сильно была подчинена его жажде, что до боли в сердце хотелось отдать ему все до капли. Едва острие клыка натянуло ее мраморную кожу, как кровь брызнула, готовая вырваться и течь к своему новому хозяину. Сегодня он — хищник, она — жертва. Керин издала стон наслаждения. Тот стон, который должен был сопровождать наслаждение от ночи, проведенной с любимым. Она выгнулась ему навстречу сильнее, чем когда он делал ее женщиной. Положив руку ему на затылок, она буквально вдавила его клыки в свою шейку. И снова стон. Деймон испытал то же наслаждение.
«Теперь я понимаю, откуда пошло это клеймо», — усмехнулся он, глотая большими порциями чужую кровь такого же хищника, как и он.
— Кровавая шлюха, — эти ядовитые слова он громко бросил в тишину, после того как отстранился от княжны и привел себя в порядок.
Это было хуже пощечины. Теперь Деймон был уверен, что она не займет место его жены, не по собственной воле, если, конечно, у нее есть остатки собственного достоинства. Запах сладкого унижения все еще витал в воздухе, и все в зале уже могли учуять его, а особо старые вампиры даже определить его владельца. Кровь струилась по шее Керин, а клеймо позора, светившееся на ее шее в виде укуса, говорило само за себя. Последнее, что она увидела в свете, пробравшимся сквозь приоткрытую дверь — его уничтожающе наглую улыбку.
Идя по светлым коридорам замка, он стер большим пальцем каплю крови с уголка своих губ и слизал ее. «Возможно мы еще позабавимся. Твоя кровь вкуснее человеческой во многие разы», — думал он, возвращаясь в зал.
Когда молодой наследник великого клана зашел в тронный зал, то он сразу почувствовал некое напряжение — особенно со стороны клана Анриэля. Более того, казалось, что его отец вот-вот взорвется. Одного взгляда Зейна хватило, чтобы стражники и прислуга увели гостей. В зале остались лишь они, один на один.
— Что ты себе позволяешь? — спросил Зейн.
Деймон ленивым взглядом обвел весь опустевший зал и подошел к императору.
— Я нарушил закон? — лукаво спросил принц, смотря ему прямо в глаза. Отец словно встретился со стеной, от которой ничего не добьешься.
— Не смей пререкаться со мной! — проревел он на весь зал, да так, что, казалось, стены сейчас содрогнутся и рухнут. — Играть вздумал?! — зло выдохнул Зейн и затем, уже пару секунд спустя, более спокойно продолжил: — Что ж…с другой стороны, ты показал мне, насколько она слаба и никчемна. Не ожидал от такого клана, — устало и разочаровано ответил отец, встав у окна и разглядывая луну.
— Клан не виноват в том, какая она есть, — задумчиво произнес Деймон, заинтересовавшись бокалом с вином. Он покосился на отца, а потом снова на бокал, раздумывая влетит ли ему еще и за это.
— Клан, как раз, виноват, раз ничему не научили девчонку, — сказал отец.
Тишина. Она никого не смущала и ни на кого не давила. Просто, каждый думал о своем. Ее нарушил стук в двери. Достаточно громкий и взволнованный?
— Войдите! — властный голос Зейна, словно отворил дубовые тяжелые двери. В зал незамедлительно вошел стражник.
— Мой господин, у меня хорошие вести, — c поклоном ответил солдат.
— Говори.
— Клан Серебряной кобры побежден. Многие сдались сразу после убийства лидера. Что прикажете с ними делать?
Зейн задумался, но его поток мыслей прервал голос солдата:
— Они просили о помиловании. Cын лидера еще жив. И он хочет попросить вас об обмене — его жизнь в обмен на дампиров.
— Дампиры? У этого клана? — спросил Зейн, не скрывая удивления. Cтражник кивнул.
— Один из них достаточно сильный. С нашей стороны даже погибло несколько солдат. Их четверо, — продолжил солдат. — Что прикажете делать?
Зейн задумался. Дампиры были достаточно выносливыми, а точнее — они обладали силой вампиров и не боялись серебра. Высшего вампира можно было убить лишь клинком, сделанным из этого священного металла. А дампирам этого бояться не нужно было. Более того, они были единственными, у кого был шанс на победу над чистокровным. Но увы. Вампиры их научились подчинять. Потому теперь у них не было врагов. Вообще.
— Приведите сюда. И всех дампиров… Решим, что с ними делать.
Во время разговора Деймон осушил бокал. Он стоял, облокотившись небрежно о высокий стол, и болтал новой порцией вина в хрустальном изящном фужере. Задумчиво смотря на рубиновую жидкость, он до сих пор вспоминал те ощущения. Если во время плотской любви они наступают лишь в конце и на несколько минут, отбирая последние силы, то во время укуса вампиром вампира они продолжались постоянно — экстаз бурлил в венах, в сердце, каждой клеточке их тел. Каждый новый глоток был живительным и неописуемо потрясающим. И более того — Деймон чувствовал небывалый прилив сил, словно на людском побоище. Керин же выглядела усталой, но его это не волновало.
«Знал бы, из-за чего так называют девушек-вампиров, давно бы полакомился», — хищная, немного маниакальная улыбка заиграла на его лице. Ни намека на раскаяние о содеянном.
Когда Деймон вырвался из своих мыслей, доносчик уже ушел, а он пропустил самое интересное, поэтому любопытный взгляд уставился на короля. В это время двери в зал открылись, и четыре стражника ввели поверженных. Каждого солдаты заставили ударом по задней части колена опуститься на пол перед лидером. А затем по три солдата ввели
