ты! – выплюнула на одном дыхании, собираясь выбраться из воды, вот только Егор не позволил.
Сильная рука сжала горло, лишая дыхания, а настойчивые губы прижались к моим в требовательном поцелуе.
– Из этой квартиры тебя вынесут только вперед ногами! Ясно, любовь моя?! Ты моя! МОЯ! – сорвался на крик супруг, одной рукой срывая с меня платье и раздирая в клочья белье.
В панике, дернулась в его руках и, оступившись, потеряла равновесие. А скользкая от воды ладонь отпустила шею. Мгновение, и затылок пронзила резкая боль от удара об острый борт бассейна.
Сознание стало стремительно ускользать, я лишь чувствовала, как тело погружается в воду, а от мучительного давления закладывает уши…
Перед глазами стояла непроглядная тьма, а сердце билось все медленнее.
“Я так и умру? Нет! Нет! Я хочу жить!” – кричала мысленно.
У меня было столько планов. Я могла освободиться от кошмарного брака, могла жить счастливо, занимаясь любимым делом! Могла родить ребенка!
“Я хочу жить! Пожалуйста!” – никогда не верила в высшие силы, но в этот момент молилась, пытаясь перекричать звенящую тишину.
И вдруг под ногами появилась опора, и я выскочила из воды, распахивая глаза. Жадно хватая ртом воздух, пыталась прийти в себя, осознавая, что нахожусь не дома, не с психом, желающим меня убить.
Проморгавшись, забыла, как дышать. Передо мной стоял огромных размеров обнаженный мужчина со странными ярко зелеными глазами, напоминающими кошачьи… И… он определенно был очень рад меня видеть, во всяком случае налитая кровью дубинка, которую можно было бы применить как оружие, четко высказывала желания своего хозяина.
– Быть не может! – хрипло рыкнул он, шокировано рассматривая меня с ног до головы.
Ширхат
В последнее время чувствовал себя совсем скверно. Одиночество угнетало. Я подавлял в душе горечь, испытывая мерзкое чувство зависти, которое вновь и вновь поднимало голову. Мне было стыдно за него. Вместо того, чтобы радоваться за друзей, я смотрел на их счастливую семью, осознавая, что у меня такой не будет.
Каждый день старался вести себя как обычно. Не показывать соплеменникам своих слабостей, и лишь брат, испытывающий схожие со мной чувства, знал, через что я прохожу. Рухташ по натуре сдержаннее, поэтому контроль ему давался легче. И все же, я знал о его боли…
Стараясь отбросить гнетущие мысли, вошел в купальню и, стянув с тела мокрые вещи, опустился в воду.
“Нужно взять себя в руки! – повторял вновь и вновь, стремясь вернуть былое хладнокровие. – Я живу для племени! Они нуждаются в нас с Рухом! Нет времени на эти сопли! Впереди много дел!”
Мне следовало привести себя в порядок и вернуться к вечернему сбору.
Близился прохладный сезон. И все бы ничего, в такое время даже на улице не так жарко, но это означало, что совсем скоро нас ждут песчаные бури. Нужно было подготовить запасы и разместить их в жилищах каждого аркая. К тому же, вожди племени бистариев хотели навестить нас с каким-то предложением… И меня это настораживало.
Я не любил чужаков на своей земле. Редко они приносили пользу, за исключением торговцев, приезжающих к нам несколько раз за сезон.
“Так, Ширхат, хватит с тебя самоистязания! Соскребай остатки самоуважения с пола и вперед, за дело!” – рыкнул себе и, набрав полные руки воды, брызнул на лицо, стараясь взять эмоции под контроль. У меня даже почти получилось, вот только ненадолго.
Я не сразу понял, что произошло, когда вода вокруг закипела, при этом оставаясь такой же холодной, а спустя мгновение из нее выскочила обнаженная дева с волосами, цвета самого яркого пламени.
Никогда не видел ничего подобного. У всех аркаев цвет волос был черным, и лишь хитарис – женщина, дарованная солнцами, и ее дочери, имели белые локоны, сильно выделяясь из общей массы.
Смотрел на странную миниатюрную красавицу, подмечая неуловимое сходство с парой Хиташа и Архоша. Неужели они из одного мира?
– Быть не может! – хрипло выдохнул я и, не сводя глаз с растерянной самки, неведомым образом появившейся в нашей с Рухташем купальне, шагнул к ней.
Сердце трепетало в груди, а в ушах шумела кровь. Я не мог оторвать глаз от чарующего видения, в то время как член уже поднялся, реагируя на близость обнаженной женщины, дарованной нам с братом богами.
Она была невероятна. Скользил взглядом по точеным изгибам, отмечая хрупкое телосложение. Разве такая изящная красота пригодна для условий дикой пустыни?
И все же у меня был наглядный пример, как столь миниатюрная женщина играючи уживается в нашем мире.
Я не мог насытиться образом рыжеволосой хитарис, словно зачарованный изучая нежную кожу, к которой так хотелось прикоснуться.
Еще один шаг, и самка шарахнулась назад, врезаясь попой в каменный выступ.
– Воу! Здоровяк! Ты, конечно, крут, но держи свою боевую дубинку подальше! Ей и убить можно!
Свел брови, не понимая о какой дубинке она говорит, но сместившийся к члену взгляд женщины расставил все по своим местам.
– Им не убить, – серьезно произнес в ответ, не представляя, как реагировать на столь странное заявление. – Он для удовольствия.
“У нее никогда не было партнеров? К ней никогда не прикасались мужчины? Или же причинили боль во время связи”, – пронеслось в голове, и я шагнул еще ближе, вызывая нервозность чужеземки.
– Не подходи, я сказала! – взвизгнула она, вжимаясь в природный борт заводи. – Черт! Это как же я головой ударилась?! – коснулась затылка женщина, вновь насторожившись. – Что за ерунда?
Следил за странными манипуляциями самки, пытаясь разобраться, что она вообще делает.
Взглянув на свои пальцы, хитарис на мгновение застыла, но потом будто вспомнила о чем-то важном и, вскрикнув, опустилась в воду, закрывая руками пышную грудь с маленькими розовыми сосками.
– Отвернись! Куда пялишься?! – зашипела она, сверкая острым взглядом голубых глаз. – Да кто ты вообще такой?! Нет, не так! Где я?!
– В моей пещере… – задумчиво ответил я, все еще наблюдая за безумным поведением женщины.
Мне хотелось к ней приблизиться, чтобы понять, связана ли она с кем-нибудь, хотелось взглянуть на изящную шею, в надежде, что не найду на ней чужих меток.
– Что значит в пещере?! – выдернул меня из волнительных дум женский голос. – Да отвернись ты в конце концов! Почему пялишься, будто впервые женщину видишь?!
– Зачем отворачиваться? – непонимающе вздернул бровь, делая еще один шаг к ней.
–
