гранатовым соком. Думала, стоит ли вернуться в танцевальный зал и все-таки попробовать повеселиться. Пришла к выводу, что не стоит. Платье выгуляно, Лариса еще раз убедилась, что светская жизнь не для нее.
— Маску не забудьте, — бармен кивнул на стойку, когда она проходила мимо.
Настойчивый парнишка все же оставил «реквизит». И Лара забрала ее с собой. А потом протерла спиртовой салфеткой и надела – вдруг действительно продадут и заставят петь вместо Алены.
Странно. Лариса была уверена, что с подноса первого официанта взяла кусочек черного картона. А теперь на ее лице холодила веки маска из кожи прекрасного качества, слегка потертая, но стильная.
Она поискала взглядом выход из клуба, неуверенно повернула в проход с неоновым потолком, в конце которого виднелась дверь с надписью «exit». Но чем дальше она шла, тем больше отдалялась дверь.
Зрительная иллюзия пугала, и Лара прибавила шаг. Внезапно потолок погас, и она оказалась в кромешной тьме. Шагнула, вытянув руку, пытаясь нащупать ручку двери, споткнулась и упала. Затрещала ткань серебристого платья, хрустнул каблук на любимой лодочке.
… Лариса заковыристо выругалась, припечатавшись коленкой о пол. Со студенческих времен не использовала такие сочные ругательства, но как же все достало! Эмоциональное выгорание, боль, темнота, испорченный наряд… Что еще готовит для Ларисы этот бесконечный день?
Вспыхнул яркий свет, в уши ударила музыка. Лара зажмурилась. Издеваются они тут в клубе, что ли? Что за игры с освещением?
Но постепенно проявлялись и другие звуки: вокруг шумели возбужденные голоса. Что-то жужжало и щелкало, вызывая крайне неприятные ассоциации.
Музыка вдруг резко стихла. Раздались выкрики:
— ЛарА! ЛарА без сознания! Вызовите медиков!
Лариса осторожно приоткрыла один слезящийся глаз. И тут же закрыла его, в ужасе от увиденного.
Она лежала на краю высокого «языка», подиума для показов мод. Еще несколько шагов – и сверзилась бы на головы зрителям. Вокруг собрались люди, они растерянно переговаривались. Несколько человек держали в руках монотонно жужжащие и вспыхивающие фотокамеры.
«Сон, — подумала Лариса. — Обморок. Галлюцинация. Инсульт? Голова просто раскалывается».
Пришлось снова открыть глаза. Тут же затошнило, скрутило желудок. Лара осторожно повернула голову. У выхода на «язык» растерянно топтались манекенщицы. Какие-то люди в деловых костюмах подошли ближе и бубнели в гарнитуры.
Позади Ларисы вытянулся длинный белый шлейф, украшенный перьями. Из него торчали голые стройные ноги в белых босоножках на пятнадцатисантиметровом прозрачном каблуке.
Видимо, из-за искажения зрения ноги и каблуки показались Ларисы чужими и… бесконечно длинными. Она пошевелила одной ногой, второй. Обе целы, не болят. И каблуки на месте. Коленка только ноет, но боль проходит.
Почему она так странно одета? Платье невесты – мечта манекенщицы? Бредовый сон, по Фрейду, не иначе.
К Ларисе по подиуму подбежал мужчина в синей форме с изображением шприца на кармане. Он посветил ей в зрачки и проговорил в ушную гарнитуру:
— Бледность, зрачки расширены. Пакуем.
И уже Ларисе:
— Не спать, девушка, оставайтесь с нами.
— ЛарА!
К подиуму синхронно подскочили два парня, похожие, словно близнецы: с выкрашенными в белый цвет волосами, пирсингом в бровях и губах.
— Я так и знал! — жеманно вскричал один из них, всплеснув руками. — ЛарА, милая! Не умирай! Все будет хорошо! Я знал, я знал, что это будешь ты – его следующая жертва!
— Господа! — проорал второй из беловолосых «близнецов». — Освободите проход для медиков! Координаторы, сообщите в клинику «Континент»! Все подробности позже, через пресс службу агентства!
Через минуту Лариса лежала на каталке с кислородной маской на лице. Коридоры, лифт – и вот она на ночной улице, пахнущей дождем. Каталку погрузили в карету скорой помощи, тоже почему-то с рисунком шприца, а не привычного креста на дверях.
Внутри вокруг Ларисы снова засуетились медики в синей форме. Беловолосые парни уселись на кушетку напротив. Но затем один из них высунулся из машины и панически заголосил:
— Пресса! Кто-то сообщил прессе! Быстро, едем!
К машине откуда-то из темноты через дождь устремились люди с фотоаппаратами и микрофонами. Дверь скорой захлопнулась, автомобиль сорвался с места, завизжав сиреной.
Лариса все понимала и отмечала множество мелочей, еще больше путающих ее сознание, но мысли в голове текли вяло и сонно. В речи странных парней и не менее странных медиков ей слышались чужие для слуха звуки и сочетания, но мозг не мог уловить, в чем именно состоял диссонанс.
— Сесть сможешь, детка? — озабоченно обратился к ней врач.
Лара послушно приподнялась и села. Медсестра помогла ей снять маску
— Да ты у нас просто огурчик! Выпей. Пей, дорогуша. Это рвотное. Тошнит? Вот и пей.
Ладно. Сон. Это всего лишь сон. Лариса хлебнула из флакона. Какая гадость! Ее тут же вывернуло в любезно подставленный черный пакет.
— Молодец. Чего же ты накушалась, радость моя? Скажи сразу, все равно узнаем.
— Ничем я не накушивалась, — хрипло ответила Лариса. — Сок пила. Я не употребляю.
— Все так говорят. Содержимое желудка – на анализ. Под капельницу, — врач четко и строго отдавал распоряжения.
Беловолосые парни смотрели на него с благоговением. Один из них, с густо подкрашенными черным глазами, нервно помахал на себя растопыренной рукой с алым лаком на ногтях:
— Ах, меня тоже тошнит от волнения! Бедная Лара! Ты был совершенно прав, Сежа! Ты говорил, что ОН в первую очередь попробует атаковать нашу топ-кисоньку! Просто маньяк! Но как он до нее добрался? Мы же были начеку!
Второй, с голубыми люминесцирующими тенями на веках, покачал головой и сделал знак: тише.
Кто эти милые фрики, почему они так заботятся о незнакомом человеке? Откуда знают ее имя? Почему так смешно его произносят – с ударением на последнюю букву?
Мучительно хотелось спать. Тошнота отступила, спазмы прекратились. Но Лара старалась держать глаза открытыми.
Это галлюцинации. Яркий сон. Она дома, спит, наверняка выпила что-то покрепче, чем гранатовый сок, хотя это на нее не похоже. С непривычки организм выдал вот такую реакцию – видение настолько реальное, что тянет вызвать попа с кадилом.
В больнице, самой обычной за исключением непривычной символики, Ларе сделали промывание желудка и наконец разрешили поспать. Засыпая, она смотрела на свое тело под простыней, какое-то длинное и… узкое. Ноги почти упирались в изножье койки.
Когда Лариса открыла глаза, ничего не поменялось. Она по-прежнему находилась в больнице. «Двое из ларца» стояли по сторонам ее кровати, состроив преданные физиономии.
Один принес воды,
