— Маме нужно было отыскать мою вторую половинку, и не важно, к какому виду она будет принадлежать.
— Но это бессмысленно. Что делать с распорядком дня и заклеиванием окон, с… едой. В смысле, это ведь неудобно, когда в доме смешанная семья. Не понимаю, как из этого может что-то получиться.
Он продолжал тем же отстраненным и официальным тоном:
— Это не проблема, потому что обычно семья не долго остается «смешанной».
Через секунду до неё дошел смысл этих слов. Тут же скрутило желудок.
— О, Боже! Вот дерьмо! Ты этого не сделаешь.
— Только когда ты попросишь. Нам придётся это сделать, если захотим детей.
Хелена прислонилась к холодной бетонной стене.
— Ты на самом деле это можешь? О Боже. — Она могла бы стать такой же, как они? Как бы Хелена ни старалась сдерживаться, все равно вспоминала, как Алекс врывался в неё подобно дикому зверю. Почти ощущала это физически.
Никогда. Она никогда этого не сделает.
— Тебе лучше присесть.
— Не хочу! — Она оттолкнулась от стены и принялась расхаживать по узкому помещению с низким потолком. В подвале дурно пахло. Отсыревшим бетоном и больным, немытым вампиром.
— И сколько тебе лет?
— Двадцать семь.
Она ожидала, что Алекс ответит, мол, ему двести пятьдесят или около того. Шокированная такой новостью, она даже перестала метаться по помещению.
— Да ты же ещё ребёнок!
— Почему? Сколько тебе?
— Тридцать один. То есть, тридцать два.
— Ну и что? Ничего особенного.
— Разница существенная. — Она всегда встречалась с мужчинами, которые были, по крайней мере, лет на пять её старше. — И вообще, с чего бы это кому-то в твоём возрасте вообще хотеть остепениться?
— Я всегда этого хотел. Мои братья обычно смеялись надо мной. Потом один из них, Грегори, женился и решил, что вообще-то это не так уж и плохо. А Михаил… что ж, тот просто перестал смеяться.
Хелена остановилась и присела на корточки в десяти футах от Алекса. Достаточно близко и одновременно комфортно. Он смущал её. По-настоящему смущал. Она потерла лицо и постаралась мыслить ясно. Разумеется, безуспешно.
— А чего не так с Михаилом?
Алекс повернул шею в её сторону.
— Что ты имеешь в виду?
— Вы братья, но вы совсем не похожи друг на друга.
— Он пошёл в отца. Мы с Грегори — в мать.
— Нет, я имела в виду… ну, он выглядит вампиристее тебя. Вернее, тебя прежнего.
— Длинная история. Михаил наш Князь. Наш лидер. Раньше им был папа, но в прошлом году он ушёл в отставку, а Михаил его первенец. Статус Князя как раз и делает его более… более… ну, таким, как ты сказала. Хотя Михаил почему-то всегда был таким. Он готовился к своей обязанности всю свою жизнь.
— Хочешь сказать, он глава вашей семьи?
— Нет, глава семьи по-прежнему отец, просто Миша принял в свои руки то, что ты, скорее всего, назвала бы семейным бизнесом.
Хелена выжидающе уставилась на него. Мужчина ходил вокруг да около, а ей очень хотелось знать, когда же он, наконец, откроет перед ней правду.
— Михаил присматривает за нашими людьми и защищает территорию. — Он глубоко и шумно вздохнул. — Места нашей кормежки. От других вампиров.
Ну вот, теперь девушка поняла, что, как и хотела, во всём этом разобралась. Да только результат ей совсем не понравился.
— Как фермеры защищают свой скот?
Казалось, он не услышал отвращение, сквозившее в её тоне. Вместо этого он просто ответил на вопрос.
— Что-то вроде того. Никто не кормится на нашей территории без нашего согласия. Подобные кормления вне закона. Вот почему мы до сих пор остаёмся незамеченными. Михаил обеспечивает выполнение этих правил.
— А если кто-то их нарушает?
Алекс взглянул на неё.
— Ты действительно хочешь узнать всё это прямо сейчас?
— Нет. — Чем меньше она знает, тем лучше. Меньше пищи для ночных кошмаров. — Мне действительно хотелось бы, чтобы ты рассказал мне всё с самого начала. Кем ты был. Только до того как мы переспали.
Он кивнул.
— Ты не должна была вот так вот всё это узнать. Но я не знаю, как это исправить.
Его глаза по-прежнему оставались глазами Алекса. И это было хуже всего.
— Просто на самом-то деле я знаю тебя всего один день. Я ничего не понимаю. Моя жизнь уже не такая, как раньше, и я действительно хотела бы вернуть прежнюю. — Пока она говорила, её голос дрожал, но она сдержалась и не заплакала.
Какое-то время Алекс просто молчал, а потом снова заговорил:
— Сегодня мне уже лучше. Так что пора вернуть тебе твой подвал. Михаил не может кормить меня вечно. Поэтому я вернусь домой, где мне легче будет… эээ… найти себе еду. Я не могу… это труднее в незнакомом городе.
Пока он говорил, Хелена чувствовала себя так же неловко, как и он. Её очень интересовало, какие именно кровавые подробности он упустил, говоря о кормлении.
— Уезжаешь?
Он лишь выдал тихий присвист. Слабое подобие фырканья.
— Хочешь, чтобы остался?
Вообще-то нет. Нет. Но она не могла сказать это вслух, потому что несмотря ни на что сочувствовала ему, поэтому просто промолчала.
Алекс скривил в мрачной ухмылке то, что осталось от его лица, обнажив ровные зубы.
— Тебе надо время, чтобы переварить это. А мне надо время, чтобы исцелиться.
Презирая себя за это, она всё же позволила ему увидеть, как её плечи опустились от облегчения.
Материализовавшись из тени подвала, между ними появился Михаил. Она едва не взвизгнула от неожиданности.
Поморщившись от боли, Алекс поднял голову и взглянул на брата. Хелена посмотрела на них, ощущая возникшее в воздухе напряжение, но не понимая его.
— Ты никуда не поедешь, Александр Иванович, — мягко произнёс Михаил.
Потом он повернулся к Хелене, как всегда холодный и утонченный:
— Мы вынуждены просить о твоем гостеприимстве ещё на какое-то время.
— Хелена, можно мы?.. — Алекс прилагал все возможные усилия, чтобы его голос звучал ровно. Хелена же решила не тратить время на споры и поднялась наверх. Услышав, что дверь за ней закрылась, Александр взглянул на брата:
— Черта с два я здесь останусь.
Михаил круто развернулся и начал складывать в сумку то немногое, что привез с собой.
— Мне пора уходить. Но ты её попробовал. Для тебя нет пути назад.
Алекс уставился на брата с недоверием. Он же не мог говорить такое всерьёз.
— Ты оставляешь меня здесь. Одного. Вот так.
— Да, братец, оставляю. И запрещаю Вамп Эйр брать тебя на борт без моего разрешения.
