За эти дни она не раз замечала, как Каролина садилась, чтобы перевести дух. Глядя на ее печальную и немного таинственную улыбку, Либби задавалась вопросом: интересно, что на уме у этой доброй женщины?
Спрашивать было бесполезно, так как она постоянно держала рот на замке. Она никогда не сплетничала ни о ком, включая Фолка. Ее молчание подогревало любопытство девушки, которую интересовали любые подробности из жизни капитана.
После того как Либби поселилась в большом доме, она виделась с Фолком несколько раз, да и то мельком. Он был занят по службе. Иногда они встречались за завтраком, но вряд ли эти короткие мгновения можно было назвать встречей. Стоило ей спуститься в столовую, как он тут же просил прощение за то, что вынужден покинуть ее, вставал из-за стола и уходил. Обед, как правило, ему подавали в кабинет, тогда как они с Каролиной накрывали себе на кухне. У Либби возникло подозрение, что он избегает ее.
От нее не укрылось, что с каждым днем он все больше мрачнел. Несколько раз она пыталась вызвать его на разговор, но в последний момент всегда трусила. Собственные тайны тяготили ее. Она не осмеливалась просить его поделиться с ней, пока сама не могла быть откровенной.
– Пора отдохнуть! – сообщила Каролина, которая появилась на веранде с графином чая и двумя стаканами.
– Ничего не имею против, – воскликнула Либби, плюхнувшись в ближайшее плетеное кресло. Ее юбка взметнулась и опустилась на подлокотники. Девушка, вздохнув, с раздражением собрала ее на коленях. Никогда она не привыкнет носить на себе столько ярдов ткани!
– Если вы позволите мне подогнать платье, вам не придется все время сражаться с ним.
Либби взяла предложенный Каро стакан и улыбнулась.
– Вы и так сделали достаточно, – одолжили мне свои платья. Я не хочу, чтобы вы испортили их переделкой.
– У меня есть юбка и пара блузок, в которые я уже не влезаю. Если немного подкоротить оборки, с платьем ничего не случится.
– Пояс отлично держит, – возразила Либби.
– Упрямица, – пробормотала Каро.
– Я вам никого не напоминаю? – парировала Либби, наслаждаясь шуточной перепалкой.
Каро частенько говорила, что в двадцать лет она была такой же. Женщина улыбнулась и отхлебнула чай.
– Верно, напоминаете, – согласилась она. Услышав цоканье копыт, Либби повернула голову: Фолк въезжал во двор. Улыбка исчезла с ее лица. Даже с такого расстояния она заметила пылающее гневом лицо капитана и напряженность, сковавшую его тело.
– Что-то не так, – прошептала она, не сводя с него глаз.
Каро повернулась, взглянула на Фолка, затем подошла к лестнице и позвала его.
– Не ждите меня к обеду, Каро! Я буду поздно.
– Да, сэр, – пробормотала она, торопливо взглянув на Либби.
Либби стояла рядом с ней на ступеньках. Фолк задержался на секунду, чтобы кивнуть ей.
– Мисс Пфайфер!
– Что-нибудь случилось, капитан?
Каро с укором посмотрела на нее, и Либби поняла, что брякнула лишнее.
Фолку стоило усилий не показать вида, что он раздражен, но ответил абсолютно спокойно:
– Ничего, что вас могло бы интересовать!
Он резко повернулся, пришпорил кобылу и покинул двор, вздымая облако белой ракушечной пыли.
– Уже второй раз на этой неделе он уезжает в таком настроении. Не иначе, что-то стряслось, – заметила Каро.
– Простите, может, я сую нос не в свое дело? Вам известно, что его беспокоит?
– Подозреваю, что его беспокойство связано с индейцами.
– Джеронимо? – Каро кивнула. – Скажите, это рота капитана доставила его сюда?
– Верно. Но все без толку. Этот человек не заплатит за свои преступления. Я имею в виду, что он не будет повешен, как было обещано ранее.
– Джеронимо повешен? – задохнулась Либби, удивившись, почему она нигде не читала о том, что ему грозила смертная казнь.
– Конечно, – Каро повернулась к ней лицом. – Когда они отправились на его поиски, им обещали, что он предстанет перед судом в Сан-Антонио за преступления, которые совершил. Но генерал Нельсон Майлз согласился простить апачей, если они добровольно сложат оружие. Он поторопился загнать их во Флориду по приказу президента Кливленда и не сдал гражданским властям. В распоряжение индейцев отдан остров, – сообщила она, указывая на форт Пикенс. – Они воссоединились со своими семьями. Джон тяжело переживает решение генерала.
– Почему, если таковы условия сдачи? Они прекратили набеги. Разве мы не добились, чего хотели?
Каро задумчиво посмотрела на нее, затем вернулась к креслу, собрала стаканы.
– Не все. Кое-кто по личным причинам хотел наказать апачей.
– Так вы говорите, что у капитана Фолка были причины бороться с апачами? – ее любопытство могло оттолкнуть Каро, тем не менее она не удержалась от вопроса.
Каро тяжело вздохнула.
– Были. Мне не известны подробности, но я знаю, что ребенком он потерял всю семью при набеге апачей. Он никогда не говорит об этом, а я боюсь спрашивать.
Она взяла грязные стаканы и исчезла в доме.
Либби глядела ей вслед, ужасаясь только что услышанному. Так, значит, он потерял родителей в раннем детстве? Теперь понятно, почему он такой замкнутый, даже угрюмый. У нее открылись глаза.
Как бы ей хотелось расспросить Каролину о капитане Фолке, но нет, надеяться не на что. Хоть она и нравилась Каролине, тем не менее хозяина эта женщина не предаст никогда.
Если кто и посвятит ее в тайну, так это сам капитан. Она была уверена, что рано или поздно ей удастся вызвать его на откровенность.
Она принялась строить планы, раздумывать, как добиться своего.
Фолк вернулся домой далеко за полночь. Она вскочила с постели и набросила халат, который одолжила ей Каро. Припав к маленькому оконцу спальни, Либби, не отрывая глаз, следила за капитаном, который отводил кобылу в конюшню на заднем дворе.
Открыв дверь, она проскользнула на лестницу, которая вела в кухню с черного хода, и поджидала там капитана.
Каро всегда оставляла Фолку обед в духовке, когда было известно, что он задержится. Домоправительница спала как убитая, поэтому Либби была спокойна: она не узнает, в котором часу вернулся Фолк.
Девушка поставила на плиту кофейник и накрыла капитану на маленьком столике. После долгих сомнений она решила вызвать его на разговор этой ночью. Любопытство было столь сильным, что ни о чем другом она и думать не могла.
Скрипнула дверь. Либби затрепетала, услышав шаги на каменных ступенях. Усилием воли ей удалось унять дрожь и налить кофе в чашку.
– Это что такое? – закрыв дверь, спросил Фолк и уставился на Либби.
Она подняла чашку:
– Кофе.
Фолк настороженно посмотрел на нее, снял шляпу и повесил ее на крючок. Отбросив волосы с лица, он подошел к девушке и взял из ее рук предложенную чашку.
