Я поежилась от этого слова: «домой». У меня больше нет дома. Есть лишь пустынное строение, где нет никого из тех людей, благодаря которым я чувствовала себя как дома.
Эшли вскинула голову и посмотрела на меня, и могу поспорить она знала, о чем я подумала.
— Так что?
— Я собираюсь остаться в библиотеке, подготовиться к английскому.
— Мм, — протянула кузина. Знаю, она поняла, что я лгу, но мне все равно. И пусть она больше не называет особняк Хардманов моим домом. — Значит, английский.
Иэн отвлекся на что-то, отвернулся от нас, и в это время, Эшли наклонилась мне и прошипела:
— Может хватит уже игнорировать меня?
Чего это она при Иэне прикидывается такой примерной? Можно подумать, он не знает, кто она на самом деле.
— Я тебя не игнорирую, Эшли. Просто я собираюсь провести время в библиотеке, раз уж меня настоятельно попросили взять пару выходных в кафе.
— Ты почти живешь в библиотеке, с тех пор как вернулась домой.
У меня в желудке свернулся комок отвращения к кузине.
Иэн перевел на Эшли взгляд:
— Прекрати говорить это, Эш.
— А что? — Эшли выпрямилась, откидывая длинные волосы назад, и скрещивая руки на груди. — Только так она придет в себя.
— Какое тебе дело до этого? — холодно осведомилась я. Иэн в смятении посмотрел на меня, но ничуть не удивился, потому, что мы с Эшли цапались постоянно. — Какое тебе дело, когда я приду в себя?
Эшли ядовито усмехнулась:
— Я хочу, чтобы ты вернулась к прежней жизни. И ты сделаешь это быстрее, если будешь жить дома. Теперь особняк твой дом. — Ее голос был жестким, и я начала догадываться, к чему она ведет. — Давай уже поскорее приходи в себя, потому что мы начинаем беспокоится.
Я горько усмехнулась.
— Так ты что, мстишь мне, Эшли? — Иэн с непониманием посмотрел на меня, но я знала, о чем говорю. Я знала свою кузину гораздо лучше, чем кто бы то ни было. Даже лучше ее матери, тети Энн. — Пытаешься отомстить мне за то, что я лезла не в свои дела, когда ты вернулась из Парижа? Хочешь показать мне, как ужасно ты себя чувствовала, когда я каждый день приходила к тебе в больницу, в надежде, что мои визиты помогут поскорее тебе вернуться к жизни?
Эшли вскинула брови, поджав губы. Я встала со своего места, хватая рюкзак:
— Знаешь, можешь не отвечать. Все написано на твоем лице.
Я закинула рюкзак на плечо, и зашагала вон из столовой, представляя, как Эшли смотрит мне в след. Она устроила этот скандал специально. Что ж, я думаю, она выбрала неправильный метод, для того, чтобы я пришла в себя. От ее гадского поведения мне лишь хочется ее придушить, а не вынырнуть в реальность, из мира в котором я живу.
Ненавижу.
Когда я брела по третьему этажу, меня догнал Иэн. Он забросил руку мне на плечо, словно мы с ним закадычные друзья, и я мрачно его предупредила:
— Только попробуй сказать, что Эшли имела в виду вовсе не то сказала, потому что я знаю ее гораздо лучше тебя. Поверь мне, она имела в виду именно то, и, если бы вокруг не было столько народу, она бы еще сверху добавила пару крутых словечек.
Мне показалось, или Иэн усмехнулся только что? Словно бы с нежностью. Словно Эшли ему действительно нравится. Я была бы не прочь, если бы Эшли и Иэн наконец начали встречаться, после всего, что пережила Эшли… стоп. Я же ее ненавижу.
— Чего тебе надо Иэн? — я остановилась перед дверью аудитории. Он был серьезным, и я засомневалась в том, что он мог улыбаться несколько секунд назад.
— Я хочу поговорить с тобой.
— Ну, говори, — великодушно разрешила я, переминаясь с ноги на ногу, и глядя за его плечо — проверяла, свободна ли моя парта в самом конце класса; мне не хотелось сидеть впереди, где каждый мог сверлить мне затылок зловещим взглядом.
— Это место не подходит для того, что я хочу тебе рассказать.
— Ты меня пугаешь, — буркнула я. Прозвучало как шутка, но я говорила серьезно. Я не люблю подобные разговоры — они ни к чему хорошему не приводят, особенно если с тобой хочет поговорить сын твоего психотерапевта. Что, если Иэн рылся в документах своей матери, и нашел там мой файл, а в файле, заключение врача, что я больна шизофренией, или еще чем похуже?..
Одна мысль хуже другой стали стучать молоточками беспокойства в моей голове.
— Не хочу тебя пугать, но думаю, тебе стоит бояться, — Иэн усугубил мою тревогу.
— Это связано с твоей мамой? — выпалила я, сжимая в руках лямку рюкзака. Я затаила дыхание, но судя по тому, как Иэн изумленно вытаращился это не имеет никакого отношения к его матери.
— Нет, это вовсе не связано с Рейчел. Это… другое. Но я не хочу пугать тебя раньше времени. Ты ведь сегодня работаешь в кафе, верно? В «Блунайт»?
— Нет, сегодня я работаю в тетином магазине на Роуд-стрит, так что… — это еще одна причина того, что я не хочу заявляться домой, и напоминать тете о нашем разговоре, где она снова думает, что мои галлюцинации, это состояние шока.
— О, — Иэн в смятении кивнул. — Тогда это будет даже проще, чем я думал. Я приду к тебе в магазин к семи часам, если ты не против.
— Конечно. — Я все еще не была уверена, что чувствую по поводу предстоящего вечера с Иэном.
Прозвенел звонок, и Иэн пропустил меня в класс.
Я резко обернулась:
— Это же не касается Эшли, верно?
Тут парень рассмеялся:
— Нет, это не имеет никакого отношения к Эшли.
Хорошо хоть так.
* * *
Все слишком странно — этот вывод я смогла сформулировать за те несколько часов, что я провела в магазине тети Энн. Во-первых, я убедилась в связи Серены и Кэри Хейла — они точно вместе, потому что как только в школу проникла Серена со своими непонятными намерениями, тут же, объявился Кэри Хейл. Во-вторых, Серена настойчиво намекнула на то, что в той ночи — 25 декабря, и в случае с аварией 2 ноября не все так просто, как мне кажется. Теперь, я схватилась за эту соломинку, потому что ко всему прочему, Кэри Хейл подбросил мне подозрений, сказав, что я должна держаться от Серены подальше — все это означает, что она знает, и скажет мне что-то важное, чего он категорически не хочет.
Это все сводит меня с ума. Эти неверные догадки, странные объяснения, и домыслы… я ненавижу их.
Я путаюсь, от неясного поведения этих людей. Кэри очень странно повел себя, вновь делая вид, что хочет защитить меня от какой-то воображаемой беды, забыв упомянуть что единственный, кого мне стоит опасаться — это он сам. Я не могу позволить себе снова поверить ему — я уже сделала один раз такую ошибку. Если это случится снова, мне придется убить себя, потому что я не смогу жить без ненависти к себе. И может быть, я действительно должна оставить Кэри Хейла в покое, потому что, за тот краткий миг, что мы провели в чулане, мои чувства, запертые глубоко внутри, снова дали о себе знать. Это хуже, чем можно себе вообразить, потому что этот человек не может быть тем, кого я могу любить, не считаясь при этом сумасшедшей.
