— встряла я.
И меня осенило. Вот зачем болотным жителям нужна была моя кровь. Не для того, чтобы шастать по земле, а чтобы поддерживать порядок в собственном доме. Вот только, как теперь сказать об этом другим магам. Такое не приветствуется в их окружении. И за такие безрассудства могут и под суд магистрата…
Похоже, нужно все же рассказать Онри. О камне, кикиморе и моей крови.
Тем временем Марселия давала указания своим подручным. Передать результаты в Орден, разведать ситуацию на болоте, казнить трактирщика, разыскать и уничтожить остатки шайки, дочку трактирщика выслать на рудники.
Я похолодела. Ее то за что? Разве могла воспротивиться воли отца?
Девушка откровенно выла и умоляла пощадить ее. Участь женщины на рудниках всегда одинакова. Помимо того, что от тяжелой работы век ее окажется слишком короток, та еще и пользоваться ею будут все кому того захочется. О том даже в нашей худой деревне знали и часто откровенно говорили — смерть лучше, чем такое наказание.
— Это не слишком жестокое наказание? — обратилась я к Марселии.
Онри шумно вздохнул, взял за плечи и заставил посмотреть в глаза.
— Нарри, девочка моя, эти люди хотели убить нас. А за покушения на высокородных всегда одинаково наказание — казнь. Это закон. Девочку в виду ее положения и так пожалели.
— Пожалели? — взвилась я. — Ты прекрасно знаешь, что ее там ждет.
Онри опустил глаза.
— Ты права. Но кто мы такие, чтобы спорить с Императором?
Я резко развернулась и побежала в комнату. Не хотелось видеть, как казнят мужика, хоть он этого заслуживал. Не хотелось смотреть на то, как воющую девчонку потащат в ссылку. Мне хотелось побыть одной. Не видеть и не слышать ничего.
Я стояла под дверью комнаты на первом этаже и не могла войти. Рядом заскули Дрог. Да, теперь и без него хватает охранников, а ему нужен был Вилент. Я приоткрыла дверь и впустила пса в комнату. Он радостно завилял хвостом и влетел прямиком на кровать.
— Как бы я хотела быть как ты. Не знать сомнений и угрызений совести, — тихо сказала и вошла следом.
Вилент спал, несмотря на возню Дрога рядом. Дыхание было ровным. Выглядел он бледноватым, но спокойным. Я потрогала лоб. Не горячий. Это хорошо. Пару дней отдыха вкупе с балун-травой и он снова будет на ногах.
Я тяжело села на соседнюю кровать и стащила сапоги. Растянулась поверх одеяла и прикрыла глаза. И даже не заметила, как уснула крепким, но неспокойным сном, давно не отдыхавшего человека.
Глава 20
Проснулась я еще затемно.
Похолодало. За окном слышалось шелестение дождя. В комнате темно, хоть глаз выколи.
Я встала. Пол холодил босые ступни. На ощупь добралась до кровати на которой спал Вилент. Споткнулась по дороге о пса, больно ушибив палец, и сжала зубы, чтобы не выругаться. Присела на край кровати и легонько коснулась лба больного, тихонько чтобы не потревожить. Удовлетворенно кивнула сама себе. Вернулась назад так же тихо и закутавшись в одеяло снова задремала. Уже сквозь сон мне послышалось, что охотник тяжело вздохнул. Или может просто приснилось.
— Вставай, Нарри.
Онри сидел на кровати возле меня. Я сонно похлопала глазами и совсем невоспитанно зевнула во весь рот. Дядя улыбнулся и тут же снова стал серьезным.
— Скажи мне, Нарина Ардне, что ты от меня скрываешь?
Я поморщилась. Хорошее настроение улетучилось, как и не было. Хоть, демоны дери, все же собиралась ему все рассказать, но сама. А так чувство, будто оправдываться буду. Неприятное чувство, нужно сказать.
— Онри, пообещай, что не будешь сердиться.
— Так я и думал. И что за ерунду ты таскаешь на себе, чтобы оградиться от меня?
Я остолбенела. Вот значит, как. Он подумал, что я закрылась от него. Нет, ну отчасти это так и было. Но не только же от него.
Я вздохнула и заговорила медленно, тщательно подбирая слова.
— Дядя, ты должен меня понять. Я еду в мир, о котором знаю только из рассказов матери и то, ничего хорошего. Мне не хотелось бы, чтобы каждый встречный- поперечный читал мои чувства и мысли, как раскрытую книгу. Пронимаешь?
Онри кивнул.
— Покажешь?
Я достала из-за ворота золотой листочек и подняла глаза на магистра.
На миг я испугалась. Дядя выглядел так, словно призрака увидел.
— Где ты его взяла? — спросил он запинаясь.
— Подарок… — осторожно ответила я.
— От кого?
— Травница, в том селении дала. У которой я ночевала.
Онри уже не побледнел, а позеленел. Потянул руку и отдернул, будто тот мог ее убить. В его взгляде читалось одновременно неверие, удивление и боль. Странное сочетание, для мага видящего.
— Онри, все нормально?
— Да. Вставай, завтрак готов.
Я открыла рот, чтобы рассказать и о лунном камне. Лучше сразу. Но что-то меня остановило. Вместо этого я спросила, уже у магистерской спины.
— Он навредит мне.
Он мотнул головой и вышел.
Я повертела подвеску в руке и сунула за пазуху. Гарх с ним. Не навредит и ладно. Онри меня поймет.
Я ополоснула руки и лицо. Нужно после завтрака сменить повязки Виленту. Или лучше до? Я задумалась, кивнула и достала из сумки бинты из многострадальной простыни. Тронула за плечо охотника. И он тут же открыл глаза. Не спал, значит.
— Не хотел вам мешать.
— Давай повязку сменим, — предложила я, решив не углубляться в не очень приятную тему для разговора.
Вилент вымученно улыбнулся и едва заметно кивнул.
Через пол часа мы сидели в зале все втроем и уплетали жаренную картошку и яичницу. Я резко вспомнила, что не ужинала вчера, да и не обедала. Даже забыла, что вроде, как обиделась на Вилента, что не послушался и встал с постели. Хоть это и было перестраховкой. Действительно рана затягивалась на удивление быстро. Конечно, вбуханные на нее снадобья помогли, но все же. Если его отец маг, то наверное очень сильный. Не от матери же он перенял столь необычные способности. Лично я бы пролежала суток двое пластом. И скорее всего меня бы лихорадило
Онри ковырялся в тарелке, будто ему туда жаб насобирали. А готовил кстати сам. Да и вкусно было.
Нужно все же расспросить у него о подвеске. Она явно была ему знакома. Но ни одна попытка разговорить магистра не увенчалась успехом. На мои вопросы он отвечал односложно или вообще отмалчивался.
Вилент заверил всех, что прекрасно сможет продолжать путь уже сейчас, тем более, что дождь уже закончился. Я взвилась и мы чуть не поссорились, но дядя наконец вынырнул из своих мрачных раздумий и осадил нас обоих.
— Ты еще должен хотя бы день отдохнуть. Нарри, с тобой я тоже хочу поговорить.
Я победно улыбнулась, глядя как скрипит зубами от негодования Вилент.
— Конечно дядюшка.
— Слушай, я впервые вижу, чтобы стихийник, необученный к тому же, использовал свою магию и не разворотил все в радиусе в полкилометра. Боевики тоже это заметили. Будут вопросы и много. Возможно, нас будут допрашивать.
Я вспомнила, как вела допрос Марселия и похолодела.
— Не думаю, что методы будут те же, но лучше нам подумать, что мы будем говорить. Видящие тоже будут. Потому лучше не врать.
— Что они будут спрашивать?
— Не знаю точно. Могут спросить о том, как ты это сделала. Могут, о артефактах поспрашивать. Готовыми нужно быть ко всему. Я не знаю, как ты это сделала, но огонь был направлен точно в цель с условием не повредить больше ничему. Даже пол под ним не закоптило. Это странно. Это не свойственно магам твоего ордена. Так не скажешь, как у тебя такое получилось?
— Не знаю. Оно само.
Я действительно не знала. Камень это был или нет. Хотя скорей всего все же камень. До этого момента я даже не знала, что именно сделала и как.
— Так… как-то получилось. Я не хотела… не знаю, — добавила я.
О том, что я собиралась рассказать о подарке кикиморы, что запекся в моей ладони, я «забыла». Опять.
Комиссия дознавателей прибыла к обеду. Хотя слово комиссия было несколько преувеличенным. Магов было двое. Все та же Марселия и тощий, как жердь, видящий. Мало того, что он был похож на пособие по строению человеческого скелета, та еще и какой-то бесцветный. Бледный, с пустыми серыми глазами и лыс, как колено. Но, несмотря на его внешний вид, от него веяло чем-то, от чего кровь в жилах стыла.
