а чудовище внутри меня не съеживается под кожей. От меня пахнет рыхлой землей, а под моими ногтями чернеют полумесяцы грязи.
Всхлипывания затихают, а на душе остается лишь боль. Я смотрю на Грэн, и подступившая к нам темнота поражает.
– Они забрали ее, – шепчу охрипшим голосом.
– Я знаю, Фэй, – говорит Грэн.
– Что же нам делать?
Грэн отстраняется от меня и поднимается, чтобы осмотреть неповрежденное кольцо.
– Ничего, глупая девчонка. Ты же не желала иметь ничего общего с этим миром, помнишь?
Мое сердце разбивается на осколки, и еще один всхлип неожиданно вырывается из моей груди. Она жестока. Но жизнь с Народцем научила ее быть такой. Она жестока, но не ошибается.
Мне следовало убедиться, что Элли запомнила все истории. Я знала, что в детстве она их не слушала. Всегда надеялась на мою защиту. Когда все это завертелось, я должна была заставить ее выучить их. Должна была удостовериться, что она понимает, что Народец захочет вернуть своего подменыша. Но я не сделала ничего из этого, и они забрали ее, и в этом полностью моя вина.
И единственный способ вернуть Элли – отправиться за ней.
Хотелось бы мне, чтобы все было так просто. Но завеса перемещается, и я не знаю, где ее искать. От Грэн никакой пользы. Она списала меня со счетов и замкнулась в себе, скорбя по-своему. Но Элли не умерла, и я собираюсь вернуть ее. Осталось только найти способ.
– Даже если бы ты знала, как туда попасть, куда бы ты направилась? Что бы делала? Глупая девчонка, – ворчит она.
В ее словах есть смысл, но сейчас я не могу с этим справиться. Горе поглощает меня с головой, и я не могу позволить себе вновь впасть в это состояние. Меня трясет от необходимости придумать план, начать действовать.
Я могла бы вернуться на то же место, где была недавно, и надеяться, что проход вновь откроется. Провожу ладонями по столешнице рядом с кружкой, которую поставила для меня Грэн. Но напиток давно остыл.
А не могла бы я найти Гейджа, чтобы просить о встрече с ним? Пусть у меня и не было желания видеть его, но мой титул должен иметь хоть какой-то вес. Не то чтобы я ему доверяла. Я вообще никому из них не доверяю. Разве что…
Один из них обещал мне услугу.
Я резко выдыхаю и вскакиваю на ноги, опрокидывая табуретку. Грэн с опаской наблюдает за мной, но ничего не говорит. Я натягиваю сапоги, прыгая вверх-вниз на одной ноге, чтобы натянуть их на лодыжки.
Глаза Грэн прищуриваются, когда я стремглав несусь к двери. Она не спрашивает, но я задерживаюсь, прежде чем убежать.
– Мне нужны полевые цветы. – И захлопываю за собой дверь, когда выхожу.
* * *
Как выяснилось, отыскать фиалки почти нереально. Купить бы их где-нибудь, но тогда они перестанут быть полевыми. Думаю, Келлан – один из тех созданий, которые действуют исключительно в рамках своих жестких требований.
В конце концов примерно в пятидесяти футах от коттеджа я нахожу пучки самых разных цветов, растущих вдоль ряда деревьев за участком. Некоторые мне знакомы, например рудбекии, которые всегда любила Эмма. Я даже наткнулась на опушку с дикой лавандой. Этот аромат витает в моей небольшой комнате, напоминая о звездной женщине из Подземелья. Я перевязываю цветы лентой, которую Элли использовала раньше в качестве украшения.
Я никогда не ощущала себя так тревожно и нелепо, сидя в ожидании в комнате, всматриваясь в стену. Я провожу пальцами по поверхности, обводя линии, где листы бумаги пересекаются друг с другом. Пару лет назад я начала коллекционировать стихи. Даже не совсем стихи. Отрывки поэтических мыслей, фрагменты рассуждений, которые я нахожу в книгах, на страницах «Тамблера», иногда на «Пинтереста». Слова, которые трогают меня до глубины души, но которые я не в состоянии объяснить. Я распечатываю их и прикрепляю на стену. Коллекция разрослась и теперь занимает всю стену около моей кровати.
В окно раздается короткий, последовательный стук, и я резко оборачиваюсь.
– Привет, любовь моя, – приветствует меня Келлан через окно.
Я отодвигаю защелку на окне и распахиваю его. Он забирается в комнату, утратив при этом часть своего благородства.
– Я прошу тебя об услуге, – говорю ему без предисловий.
Он моргает.
– Я понял. Но что-то я не наблюдаю здесь фиалок, – он подносит букетик трав к своему носу, потом к моему. Я отталкиваю его от себя.
– Прекрати. Я серьезно.
Он закатывает свои перламутровые глаза.
– С тобой по-другому никак. Это забавно. – Он вздыхает. – Прекрасно, чего ты хочешь, любовь моя?
Я тщательно обдумывала то, как лучше выразиться. Народец словно адвокаты, их понятия лаконичны и точны.
– Я прошу тебя помочь мне найти и вернуть мою Элли.
Его лицо спокойное, беспечное.
– И куда она делась?
Именно в этом пункте я не уверена. Не знаю, позволят ли законы Народца заключить мне сделку с Келланом. Я не готова признаться в том, что она – подменыш, а мне кажется, что ее просто вернули назад. Но я по-прежнему не в силах лгать ему.
– Она шагнула в кольцо фейри.
– Намеренно? – спрашивает он.
– Нет! – огрызаюсь. Он удивленно вздергивает бровь, и мне приходится выровнять свое дыхание. – Она его не заметила, – тихо добавляю я.
Он поднимает руки в успокаивающем жесте.
– Полегче, любовь моя. Разве можешь ты упрекать меня после знакомства с твоей обворожительной подругой, Корделией?
– Так ты поможешь или нет? – спрашиваю, не смея даже надеяться.
Он вздыхает, его напряженные плечи обтягивает сине-белая ткань туники.
– Это не та услуга, которую я имел в виду.
Я прикусываю губу. О чем, он думал, я буду просить?
– Но?
– Но, – повторяет он раздраженно. – Когда я предлагал эту услугу, не уточнил деталей. Я исполню то, о чем ты просишь меня, приспешница тьмы.
Мое тело так сильно расслабляется, что я даже не обращаю внимания на прозвище, которое он дал мне.
– Ты поможешь?
Он делает паузу, изучая меня.
– Да, думаю, да. – Не говоря больше ни слова, он поворачивается и начинает вылезать через мое окно.
– Подожди, и это все?
Он замирает, свесив ноги через подоконник.
– Конечно нет. Я заберу тебя завтра в полдень. Надень что-нибудь красивое. – Он уже собирается уйти, но останавливается. – Подожди, – говорит он, глядя мне в глаза. – Боюсь, ты не совсем поняла, о чем я. Надень платье, – требует он, подчеркивая последнее слово. – Следует придерживаться придворного устава.
Мое сердцебиение учащается.
– Я не хочу возвращаться обратно во Двор, Келлан.
Он отмахивается от моих слов.
– Другой Двор, маленькая приспешница тьмы. Как утверждают некоторые, гораздо более приятный. – Он ухмыляется, его белые зубы выделяются на фоне загорелой кожи. И спрыгивает на землю.
Я собираюсь закрыть окно, но он заглядывает в проем:
– Что будет, если мы найдем ее, а она не захочет возвращаться домой? На что ты готова, чтобы вернуть своего человека? – интересуется он.
Мои пальцы крепко сжимают оконную раму.
– На все, – сообщаю
