— Госпожа Мирьен? — Вельмина подошла ближе, — Итан передал, что вы хотели переговорить. Денег не хватило, да?
— Дорогая, — изрекла хозяйка магазина, — за такое зрелище, пожалуй, тебе надо доплачивать! Спасибо, порадовала на старости лет.
Вельмина остановилась, не понимая, а Мирьен, задорно поблескивая глазами, продолжила:
— Отличный экземпляр, просто великолепный. Породистый. Все при нем. Никуда его от себя не отпускайте. Должна же быть вам хоть какая-то награда за ваш не слишком удачный брак…
— Госпожа Мирьен, — упавшим голосом спросила Вельмина, — вы что, подглядывали в примерочную?
— Обижаете, детонька, такими вопросами, — старушка пустила ещё одно дымное колечко, — разумеется, подглядывала!
— Ох, — выдохнула Вельмина.
Она больше не понимала, что говорить и что делать.
— Идите, дорогая моя. Теперь я все сказала, — и госпожа Мирьен хихикнула, — постарайтесь с умом пользоваться тем, что на вас свалилось в виде… как вы там назвали? Работника? Вот и пусть поработает. Всем сплошная польза.
Из магазинчика Вельмина вылетела пулей. Однако, стоило глазам привыкнуть к яркому свету, как сердце заколотилось непривычно быстро: нет, Итан никуда не ушел. Он так же, как и за несколько минут до этого, спокойно стоял рядом с входом в магазин, а рядом с ним без устали болтала герцогиня де Рашвонн. Но если бы она только болтала! Самым бессовестным образом она повисла на локте Итана и так умудрялась заглядывать ему в лицо, что при этом ее платье как будто бы слегка спускалось ниже, оголяя и без того открытую грудь ещё больше.
Вельмина передернула плечами, и поймала себя на том, что ей неприятно все происходящее. А Итан… Подумать только! Несколько дней назад едва не умер, а нынче… все туда же! А Фебба? Ни стыда, ни совести!
— Прошу прощения, — сухо сказала Вельмина, тем самым нарушая идиллию, — Итан, нам, кажется, пора.
— Да, госпожа де Триоль, — он кивнул, высвобождая локоть из хватки герцогини.
Та розовым вихрем накинулась на Вельмину, горячо зашептала на ухо:
— Дорогая… Когда ваш работник закончит с ремонтом, я у вас его одолжу. Знаете, шкаф поломался…
— Вы даже не видели, хорошо ли он чинит мебель, — озадаченно пробормотала Вельмина.
— О, я уверена, он сделает все идеально! — воскликнула Φебба, — впрочем, мне тоже пора. Еще раз, приятно было поболтать… Всего хорошего!
— Идем, — Вельмина чувствовала мутное, какое-то неправильное раздражение. А ещё — обиду. Хотя непонятно было, на кого и на что она обижается. В конце концов, она сама вернула Итану рабское кольцо, и он был совершенно свободен… Глупости какие-то.
И до самого дома они шли молча. Вельмина пыталась понять, что именно было не так, и почему она зла — на себя, на него, на герцогиню. О чем думал Итан, вообще было непонятно. Но, судя по мрачной складке меж бровей, ему тоже что-то не нравилось.
***
К вечеру… в доме воцарились тишина и спокойствие. Итан больше не попадался на глаза, и Вельмине казалось, что она совершенно успокоилась и забыла о маленьком происшествии. Но нет-нет, да вспыхивали в памяти картинки, как новая знакомая буквально повисла на Итане, и Вельмина тут же раздраженно задавала себе вопрос, что же такого неприятного она увидела. Ответа все так же не было.
Настроение испортилось окончательно, когда в лабораторию, где Вельмина снова пыталась спрятаться от собственных сомнений и гадкого чувства неизвестности, сунула голову Тавилла и ядовито сообщила:
— К вам, госпожа, снова тот индюк и жмот, и снова с букетом.
Вмиг в груди похолодело. Опять? Да что ж он никак не успокоится?
— Передай, что я занята, — сухо ответила Вельмина, но ее верная экономка лишь покачала головой.
— Вы прекрасно знаете, что никуда он не уйдет. Да и вообще, милая моя, не слишком-то умно забывать, что это сам наместник, все равно, считай, что король.
Вельмина вздохнула и уронила лицо в ладони. Идти туда, к нему… казалось просто невозможным. Все, буквально все в Ариньи вызывало отвращение: руки, лицо, фигура… Великая Мать, даже черная щетина, прорастающая на рыхлых щеках!
«Документы, — вяло подумала она, — надо спросить о документах, иначе, выходит, меня отсюда просто выгонят».
И заставила себя подняться. Привычным жестом расправила подол домашнего платья, подхватила со спинки стула шаль и пошла.
Герцог Ариньи, как и в прошлый раз, мерил широкими шагами холл. При этом вышагивал он столь решительно, словно именно в эти мгновения обдумывал военную кампанию, а заодно, в мыслях, уже рисовал себе победу и россыпь драгоценных орденов на своей пухлой груди. В руке был зажат букет тюльпанов — ярких, сочных… Вельмина даже передернулась. Ну что за невезение? Почему столь любимые тюльпаны ей принес мужчина, которого она терпеть не может? На глазах вскипали слезы, и было так обидно… даже не на Ариньи, нет. На собственную судьбу, какую-то глупую и неудалую, на дурацкое стечение обстоятельств.
— Добрый вечер, — сказала она, входя в холл.
Ариньи резко, по-военному, повернулся на каблуках — «ну, точно, обдумывал план взятия крепости» — и расплылся в приторной улыбке.
— А, госпожа де Триоль!
В три шага он преодолел разделявшее их расстояние и протянул Вельмине букет. Она колебалась несколько мгновений: стоит ли брать цветы от человека, которому придется сказать «нет»? Но потом все-так взяла. Тяжелые сочные стебли легли в ладони, Вельмина вдохнула зыбкий, ускользающий аромат…
— Я, собственно, свободен весь вечер, — начал Ариньи, — не желаете ли…
— Нет, — Вельмина заставила себя смотреть в его лицо, — прошу прощения, Дэррин, но я сегодня занята. Я никуда не пойду.
Лицо наместника моментально сделалось злым.
— Сегодня заняты? Или… заняты всегда?
Вельмина снова отчаянно краснела, но все-таки держалась.
— Боюсь, господин Ариньи, что всегда. Простите меня.
Ариньи буквально перекосило, и Вельмине послышался скрежет зубов. На миг он шагнул к ней, нависая, подавляя своим ростом — Вельмина отшатнулась и, вероятно, выглядела при этом настолько испуганной, что Ариньи внезапно хохотнул.
- Глупостей не делайте, — сказал он негромко, — подумайте о том, что все документы на ваше имущество — у меня. Хорошенько подумайте, даю вам неделю.
— Это… это низко, — Вельмина с трудом нашлась, что ответить, — вы не привыкли получать отказы, наместник?
— Не привык, — Ариньи ухмыльнулся, а взгляд скользил по Вельмине, она почти чувствовала, как этот омерзительный взгляд ощупывает ее, гладит сквозь одежду. — И привычек менять не собираюсь, — припечатал он.
— Да почему я? — невольно вырвалось у Вельмины.
Он пожал плечами, все еще нависая, давя, заставляя обливаться ледяным потом.
— Потому что, моя милая, я обожаю таких, как вы. Скромных, практически девственниц. Прилежных женушек никчемных мужей.
— Да как вы смеете, — выдохнула Вельмина, — уходите, пожалуйста.
— А вы подумайте, что делать с домом, все документы на который у меня, — весело ответил Ариньи.
И ушел, насвистывая легкомысленный мотивчик и хлопнув дверью так, что стены задрожали.
Вельмина поняла, что ее трясет, и тюльпаны с печальным шелестом осыпались на пол. Она так и стояла, слепо глядя на закрытую дверь, в мыслях царила совершенная мешанина, а сердце колотилось где-то у горла. Что делать?
Из сумерек коридора вылился плечистый мужской силуэт. Вельмина молча посмотрела на Итана, потом, беспомощно, на груду тюльпанов у своих ног. И слезы так и покатились по щекам. Итан остановился напротив, окинул ее нечитаемым взглядом, а затем совершенно спокойно сообщил:
— У вас есть вытяжка из мартовской травки? Если нет, то надо купить.
— Что? — внутри Вельмины все мгновенно сжалось в колючий и болезненный шар, — да ты… что… ты себе позволяешь?!
Вытяжку из мартовской травки принимали, чтоб избежать нежелательной беременности.
И она… да чем она провинилась перед богами, чтобы выслушивать подобное от человека, которого, считай, спасла от смерти? Которому не задавала лишних вопросов. Не заботясь о том, что, быть может, он в розыске? И он ещё будет ей напоминать, что надо бы не понести от наместника?..
