Твой личный Демон - Эмма Ласт

А, завладев силами печатей, она будет рожать до тех пор, пока не истощит их и не разрушит основы сил предателей до основания. Она уничтожит их всех, с наслаждением!

Месть заводит Демонессу. Пальцы проворно порхают над возбужденной плотью, приближая разрядку. Лилит стонет, ласкает груди с отрыми вершинами сосков, нежную линию живота и там, ниже, где пульсирует и сжимается центр ее наслаждения.

Она заставит их страдать! Как когда-то страдали ее дочери. Лилит кричит и тело ее сотрясает полный эмоций оргазм.

Закончив омовение, Лилит возвращается в спальню и растягивается на кровати. Балдахин на одном из четырех столбиков, удерживающих полог покачивается, и в тоже мгновение Гарут сотрясают конвульсии, замок надрывно гудит и останавливается, взрывая мерзлую землю под собой.

От удара Лилит падает и, распластавшись на горячем каменном полу, всем телом ощущает боль Гарута. Где-то внизу завывают подвалы и в дрожи стен она отчетливо слышит полный агонии крик. Демонесса прижимается к полу, гладит ладонями шершавый камень, но замок не реагирует на вливания силы.

С острых пик срывается вниз черный снег, трещат оконные рамы и Лилит отступает, сжимая руки в кулаки. О, она слишком хорошо знает эти симптомы, но вместо ликования испытывает только страх.

Как же невовремя!

Лилит распахивает окно в пол и выходит на узкий полукруглый балкон. В тугом движении стен в паре десятков метров от себя, в обломках камней и извести, она видит, как из замка вырастает новое крыло. Черное, покрытое пеной и тонкой паутиной, оно тяжело выдвигается вперед, сметая все на своем пути.

Когда последний раз Лилит наблюдала эту картину?

Много, очень много десятилетей назад...

Новое крыло блестит на солнце. Ветер треплет и уносит прочь легкие белые нити паутины вместе с родовыми хлопьями густой пены. Лилит смотрит на него, ощущая под руками, как успокаивается Гарут. И впервые не знает, что делать.

Ведь крыло вносит серьезные коррективы в первоначальный план. Она бьет ладошкой по перилам и возвращается в спальню. Срывает с вешалки длинный кожаный плащ, долго ищет маленькую черную сумочку и, когда образ собран в точности, как она его помнит, заплетает волосы в тугую косу.

Где-то далеко, вне поля ее зрения, небо прорезает красный луч силы, освещая мир демонов на многие километры вокруг. Но Лилит не нужно видеть его, чтобы чувствовать. И тем более, не нужно искать, чтобы переместиться в мир людей, ведь она связана с источником самыми крепкими узами.

Узами крови, по которым Лилит знает.

Родилась суккуба.

Маленький белый бантик кивает, когда я стягиваю с Кати трусики. Перед глазами стоят воспоминания о гладкой дырочке с влажными розовыми складками, и я с минуту таращусь на треугольник белых курчавых волос у нее на лобке.

- Это что такое? - тычу пальцем в волосатую промежность. Катя смотрит на меня испуганным олененком и щеки ее краснеют.

- Ч-что? - шепчет испуганно и подбирает под себя ноги, но я удерживаю ее за щиколотки и заставляю выпрямить. Она закусывает губу и по щеками стекает новая порция слез.

- Ты, мля, издеваешься? - яица пульсируют. Я смотрю на нее требовательно и зло. Она опять кружит меня! Встаю с кровати и хватаю телефон. Катя приподнимается на локтях и стыдливо тянется к своим трусикам. - Это кто, я тебя спрашиваю!?

Катя замирает, пальцы сжимают опущенную до колен резинку трусов. Раз за разом мокрая дырочка на экране беззвучно кончает сквиртом. Губы Кати дрожат и она закрывает глаза свободной рукой. Я дергаю ее за кисть и сжимаю так, что она охает.

- Влад, больно... - отворачивается, чтобы не смотреть, а я загружаю другое видео, с ее губами, сосущими большой палец, и, схватив Катю за подбородок, подношу экран к лицу.

- Ты что меня, порнохабом развести решила?!

Она беззвучно плачет, не открывая глаз, а я зверею. Ее губы, точно ее! Если только...

Я хватаю врушку за волосы, запрокидывая голову. Непроизвольно руки ее взлетают и она пищит от боли.

- Последний раз спрашиваю, кто на видео? - я не говорю, рычу. И, чем сильнее она плачет, тем больше я злюсь.

Молчит.

- Ладно, - я отбрасываю телефон и рывком раздвигаю ноги, подтягивая к себе. - Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.

Прекрасные голубые глаза заволакивает ужас. Она бьет меня, но я хватаю ее руки и фиксирую над головой. Стягиваю боксеры и Катя кричит, глотая горячие слезы.

- Варя! Это была Варя! - она рыдает, громко всхлипывает и сводит колени вместе, отодвигаясь от меня. Я медленно ослабляю хватку и сажусь на край кровати, пряча лицо в ладонях.

Долбанные извращенки...

Катя тихонько отодвигается к противоположенному краю постели и замирает. Я слышу как она шмыгает носом и встаю.

- Одевайся и вали, - шарю по карманам джинс в поисках сигарет. Достаю пачку и прикуриваю, отворачиваясь к окну. Слушаю, как Катя ходит по комнате, не переставая всхлипывать.

Злость ушла, оставив после себя пустоту и, как ни странно, ясную голову. Больная сучка, я тру большим пальцем висок и затягиваюсь. Катя шуршит джинсой и замирает:

- Прости... я хотела тебе сказать, просто...

- Просто уходи, - я даже не оборачиваюсь. Стояк упал, но яица ноют и я совсем не хочу сейчас на нее смотреть. Секунду она мнется на пороге комнаты.

- Прости... - я хмыкаю и провожу рукой по голове. Отчаянная она или тупая?

- Вы больные, да? Схема такая, я не понял? - я все-таки обрачиваюсь. Красивое лицо моей бывшей девочки опухло, на нижней губе красные насечки от зубов. - Типа одна возбуждает, а другая трахает... на деньги, так? Опоить меня думала? Или дождаться, пока усну, и по шкавчикам пошарить?

Она отрицательно качает головой и я делаю шаг вперед. Катя отступает и из ее глаз опять катятся слезы.

- За*бала реветь! Ищи лоха в другом месте, шмара, поняла!? - я замахиваюсь, срывая накопившиеся злость и раздражение, и Катя, пискнув, убегает. Хлопает входная дверь и я с силой бью кулаком в сенку шкафа. Стекло трескается и смещается.

Сука, Катя, какая же ты сука!

Танцор входит в меня резко и на всю глубину.